Как начинается что-то важное
Стали известны имена номинантов XII сезона Патриаршей литературной премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия:
Анатолий Юрьевич Аврутин
Вячеслав Васильевич Бондаренко
протоиерей Владимир Вигилянский
Александр Леонидович Дворкин
Геннадий Викторович Иванов
Светлана Васильевна Кекова
Игорь Александрович Смолькин
Алексей Алексеевич Солоницын
Валерий Николаевич Хайрюзов
Патриаршая литературная премия вручается за значимый вклад в развитие русской литературы. Ее можно назвать ориентированной на оценивание промежуточных итогов большой части жизненного и творческого пути писателя. Но у любых итогов когда-то были истоки — что-то важное, с чего все начиналось. Поэтому сегодня я хочу поговорить о том, как начиналось в жизни номинантов этого года или их героев что-то значимое, и о том, как они выразили это в своих произведениях.
Вячеслав Васильевич Бондаренко — автор повести об отце Иоанне (Крестьянкине) «Свидетель о свете». Сейчас хочу вспомнить из нее строки о родительской семье о. Иоанна: «Так и жили — трудно и весело, буднично и празднично. И, конечно, православная вера в семье была чем-то само собой разумеющимся. Вся ее жизнь, весь ее круговорот, от начала — рождения — до конца — успения и начала жизни вечной — был связан с храмом. Да и как иначе, если Ильинский храм стоял по соседству с домом Крестьянкиных?.. А главной книгой в доме было зачитанное, старое Священное Писание. По нему дети учились складывать первые слова, по нему начинали понимать, как и зачем устроен этот мир». Правильное устроение жизни в родительской семье многое определяет в жизни детей. Пока они маленькие — практически все. Но и когда вырастают, влияние остается очень значительным.
Воспоминаниями о временах своего детства делится Валерий Хайрюзов в рассказе «Без меня там пусто!»: «Это было время ватных фуфаек и вельветок, солдатских гимнастерок и кирзовых сапог, когда керосиновая лампа в домах была так же привычна, как сегодня телевизор. Это было время, когда люди умели и любили собираться вместе, а телевизор и прочие полезные на первый взгляд вещи не развели всех по отдельным квартирам. Люди ходили в кино, как на праздник, а потом долго, с подробностями, пересказывали увиденное. Я помню, если в доме появлялся гость, то обязательно по вечерам у нас собирались соседи, усаживались вокруг стола, где посередине стояла керосиновая лампа. Под простую закуску, капусту, картошку, хлеб, начинали вспоминать молодость, только что прошедшую войну».
Рассказ Валерия Николаевича Хайрюзова наполнен детскими впечатлениями, событиями тех лет и — самое главное — жизнью семьи, где растут несколько детей, где родители, проводящие жизнь в труде и не имеющие возможности уделить детям столько внимания и времени, сколько хотелось бы, детей по-настоящему любят. И это чувство как фон всей жизни помогает им расти.
Строки Геннадия Иванова — о том, что сердцу человека дороги те места, где прошли его детство и юность. Строки эти очень простые. Думаю, эта простота задумана и специально создана автором, чтобы в стихотворении звучали голоса лирического героя в разном возрасте: ребенка, юноши, взрослого. Мне кажется, их можно даже тихонько напевать. Приведу отдельные четверостишия из разных стихотворений цикла «Мой трилистник»:
Как же мне не любить эти улицы,
Как же сердце не заволнуется,
Если знаю я бревнышки эти
С моего появленья на свете.
Кандалакша мне ведома с юности,
Ночи белые, сполохи, лунности…
Море белое плещется, плещется,
И душа тут на месте, не мечется.
В другом стихотворении о деревне, о родине поэт скажет: «Там корешки мои, коренья…»
Вспоминая свою тетю Машу, памяти которой и посвящены эти строки, Светлана Кекова пишет:
Росла в лесу трава, шумел колхозный сад,
Скучали лопухи и пыльная крапива.
Ты помнишь, как тому уж сорок лет назад
Ты перед сном меня святой водой кропила?
Потом гасила свет, и тихо я спала,
Мне чудился во сне какой-то конь и всадник,
Невидимых церквей сияли купола,
И свет лила луна на бедный палисадник.
А потом из той маленькой девочки вырос настоящий большой поэт, который не забывает впечатления детства. И не забывает тетю Машу, которая в годы, когда детей государство старалось растить атеистами, как могла, сохраняла веру дома. У девочки с ранних лет было творческое начало и способность видеть мир глазами поэта: лопухи у нее, например, «скучали». И приходили во сне сказочные или былинные конь и всадник. Благодаря тете Маше девочка знала и о храмах с сияющими куполами, и о святой воде. Посеянные тетей семена не пропали.
С чего начинается поэт? Нередко — со строк другого поэта. С чего начинается понимание самой сути культуры и даже жизни? Для нас — нередко с Александра Сергеевича Пушкина. С чего начинается человек, где его корни? В родительской семье. Все это отражено в стихотворении Анатолия Аврутина. В нем отражена и сила художественного слова:
Наш примус все чадил устало,
Скрипели ставни… Сыпал снег.
Мне мама Пушкина читала,
Твердя: «Хороший человек!»
Забившись в уголок дивана,
Я слушал — кроха в два вершка, —
Про царство славного Салтана
И Золотого Петушка…
В ногах скрутилось одеяло,
Часы с кукушкой били шесть.
Мне мама Пушкина читала —
Тогда не так хотелось есть.
Забыв, что поздно и беззвездно,
Что сказка — это не всерьез,
Мы знали — папа будет поздно,
Но он нам Пушкина принес.
И унывать нам не пристало
Из-за того, что суп не густ.
Мне мама Пушкина читала —
Я помню новой книжки хруст…
Давно мой папа на погосте,
Я ж повторяю на бегу
Строку из «Каменного гостя»
Да из «Онегина» строку.
Дряхлеет мама… Знаю, знаю —
Ей слышать годы не велят.
Но я ей Пушкина читаю
И вижу — золотится взгляд…
Две важных темы своего детства поднимает Игорь Смолькин (творческий псевдоним Изборцев) в рассказе «Смех и слезы моего детства». Это крещение в те непростые для верующих людей времена и тема Пушкина. Мама отвела сына в храм, чтобы его окрестили, тайком от мужа. Но ребенок, полный впечатлений, тайну сохранить не смог: «Это должно было оставаться нашей с мамой тайной, но разве возможно удержать в узде уста младенца? Отец вскипел. В ту пору он, убежденный комсомолец, недавно отслуживший срочную службу в десантных войсках, был далек от религии и все, что было с ней связано, считал ненужным. Крестился он, уже выйдя на пенсию, чуть позже обвенчался с моей мамой. Так время расставило все по своим местам».
Благодарность родителям — свойство зрелого, разумного человека, способного осознать, сколько заботы и любви они ему дарили день за днем: «Я благодарен своей маме, Маргарите Дмитриевне, за каждый год счастливого детства, за радости и печали, за смех и слезы, за Пушкина, наконец… Которого узнал и полюбил под кровом родного дома, где мне, едва научившемуся ходить, мама читала сказку о рыбаке и рыбке, о мертвой царевне и семи богатырях, о царе Салтане. Сколько себя помню, у нас на книжной полке всегда стояли книжки Пушкина и обложки их никогда не остывали от теплоты прикасающихся к ним рук». Весь мой жизненный опыт показывает: то, какими растут и вырастают дети, во многом зависит от того, какие книги читают в семье, какие книги дома стоят на полках, что приносят из библиотеки.
У протоиерея Владимира Вигилянского есть небольшой текст о том, как у него возникла настоящая, глубокая любовь к книгам: «Мне повезло — в юности у меня были наставники, привившие мне любовь к книге. Очень рано, еще в старших классах и в студенческие годы, я любил обходить знакомые книжные магазины, особенно букинистические, пропадал там часами, листал книги, читал, даже специально научился скоростному чтению, чтобы успеть «проглотить» побольше текста.
На покупку книг денег у меня почти никогда не было, а когда все-таки появлялись лишние, я учился понимать, какие именно покупать книги, а с покупкой каких можно подождать.
Особенно я любил уцененные книги — до сих пор у меня в личной библиотеке сохранились томики стихов из «Библиотеки поэтов» за 15, 25, 50 копеек. В начале 70-х годов я собрал неплохую библиотечку русских исследователей поэтического языка — представителей общества «ОПОЯЗ» (т.н. формальная школа 1916–1925)». Такие строки говорят об авторах очень много. Из молодого человека, который часами «пропадает» в букинистических магазинах, а любой лишний рубль тратит на книги, выйдет толк — это можно сказать с уверенностью. Книги — это не просто вещь, предмет. Книги становятся читающему человеку друзьями. А друзей берегут, ими не разбрасываются. И книги, купленные много лет назад, живут (выберу именно это слово) на полках. Их открывают, их по-прежнему читают. И любовь к книге, чтению передается дальше: детям, внукам.
О встрече с одной из самых важных в своей жизни книг рассказывает Алексей Солоницын: «Встреча с книгой, которая стала одной из главных в твоей жизни, остается в памяти навсегда. А писатель, создавший это произведение, становится близким и родным. Конечно, все понимаешь не сразу, а через годы. Ты снова и снова возвращаешься памятью к тому дню и часу, когда произошла заветная встреча. Со мной это случилось, когда я был студентом Уральского университета, когда я вышел из читального зала, потрясенный. Мне показалось, что волосы мои встали дыбом и меня как будто ударили по душе, и она содрогнулась». Такой книгой для Алексея Солоницына стал роман Федора Михайловича Достоевского: «Вот с той самой студенческой зимы, с 19 лет, и на всю жизнь вошли прямо в центр моего сердца и князь Мышкин, и Настасья Филипповна, и Парфен Рогожин, и другие персонажи бессмертного романа Достоевского «Идиот». И на протяжении всей моей жизни не один раз и роман этот, и судьба Достоевского аукались, часто определяя повороты судьбы, порой очень крутые». А позже, как мы знаем, Алексей Солоницын сам написал книгу о Федоре Михайловиче Достоевском.
У Александра Леонидовича Дворкина есть объемный четырехтомный труд «Хроники крестовых походов». Думаю, интересно узнать, как появился интерес к этой теме у самого автора, что привело его к идее и самой возможности самому взяться за такую работу: «Во время одной из прогулок по зимнему городу мы зашли погреться в университетский книжный магазин в Гарварде и стали бродить по его залам. В историческом отделе я увидел на полке трехтомную «Историю крестовых походов», написанную английским историком Стивеном Рансименом. Тогда я уже слышал об этом ученом, но читать его книги мне еще не доводилось.
Трехтомник, хоть и в мягкой обложке, стоил дорого: целых 30 долларов, что по тем временам было суммой весьма внушительной, а для моего студенческого бюджета и вовсе неподъемной. Но пройти мимо что-то не позволило. Я снял книгу с полки и начал читать. Через полчаса, не выпуская ее из рук, взял два других тома и пошел к кассиру. Отдав практически все деньги, отложенные на каникулы, я вышел из магазина счастливым обладателем драгоценной ноши. Все время, оставшееся до начала следующего семестра, я непрерывно читал. Передо мной раскрылся громадный и величественный в своем драматизме мир грандиозной эпопеи». Готовность отдать за книги последние деньги, чтение понравившихся книг прямо в магазине, невозможность оторваться от них дома — черты, отличающие настоящих увлеченных читателей. Именно такие читатели и сами могут превратиться в хороших авторов.