Общество: Как проект «Союз–Аполлон» изменил советскую космонавтику
Рукопожатие над Эльбой, в прямом эфире советские и американские космонавты работают вместе, стыкуются, общаются, едят и шутят. Гордость и СССР и США, подготовленные к космическим условиям профессионалы словно показывают пример всем политикам, как две державы могут сотрудничать вместо поддержания холодной войны, время от времени упрямо сползающей к горячему противостоянию. Все это одна космическая миссия 1975 года – «Союз–Аполлон».
Что было дальше, прекрасно известно всем, кто хоть немного интересуется историей космонавтики. Гораздо любопытней другое: а что, если бы миссия «Союз–Аполлон» не состоялась?
Не смогли договориться между собой президент Академии наук СССР Мстислав Келдыш и директор НАСА Томас Пейн. Не нашли общих слов и отказались от подписания соглашения в Москве председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин и президент США Ричард Никсон.
Соображения безопасности и секретности взяли бы верх – и всё. «Союз–Аполлон» остался бы лишь мечтой. Никаких пяти лет совместной подготовки и пяти с лишним суток полета. Как это бы могло повлиять на развитие двух стран? Чего бы мы лишились?
Если смотреть максимально глобально, то основной урон потерпела бы пилотируемая космонавтика. Не было бы ни программы «Мир» – «Шаттл», ни последующей орбитальной станции «Альфа», впоследствии названной МКС. Почему?
Все очень просто. Именно в ходе подготовки к миссии «Союз–Аполлон» советскими специалистами ОКБ-1 во главе с Владимиром Сыромятниковым был создан первый андрогинно-периферийный агрегат стыковки (АПАС). Абсолютно новый стыковочный узел, в котором, в отличие от применяемой до тех пор системы «штырь-конус», обе стороны одинаковые.
Оставим шуточки о несогласии ни одной из сторон быть «пассивом», которые по легенде и стали причиной изобретения АПАС. В итоге была создана уникальная система стыковки, которая использовалась и при стыковке шаттлов со станцией «Мир», и для соединения функционально-грузового блока («Заря») с герметичным стыковочным переходником (PMA-1) Международной космической станции. Именно отсюда начинается граница российского и международного сегментов станции.
К слову, китайцы тоже переняли систему, конструктивно близкую к АПАС. Не исключено, что они теперь могут состыковаться в случае необходимости и с МКС.
И вот если бы всех этих стыковок, совместных миссий и экспедиций не случилось, то наверняка и не возникло бы идеи создания Международной космической станции. США в тот момент сильно не хватало компетенций по созданию многомодульной орбитальной станции. России же критически недоставало денег. Настолько, что даже первый блок МКС «Заря» был изготовлен в России по контракту с компанией «Боинг».
Скорее всего, тогда бы еще немного дольше продержался «Мир», уже и так во многом дышащий на ладан по совокупности самых разных причин. Но создать новую станцию в нулевых, сразу после девяностых, которые отечественная космонавтика прошла, что называется, едва живой, было практически нереально.
А значит в отсутствие Международной космической станции не были бы выполнены сотни экспериментов, многие из которых серьезно двинули вперед и прикладную и фундаментальную науку. Чего стоит только российский эксперимент «Тест», доказавший возможность жизнедеятельности и распространения бактерий снаружи станции, на высоте 400 километров.
Без МКС космонавтика России пошла бы по совсем другому пути. Сложно представить, что он был бы более эффективен, чем сейчас.
Есть и еще несколько самых разных вещей, которые бы не случились без миссии «Союз-Аполлон». Во-первых, это привычный нам Центр управления полетами в подмосковном Королеве. Он был переделан и дополнен новым комплексом технических средств именно для обеспечения реализации совместного с США экспериментального проекта «Союз–Аполлон». Плодами этой доработки мы пользуемся до сих пор – большой, красивый. Не зря его так любят режиссеры кинофильмов.
Кроме того, для обеспечения безопасности советских космонавтов в кислородной атмосфере американского «Аполлона» был создан новый материал. В кратчайшие сроки советские химики разработали термостойкий полимер, превосходивший описанные в литературе зарубежные аналоги (кислородный индекс составлял 79, а у волокон производства DuPont – 41), а затем и сделали из него ткань «Лола», пошедшую на костюмы советских космонавтов. Те самые, зеленоватые, что можно увидеть на фотографиях миссии.
Кроме этого, был пересмотрен подход к обучению космонавтов. В Центре подготовки появились совместные миссии, добавился в программу английский язык. Американские же астронавты засели за русский, который они учат и до сих пор для работы на МКС.
И все это результат одного полета. Результат взятых на себя рисков и желание договориться и выполнить совместную миссию, которое перевесило все опасения и риски. Все для того, чтобы пять мужчин среднего возраста из разных стран показали, что мы можем работать вместе. И не такие уж мы и разные.
Теги: Россия и США , космос