Праздник татарского суфизма в Дагестане татарстанские СМИ стыдливо умолчали: мнение
В начале августа в Дагестане состоялось открытие двух новых мечетей. Новизна ситуации состоит в том, что мечети названы в честь татарских суфиев.
Первая, мечеть «Баязит», названа в честь шейха Баязита Хайруллина (1871−1950), уроженца Уфимской губернии. Шейх Баязит Хайруллин до 1950 года служил имамом в Махачкале, куда в 1918 году переехал из Владикавказа. В столице нынешней Северной Осетии известный татарский шейх в юности отбывал воинскую повинность. После окончания оренбургского медресе Хайруллин некотрое время служил имамом одной из мечетей Владикавказа. По преданию, направление в оренбургское медресе Хайруллину дал командир его воинской части. Мечеть в Махачкале, где служил Хайруллин, называли «татарской». Она была построена в начале 20 века зажиточными татарскими мусульманами и до ее закрытия в 1930 годах была татарским духовно-воспитательным центром нынешней столицы Дагестана.
Мечеть в честь Баязита Хайруллина открылась 1 августа в кумыкском поселке Тарки под Махачкалой. На открытие приехали видные представители татарского духовенства: муфтий города Москвы Альбир Крганов и председатель Духовного управления мусульман Республики Татарстан (ДУМ РТ) Камиль Самигуллин. Муфтий Татарстана, в свою очередь, был первым номером в делегации от ДУМ РТ. Вместе с Самигуллиным ДУМ РТ в Махачкале представляли заместитель муфтия Татарстана по учебной работе, ректор Российского исламского института Рафик Мухаметшин, главный казый Татарстана Джалиль Фазлыев, директор издательского дома «Хузур» Ришат Хамидуллин, имам-мухтасиб Набережных Челнов Альфас Гайфуллин и член Совета улемов ДУМ РТ Саид Шагавиев.
«Баязит-шейх Хайрулин был очень мудрым человеком, и это подтверждают многочисленные факты, связанные с ним, — сказал Самигуллин на открытии мечети в честь татарского шейха. — Выдающийся богослов приложил много сил и стараний для духовно-нравственного воспитания людей, и отнюдь не только татар Махачкалы, но и других многочисленных народов Дагестана». После завершения церемонии открытия в мечети «Баязит» был совершен тахият — молитва приветствия мечети, совершаемая в два раката (поклона).
Из поселка Тарки татарская делегация выехала в Махачкалу, на открытие мечети в честь еще одного татарского шейха Зайнуллы Расулева. Зайнулла Расулев (1833−1917), уроженец нынешней Башкирии, — один из самых почитаемых суфийских шейхов России, получивший иджазу (суфийское посвящение) в Стамбуле в 1859 году. Став шейхом накшбандийского тариката, Расулев ввел среди татарских и башкирских мусульман суфийские традиции, распространенные на Северном Кавказе: громкий зикр (обряд кружения мюридов с восклицаниями «Нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммед пророк Его»), празднования мавлида (дня рождения пророка Мухаммеда), молитвы по четкам. За исповедание суфизма Расулев подвергался преследованиям со стороны властей, татарского духовенства и движения кадимистов — татарских «старообрядцев» от ислама, отрицавших возможность каких-либо нововведений в религии и быту у татар. Считается, что по доносу одного из кадимистов Расулев провел 8 лет в политической ссылке, которую отбывал поочередно на Южном Урале, в Вологодской губернии и в Костроме. После отбывания ссылки Расулев обосновался в нынешней Челябинской области, где основал в городе Троицке суфийское медресе «Расулия». «Расулия» стала для мусульман России не только школой исламских наук, но и центром набиравшего тогда силу джадидизма. У Расулева к моменту его кончины в 1917 году было много мюридов почти со всей Российской империи.
Неизвестно точно, был ли когда-нибудь Расулев в Дагестане. Но во время своей учебы в Стамбуле он точно мог встречаться с дагестанскими собратьями по суфизму. В медресе «Расулия» были шакирды-студенты с Северного Кавказа. Мюридом шейха Зайнуллы Расулева был Баязит Хайруллин, много лет отдавший духовному окормлению мусульман Махачкалы. Если исследовать историю татарского суфизма «от истоков», учение тариката Накшбандия проникло к татарам через Среднюю Азию и Северный Кавказ. До указа Екатерины II «О терпимости всех вероисповеданий», вышедшего в 1773 году и окончательно легализовавшего мусульманское духовное присутствие в России, татары и башкиры активно ездили учиться исламу в эти регионы и там же проникались учением тариката Накшбандия.
Появление в Махачкале мечети в честь Зайнуллы Расулева — это отдание дани его памяти — памяти общероссийского просветителя мусульман. Это обозначил в своей речи Камиль Самигуллин. «В свое время Зайнулла-ишан Расулев превратил Троицк в основной центр обучения мусульман Российской империи, и это благодаря своему медресе, — сказал на открытии мечети муфтий Татарстана. — Здесь обучали не только шариатским наукам, но и светским. Важно и то, что шейх изучал шариатские науки у признанных ученых своего времени. Здесь получали знания не только дагестанские татары, но и выходцы из Средней Азии, именно поэтому его до сих пор помнят и чтят. Ахмадхади Максуди писал про него: «Величайшая заслуга Зайнуллы хазрата перед нацией состоит в том, что он давал на любой из вопросов современности ответ, соответствующий шариату».
Мечеть имени татарского шейха была воздвигнута на проспекте имени Али-хаджи Акушинского — даргинского суфийского богослова начала 20 века. После 1917 года Акушинский поддержал Советскую власть, а в 1919 году возглавил общедагестанское восстание против деникинской армии и поддерживаемого Антантой и Турцией аварского шейха Наджмудина Гоцинского, объединившего вокруг себя своих мюридов из населенных аварцами западных районов горного Дагестана. Во время «безбожных пятилеток» из сторонника большевиков Акушинский превратился в их яростного противника. От ареста и репрессий Али Акушинского спасла только его кончина в 1930 году, в возрасте 80 лет. Судьба семьи даргинского шейха оказалась переплетена с татарскими мусульманами. Двое сыновей и родственники шейха в сталинское время поселились в Киргизии, где тесно общались с жившими там татарскими имамами и улемами. Надо напомнить, что в годы яростной борьбы Советской власти против религии Средняя Азия считалась убежищем для верующих всех вероисповеданий. Даже Никита Хрущев, обещавший «показать последнего попа» и сносивший по всей стране культовые сооружения, не решился на антирелигиозные меры в Средней Азии.
Одним словом, 1 августа стало в Дагестане днем дагестанско-татарского единения на почве многовековых духовных связей между мусульманами этих регионов России. К большому сожалению, в бочку праздничного меда придется добавить ложку дегтя. Так называемая «деловая газета» Татарстана «Бизнес-Онлайн», которая тщательно отслеживает любой касающийся татар «чих», не опубликовала об открытии в Махачкале мечетей в честь татарских устазов ни строчки. Молчанием отделались и такие рупоры Казанского кремля как KazanFirst, «Звезда Поволжья». А ведь увековечивание в далеком от Поволжья Дагестане памяти татарских шейхов — это колоссальное событие в новейшей истории татарского народа. На сегодняшний день самую полную информацию о произошедшем в Дагестане событии можно узнать только на сайте ДУМ Татарстана, где открытию мечетей в честь татарских устазов отведено несколько кратких новостных заметок. И на том — бик зур рахмат. Хотя, по идее, по духовным связям суфиев Татарстана с собратьями из других регионов можно было опубликовать более информативные исторические материалы.
Впрочем, позицию «умолчания» татарстанскими СМИ традиций суфийского наследия татарского народа понять можно. Слово «ишан», обозначающее суфия, в республике долгое время имело либо пренебрежительные, либо негативные конннотации. В частности, это было обусловлено наследием таких писателей как Гаяз Исхаки, описывавших ишанов либо как «никчемных болтунов», либо как «паразитов на шее татарского народа». На наследие Искаки и Ко наслоилось ваххабитское безвременье 1998−2011 годов, когда в муфтияте Татарстана открыто царствовали ненавистники суфизма. Даже сейчас все, что касается суфизма, в Татарстане или умалчивается, или стыдливо обходится стороной. Казый Татарстана Джалиль Фазлыев нигде публично не говорит, что он суфий, мюрид накшбандийского шейха Ришата Мусина из села Старое Чурилино Арского района республики — последнего ныне живущего татарского устаза, которому сейчас за 80 лет. Не признаются открыто в своей суфизме Альбир Крганов и экс-муфтий Татарстана Илдус Файзов. Аналогичный пример подает и суфий Камиль Самигуллин, муфтий турецкого шейха Махмуда аль-Уфи.
Не стоит особо строго судить и СМИ Татарстана. Центральная газета Дагестана «Дагестанская правда» в плане открытия в республике «татарских» мечетей последовала «татарстанскому» примеру. Дагестанский рупор правды и объективности, газета «Черновик», похоже, тоже больше обеспокоен внутриполитическими разборками в республике и самочувствием салафитов в регионе, чем вопросами единения традиционных мусульман России. Но «Черновик» ориентируется на свою целевую аудиторию. Читатели этой газеты, как правило, настроены ко всему, что связано с суфизмом, если не негативно, то с неприязнью. Те же, кто уважают суфизм, выражают свое непонимание тем, почему в Дагестане прославили татарских шейхов, а не того же Наджмудина Гоцинского. Но не стоит винить дагестанцев в этом. То, что жители мусульманских регионов России не знают о существовании многовековых традиций татарского суфизма — это следствие влияния Татарстана, где своим родным ишанам долгое время предпочитали чужих салафитов и нурсистов.
Муса Ибрагимбеков, специально для EADaily