Детдом: выхода нет
Преобладающее большинство выпускников детдомов не устраиваются в нормальной жизни: сбиваются в стаи, в лучшем случае живут на деньги от сдачи квартир и пособие по безработице, в худшем спиваются, становятся наркоманами или попадают на зону.
Нас было трое, все попали в детдом: я, Серега, брат-близнец мой, и старший. Старший брат умер от рака крови еще в 2008 году. Мы попали в разные детские дома. Серега с Тимкой попал в один, а я в другой. Причем, в последствии я прошел 2 детских дома и 3 интерната, а они так и воспитывались в одном. Я с ними не общаюсь, ни с братом, ни с родственниками. Это мне не семья, я их не знаю, они меня не знают, не вижу смысла поддерживать с ними отношения. Если я им тогда в 2 года не нужен был, а сейчас я им нужен? Глупо как-то.
В детдоме ты живешь по одному из двух вариантов: первый — тебя учат воспитатели, второй — тебя учат уже старшеклассники. Детдом — это заведение закрытого типа, что-то между армией и казенным домом.
Все живут по понятиям: по понятиям старших ты не имеешь права слушаться воспитателя, должен идти против него, а по понятиям воспитателя, ты должен его слушать (но тогда будешь тут же избит старшеклассниками). Но воспитатели отработали смену и ушли, а старшеклассники-то остались, они никуда не делись.
Я до сих пор помню, когда меня уже перевели в старшую группу, мы уже все дрались между собой, то есть ставили нас стенкой друг с другом, даже если мы не хотели драться, нас заставляли. Я в 6 лет уже к этому привык. Мы дрались не то что до разбитого носа, а уже до того момента, пока руку или ногу не сломаем друг другу.
Когда ты не слушаешься воспитателей, они обращались к старшеклассникам, поручали им: вот этого надо наказать. Вот и все, чтобы воспитателям потом не попало, что они избили воспитанника.
В среднем каждый второй год проводил в психушке. Нужно было и авторитет ставить, причем, старшеклассники, еще когда я переходил в новую группу, это объясняли. Заходишь, сразу вычисляешь, кто главный и стараешься его вырубить, и все.
После этого тебя свои не трогают, но зато система начинает грызть потихоньку — тут ты выбираешь, либо свой, либо чужой. Я брал сторону ребят, потому что я с ними жил, и в психушку мы, в принципе, ездили все вместе. Почему я должен поддерживать воспитателей, которые рано или поздно тебя все равно в психушку отправляют, неважно, хорошо ты себя ведешь или плохо?
Можно за что-то попасть в психушку, а можно просто так туда угодить. Примерно за три дня наше «радио», разведка, сообщала о том, что тебя заберут. Перед тем, как тебя увезут, ты можешь, в принципе, безнаказанно избить человека, например. Ну а что? Тебя все равно никто не посадит.
Однажды, когда мне было 7 лет, меня лишили еды на три дня. А я старшеклассникам пообещал, что не буду есть неделю, чтобы эту дуру-воспитательницу уволили. В общем, она не давала мне есть, причем сознательно — ты должен не просто пропускать обед, а садиться со всеми за стол, только к куску хлеба притронешься, получаешь железной указкой по голове. Когда на четвертый день я сам отказался от еды, она решила подговорить класс, чтобы меня накормить. Естественно, я прекрасно понимал, что если я дал слова «старшакам», надо его держать, иначе… Ну вы поняли, тут без вариантов. Правда, потом я пожалел, что не ел неделю — воспитательницу не уволили, она отправила меня в психушку, написала в характеристике всякую фигню, а там меня заставляли жрать внутривенно. В такой ситуации ни ребенок, ни взрослый не могут пойти на компромисс, это будет означать, что они проиграли.
Воспитатели — это в основном люди пожилого возраста, которые уже почти на пенсии либо на пенсии. С молодыми нам проще было. Была у нас одна воспитательница, она была на подмене, когда старую уволили. Мы с ней и в походы ходили, она могла спокойно нарушить устав, допустим, не давала нам домашнего задания: взяли, собрались и пошли в поход. Она по скалам любила ходить, даже возила нас на свои деньги в Горный Алтай.
Она нам объясняла оказывать первую помощь при переломе ноги, технику безопасности, у нас был случай ее применить, когда парень ногу сломал — неправильно привязал веревку. Естественно, мы провернули все тихо, в больницу никто обращаться не стал, знакомый хирург наложил гипс. Парень упал на горе, мы его тащили по очереди. Я курю с 7 лет, но когда она приходила, мы при ней не курили, хотя она нам ни слова не говорила — нам стыдно было при ней курить. А при других воспитках мы, в принципе, могли и в открытую закурить, а что? Терять-то нечего. Потом воспитатель уехала — ее за что-то уволили, вернее, заставили уволиться.
Остальные пытались силой нас все заставлять, если мы отказывались мыть, допустим, класс, например. Что они могли сделать? Подходили к старшим ребятам и говорили: вы можете до 12 или до часу ночи посмотреть телевизор, а взамен поставьте этого мальчика на место, а то он меня не слушается. Такие методы.
Все сводилось к тому, что вечером нас старшаки полупасят, а днем мы мстим. Для нас было нормой среди урока ударить старшеклассника, потому что мы прекрасно понимали, что вечером все равно нам достанется. Но лучше получить не просто так. Это жестокие правила, но после интерната они мне очень пригодились.
Как происходит перевозка в психушку: тебя в четыре утра поднимают, сажают в автобус, и везут. А если отправляют днем, то, как правило, скручивают тебя и тащат чуть ли не через весь интернат к машине, а потом туда затаскивают, и там дальше уже выхода нет.
Прежде, чем тебя привезти, тебе передают коробку с мылом, с порошком, причем по три ящика на каждого. Естественно, это подкуп врачей своего рода: мы вам помогаем моющими средствами, и вы нам помогите. Если в 6 лет меня отправили в психушку первый раз, я еще ничего не знал, меня обманули, что там санаторий, я еще сам сел в машину, провалялся месяц только в изоляторе, в одиночке, потом перевели в обычную палату. В 7 лет я уже никому не верил, в принципе, и прав был.
Издеваются там, конечно… Хорошо, если тебя просто привяжут к кровати, а вот если тебе вколют галоперидол, предназначенный для больного человека, для шизофреников в последней стадии… Когда мне его вкалывали, было такое ощущение, что если бы у меня руки не были связаны, я бы сам себе шею сломал.
У тебя сознание меняется, ты думаешь, у тебя голова в ту сторону повернута, а она на самом деле ровно стоит. Если бы мне руки не привязывали, я бы сам свернул бы ее, потому что там мышцы сводит так, что…
Сейчас они еще хуже делают. Раньше ты мог психиатру что-то объяснить, а психиатр уже сам принимал решение. Он тебя примет в эту больницу, лекарств давать не будет, не будет колоть психотропные лекарства, возьмет тебя для выдержки на месяц-два, конечно, смотря какой врач. А сейчас такого нет, сейчас они делают все по бумагам так.
Я однажды объявил голодовку в этой больнице, потому что лежал уже больше месяца, должны были меня забрать, но не забирали. Как положено, все сделал, написал заявление, что отказываюсь от еды по такой-то причине, и врачу отдал, подождал три дня. В общем, выдвинул свои требования. Они три дня терпели, думали, что я шучу.
Если человек три дня не курит, он может бросит курить; если человек три дня не ест, он и от еды отвыкает. Они это поняли, стали звонить в интернат, просить, чтобы меня забрали. В итоге, за мной приехали через неделю, а если бы я не начал голодать, то пролежал бы там сильно дольше. Хотя мы там тоже неплохо чудили.
Если адекватный человек попадает в психушку, то у него преимущество над дураками огромное. Со мной пацан лежал домашний, не псих, просто мамаша его, видать, не хотела, он парень нормальный был. В общем, его привязали на вязку. А псих один ночью подошел к нему и начал его душить, положил подушку на голову, сел жопой на нее и сидит. Я рядом лежал и все видел, мы с тем пацаном-то уже подружились, я просто с разбегу толкнул этого дурака. Тот упал, ударился об кровать головой, и у него пена изо рта полезла. Мы, естественно, сделали вид, что спим, никто ничего не видел. Ну, потому что не буду же я говорить, что я его толкнул, никто не поверит, что он действительно парня задушить пытался. Ну, в общем, тот псих кони двинул.
Мы в больнице даже подрабатывали: вскроешь процедурный кабинет с лекарствами там и циклодол, чего только нет, пожалуйста, продаешь нарикам одну упаковку по 50 руб. А что такое 50 руб.? Мы детских получали в месяц 50 руб., а тут за один стандартик 50. То есть мы еще и наваривались, сбегали оттуда, я сбегал раз десять, потом понял, что смысла бегать нет.
Многие кончают с собой. Расскажу, что я знаю о тех, с кем я жил в интернате. Допустим, Ленкина Ира, она в 2010 году отравила себя и отравила мать, причем она мне до этого звонила, надоело ей все. Она, как вышла, к мамаше попала, простила ее, а мать у нее бухала. В общем, она вместо соли добавила <Роскомнадзор>, причем, как доказали потом эксперты, она была трезвой в этот момент — и сама съела, и мать накормила — все, умерли обе. Я считаю, достойный вариант.
А смысл? После психушки у нас один пацан неплохо держался, он там авторитет даже поднял, но, видать, ему просто надоело все. Так он сделал вот что: приехал из психушки и просто вскрылся, а поскольку он спал на втором ярусе, а я — на первом, я проснулся от того, что на меня капает и моча, и кровь, все вместе.
Сейчас для меня расслабление — это пойти куда-нибудь на ринг подраться, то есть не просто на улице, а это именно по договоренности. 10 на 10, 20 на 20, да, я так расслабляюсь. Но я же никому не мешаю. Раз в месяц мы деремся, бывает, конечно, что рука сломана, всякое бывает.
У меня есть сын Прохор. Жена, правда, сейчас уехала, сошлась с другим мужиком. Я ее пальцем ни разу не трогал. Она могла на меня сколько угодно наезжать, я мог терпеть долго. Ни ребенка, ни жену я никогда не трогал. Я не знаю, может быть, надо было почаще бить ее, многие мне говорили. Но она сошлась с этим мужиком, тот мужик избил ребенка. Ему дали 15 тыс. штрафа, и теперь я уже 2 месяца через прокуратуру ответа не могу добиться, где мой сын. Опека сказала, что не нашла никаких противоправных действий — ребенок упал с дивана. Хотя решение суда не пришло в силу еще к тому моменту. Потому что Марина же знает про мой диагноз. Она знает, что у меня олигофрения в степени дебильности, по бумагам стоит, это мне еще в детдоме поставили.
Когда я понял, что отношения начали портиться, она начала на меня кричать. И это сделала красиво: она, зная, что я фанат «Спартака», взяла, выкинула мои спартаковские вещи, которые для меня много что значат, с балкона. Я ее, естественно, послал на три буквы, а что я еще сделаю? А она повела меня в психушку, говорит, что я больной. Меня забрали, а ее что?
В общем, они, естественно, меня выпустили. Я прихожу часа в два ночи оттуда пешком, открываю дверь, захожу, Марина, вижу, из окна вылезла сама. Она думала, что я ее сейчас убивать буду. А нафиг, говорю, ты мне нужна, шалава, после этого. Уехала туда к себе в Кострому, а когда приехала, когда мне пришел отказ по инвалидности, она мне заявила: у меня другой мужчина теперь. Сейчас мне на нее насрать, сколько у нее мужиков. Единственное, не понимаю, сына-то мне зачем запрещает видеть? Я с июля месяца ребенка не видел, не знаю, что с ним.
Когда я вышел из детдома, решил с отцом встретиться. Купил водки, он пришел, мы выпили, я сразу решил ему ничего не делать. Знал, что он придет потом опохмелиться. В итоге, он пришел на следующий день, я ему налил, но сам не пил. И стал его избивать, переломал ему ноги. Приехали менты, я им все честно объяснил, сказал, что если меня посадят, выйду и убью его все равно. В итоге, он заявление не стал подавать, получил инвалидность и умер недавно уже. Я с тех пор его не видел. Жалею только, что мать живой не застал. Вот у нее я бы хотел спросить, почему она аборт не сделала? Ведь котят новорожденных топят, почему их жалеют, а людей нет? Почему нас обрекают на все это, непонятно.