Неисчерпаемое
Впечатлениями от книги «Горсть океана» камчатского автора Владимира ЛИМА делится Василий ШИРЯЕВ.
Рассказы Владимира Ильича Лима, известного камчатского писателя, напоминают песни Виктора Цоя. О любви и о войне одновременно. С глубоким мифологическим подтекстом. «Война – дело молодых, лекарство против морщин». «Красная-красная кровь», «звезда по имени Солнце», все дела.
То же с рассказами Владимира Лима.
В первом чтении – это лирические очерки о детстве, любви и малой Родине. Во втором – понимаешь, что в рассказах Лима тонко прописана микрофизика власти. В третьем – всплывает как Атлантида глубокий мифологический подтекст.
Своеобразие русского мира на большом фактическим материале показал Леонид Васильевич Милóв в своём труде «Великорусский пахарь». Холодный климат даёт мало прибавочного продукта. Это обусловило организацию экономики сверху. Россия – не крестьянская, а промысловая страна.
Есть старое камчатское слово «вербота». В 30-е Камчатка заселялась добровольно. Люди вербовались на север. Про них сложили поговорку «приезжают на 3 года, остаются навсегда». Впоследствии оказалось, что не навсегда. Люди завели семьи, обросли хозяйством, на побережье выросли дети. И тут изменилась глобальная конъюнктура, посёлки перестали быть рентабельными. «Один БМРТ (большой морской рыболовный траулер) заменит 2 посёлка», сказано у Лима.
Что остаётся делать людям? Откочевать на Большую землю. Ломать дома, забивать скотину и уезжать в область и на материк. Или одичать. Остаться без снабжения, без горючего и медикаментов, и со временем превратиться в «снежных людей», которых искал погибший (запутавшийся в неводах) ленинградец Илья.
Или. Создавать приписки, показывая на бумаге рентабельность посёлка, насколько хватит личных связей и круговой поруки. Хотя понятно, что это лишь отсрочит гибель посёлка на какое-то время. Достаточно ли велико это время? Хватит ли его? Способен ли маятник качнуться в правильную сторону? Северокорейские рыбаки до сих пор на мотоботах уходят за рыбой в море на 600 км. Можем ли мы надеяться на своё чучхе и дождаться обратного изменения мировой конъюнктуры?
Все эти колебания тончайше прописаны Владимиром Лимом на языковом уровне. Только камчадал поймёт, что кавасаки – не мотоцикл, а бот. И «бот» не современный, который пишет бессмысленные комментарии в соцсетях, а большая лодка, называемая также «кунгас». И напротив, когда говорится об аляске, автор уточняет en toutes lettres – «куртка «Аляска». И глагол «фаловать» относится не к количеству фолловеров в запрещённых соцсетях, а к вполне реальным сетям, рыбачьим ставным неводам.
Затронут и более глубокий мифологический комплекс, связанный с ветром. Герой «Горсти океана», мальчик Вийка, альтер-эго автора. Вийка – корейский вариант имени Владимир. Вдумчивого читателя Вийка отсылает к гоголевскому Вию. Вий – это бог северного ветра и смерти. Почему от взгляда Вия все застывают? Потому что всё банально замерхает от дыхания северного ветра.
В повести «Человек побережья» начальник посёлка Викол, погубивший отца главного героя Ломова, ныне начальника района. Викол – с молдавского значит «пурга, метель». Маловероятно, что это тот же человек, что и Вийка, не тот характер, но параллель характерна. В посёлке Викола за глаза называют Мао, за крутой нрав и за волюнтаризм. Плавить сталь на кострах, сбивать истребители из трёхлинеек, мотыгами строить заводы. А маленький человек задаётся вопросом. Всё ли, что полезно для страны, полезно для области? Всё ли, что полезно для области, полезно для него самого? Всё ли, что полезно для Центра, полезно для страны? Всё ли, что полезно для области, полезно для посёлка?
Викол (Усть-Песчаный «Мао») спасает посёлок до какого-то момента, потому что это его посёлок, это его волость. И Ломов, начальник района, сам лично лезет в котёл, чтобы полничть баню для посёлка. «Всё на нём держится», говорят в посёлке. «В том-то и проблема, что на нём». Не будет человека, не будет и посёлка.
«Горсть океана» начинается со сложных отношений в семье, с первой подростковой любви. А любовь – это уже зависимость. Зависимость от кого-то – чья-то власть. Привязанность к близким, к земле, к хозяйству, и как эти сети привязанностей выстраиваются в пирамиду власти, всеобщих социальных связей. Посёлок зависит от области, область – от Центра. В Центре к тому времени уже сложились министерства. Министерства уже готовы приступить к освобождению себя от вырастившей их страны.
Аналогичная ситуация была и на противоположном берегу моря. Деревня-западня описана японским классиком Кобо Абэ в его пожалуй лучшей вещи «Женщина в песках». «До сих пор деревня была для него лишь палачом. Или бесполезным хищным растением. Себя же он считал несчастной, случайно схваченной жертвой. Однако жители деревни считали, что именно они брошены и покинуты всеми. Естественно, у них не было никаких обязательств по отношению к остальному миру».
Как распался СССР? После войны страна выросла и Центр стал не справляться с потоками информации. Поставщики информации манипулировали центром. Решением стала бюрократическая децентрализация. Начинают плодиться министерства, в которых происходит консолидация корпоративных интересов. Общество организуется вокруг корпораций. И при ухудшении конъюнктуры корпорации решают освободиться от страны.
Точкой в жизни посёлка становится убийство коровы Лёшей Кайгородовым. «Животную без потребы нельзя губить – телка, скажем, или ишо что...» – вспоминается известная цитата из «Тихого Дона». Убийство коровы страшное преступление согласно Вед. Убийство коровы не прощается. Не случайно фамилия Лёши Кайгородова рифмуется с Каин. Каин же, как известно, первый строитель городов.
Книга Владимира Лима – это роман с ключом. Возможно, уже пора рассказать о прототипах. Тем более многие угадываются, а кое-кто назван по имени, например «Генрих» – Генрих Штейнберг, одноклассник Андрея Битова. Битовым написаны о нём воспоминания.
Я уже говорил, что вероятно Вийка – это и есть Владимир Ильич Лим. Но автор прячет себя в книге ещё остроумней. Историю гибели ленинградца Ильи, который искал на Камчатке «снежного человека», и погиб, запутавшись в неводе, Ломову рассказывает кореец Сон.
Кореец Сон излагает эту историю без слов, одной мимикой и жестами. Потому что Сон – это сон. Погружение в океан – погружение в бессознательное. А самоубийство в сетях – намёк на гибнущие в соцсетях сознание современного человека.
В гибнущем посёлке Усть-Песчаный угадывается Усть-Большерецк, который для всех родившихся на Камчатке связан с книгой «Государство Солнца» Николая Смирнова. Это легендарная камчатская история 1740 г., когда группа ссыльных угнала галиот «Св.Пётр» на Мадагаскар.
В авторском предисловии теплоход "Советский Союз" воплощает нашу Родину СССР, который идёт в бухту Русскую в одноимённом рассказе. СССР же автор сравнивает почему-то с Вавилоном. Точнее было бы – с Ноевым Ковчегом.
«Св. Пётр» дошёл до Макао. «Советский Союз» пришёл в бухту Русская. Среди старожилов ходит легенда о том, что Камчатка может отделиться от материка и стать плавучим островом. Камчатка – край геологически молодой, так что всё возможно.
Василий ШИРЯЕВ
Об авторе
Ширяев Василий Михайлович, 1978 г. р., Камчатка. Русский литературный критик-истолкователь. Участник форумов в «Липках» 2008-2013 гг. Постоянный автор журнала «Урал», лауреат премий Демьяна Бедного, премии журнала «Урал», Волошинской и «Неистовый Виссарион». Автор книг «Камчатский язык», «Колодцы».