Радужный занавес. Как живут ЛГБТ-беженцы из России — и хотят ли они вернуться?
Об адаптации в незнакомой стране и вынужденной интеграции в иную культуру «СПИД.ЦЕНТР» поговорил с квир-персонами, бежавшими из России несколько лет назад. А правозащитница Вероника Лапина объяснила юридические аспекты понятия «политическое беженство» и рассказала о том, как «Российская ЛГБТ-сеть» помогает пересекать границу.
Почему люди бегут
В феврале этого года в СМИ появилась информация о Салехе Магамадове и Исмаиле Исаеве — чеченских геях, которых насильно перевезли из Нижнего Новгорода в Грозный и обвинили в пособничестве терроризму. Их делом занимается «Российская ЛГБТ-сеть», которая с 2017 года помогает людям, пострадавшим от пыток в Чечне. Тот случай стал наиболее обсуждаемым в медиа (в том числе после выхода фильма «Добро пожаловать в Чечню») и сделал проблему ЛГБТ-беженства более видимой.
Однако люди уезжали из страны до этой истории и продолжают уезжать после — по совершенно разным причинам. «Беженство — оно довольно распространено. Помимо людей, которые уезжают с Северного Кавказа, есть еще огромное количество людей, которые уезжают из-за преследований родственников, Центра “Э”, каких-нибудь гомофобных группировок», — сообщила в разговоре со «СПИД.ЦЕНТРом» правозащитница «Российской ЛГБТ-сети» Вероника Лапина.
Как объяснила экспертка, официально понятие «ЛГБТ-беженство» отсутствует. Несмотря на широкое использование такой формулировки, юридически существует термин «политическое убежище». А уже его предоставляют по разным мотивам, в том числе при систематической дискриминации по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности.
Сама по себе принадлежность к ЛГБТ-сообществу — не основание для получения убежища, даже если в стране есть дискриминационные законы (как в России). Человек обязан доказать факт преследования, предоставив необходимые документы и пройдя интервью. В качестве доказательства используются, например, публикации в СМИ, справки из больницы (если были нападения), заявление в полицию, подтверждение от ЛГБТ-организации.
«Письмо поддержки — это такой документ, в котором мы как “Российская ЛГБТ-сеть” описываем ситуацию в нашей стране. Говорим о том, что в России действительно есть дискриминационные законы, очень высокий уровень насилия и преступлений в отношении ЛГБТ-людей. То, что мы регистрируем как ЛГБТ-организация», — рассказала правозащитница. Запросы на получение такого документа поступают от людей, которые уже уехали из страны.
Данные о том, сколько ЛГБТ-людей бежит из России, отсутствуют. Можно подсчитать разве что количество обращений за консультацией по вопросу беженства или для получения письма поддержки. Скольким из этих людей по итогу удается получить убежище, неизвестно, добавила Лапина. В случае массовых преследований «Российская ЛГБТ-сеть» или другие организации помогают с получением гуманитарной визы (визы национального формата, которая позволяет выехать из страны) и сбором данных по кейсу, рассказывают будущим беженцам об их правах.
Есть и те, кто не обращаются в ЛГБТ-организации, а самостоятельно собирает документы, покупает билет на самолет и улетает по туристической визе. По прибытию они могут запросить убежище прямо на таможне или обратиться в миграционную службу. Этот случай будет отличаться лишь тем, что человеку может быть сложнее разобраться с бюрократическими вопросами и своими правами как беженца.
Ситуация 1: преследования со стороны государства
Наиболее весомое основание для получения убежища — это преследование на государственном уровне. Речь и о систематическом давлении со стороны правоохранительных органов (задержания, избиения в отделах полиции), и о сфабрикованных делах, и об угрозе получить уголовную ответственность за то, в чем человек не виноват. Такая история произошла с Павлом Стоцко, который в 2018 году вступил в брак со своим партнером Евгением Войцеховским.
Молодые люди поженились в Дании, после чего вернулись домой и поставили штампы в российских паспортах. Сама процедура прошла на удивление без проблем. Практически сразу после этого на них обратили внимание правоохранительные органы: к родителям молодых людей пришли с обыском, а их квартиру в Люберцах «взяли в осаду». Рядом с домом дежурили полицейские, и молодые люди не могли выйти в течение 18 часов.
Вскоре паспорта Павла и Евгения аннулировали. Они решили бежать из страны. На руках оставались загранпаспорта, правда, закончился срок действия шенгенской визы. И единственный билет, который можно было купить, — до Турции. Супруги выбрали рейс с пересадкой в Амстердаме, чтобы запросить убежище там.
Павел и Евгений во время бракосочетания в Дании.
«Это был самый ужасный рейс в нашей жизни. Было страшно в дороге, было страшно бежать в аэропорту. Убегать, понимая, что, может быть, сзади за тобой кто-то следует. Когда мы вбежали в отделение полиции, я больше не мог говорить. Я сидел и плакал. Потому что сначала я был счастлив и думал, что моя страна наконец-то признала меня как равного. И уже спустя три дня меня лишили всех прав, моим родителям приходили угрозы, меня пытались запугать и убить», — сообщил «СПИД.ЦЕНТРу» Павел Стоцко.
В Амстердаме их как нелегальных беженцев отправили в тюрьму, где они провели две с половиной недели. В течение этого времени с ними проводили интервью — выясняли, почему Павел и Евгений оказались в Нидерландах. По закону беженцам полагается социальное пособие, поэтому еще в тюрьме им выдали банковские карты, на которые сразу стали зачислять деньги. После молодых людей отправили в город Неймеген, чтобы они не контактировали с другими русскими и об их местонахождении никто не знал. Сейчас у них есть вид на жительство.
Ситуация 2: бытовая гомофобия и трансфобия
Основанием для получения убежища может быть не только преследование со стороны государства, но и бытовая гомофобия или трансфобия. Во втором случае при рассмотрении кейса будет учитываться бездействие правоохранительных органов, отсутствие законов, защищающих ЛГБТ-людей от дискриминации. Однако систематический подход к рассмотрению прошений об убежище отсутствует. Поскольку беженство регулируется законодательством каждой конкретной страны, то все случаи рассматриваются индивидуально.
Даниила Николаева из Санкт-Петербурга избили в подземном переходе летом 2017 года, когда он шел со своим уже бывшим партнером. «Это была огромная группа пьяных людей. Женщины и дети стояли в сторонке, а били мужики. Им не понравился внешний вид, они называли нас петухами. Некоторые люди проходили мимо и все видели. Когда я орал, прохожие спросили: “О, вы тут девушку бьете?” На что им ответили “Но это же не девушка”, и те ушли сразу. Тогда я подумал, что в случае чего меня никто не спасет», — поделился Даниил в разговоре со «СПИД.ЦЕНТРом».
Когда хулиганы ушли, пострадавшие поднялись на улицу и сами вызвали скорую. Даниила отвезли в больницу. Несмотря на то, что на тот момент он уже начал трансгендерный переход и был на гормональной терапии, документы у него оставались старые. Врач в больнице, естественно, обратил на это внимание, после чего сказал: «Так, больше рот не открывайте, мне неприятно с вами разговаривать». Все остальное делал молча.
Через несколько дней Даниил подал заявление в полицию, но она бездействовала. Ему отказали предоставить запись с камер, а сотрудник, который должен был заниматься этим делом, не выходил на связь. В ЛГБТ-группе «Выход» предложили обратиться в суд и подать жалобу на бездействие полиции. Отказ о возбуждении уголовного дела пришел через несколько месяцев, когда Даниил уже находился в Германии.
Даниил в Германии.
В Берлин он улетал по туристической визе и обратился в местную ЛГБТ-организацию, где его определили в специальный ЛГБТ-шелтер. Спустя три месяца, Даниилу пришел отказ в предоставлении убежища. Он связывает это с тем, что его историю неправильно истрактовали. Тогда же Даниил подал жалобу и уже три года ждет суда, после которого ему могут дать или не дадут статус беженца.
Интеграция и одиночество
Переезд в другую страну всегда сопряжен с трудностями, даже если это добровольная эмиграция. Человек лишается привычного окружения, оставляет родственников и друзей, оказывается в незнакомой культурной и языковой среде. Беженцам и беженкам еще сложнее, нередко они уезжают спонтанно, с минимумом вещей и без знания языка той страны, куда они направляются.
«Даже люди, которые были готовы [к получению убежища] часто говорят про одиночество, бедность, необходимость начинать все с нуля. Про промежуточное состояние, в котором они находятся. Потому что ожидание статуса может занимать довольно длительное время. Несоответствие ожидания и реальности — это довольно частая история, связанная с беженством», — пояснила Вероника Лапина.
Ситуация на местах развивается очень индивидуально. В Европе распространены лагеря для беженцев, социальные выплаты и льготы, различные курсы интеграции и языковые курсы. Где-то, как в Нидерландах, практически сразу предлагают подтвердить документы об образовании и предоставляют возможность учиться. Государство официально поддерживает такой курс, поскольку заинтересовано в квалифицированных специалистах.
Павел и Евгений в Нидердандах.
Павел Стоцко по образованию врач, в Нидерландах его диплом оценили на уровень бакалавра и без проблем взяли в магистратуру (в России он был хирургом). «Я решил заодно подучить язык и, может, повторить какие-то ключевые знания, которые будут нужны для работы. И сейчас я занят обучением», — рассказал Павел. Он и его партнер получают пособия, которых хватает на аренду социального жилья, быт и повседневные расходы. Это позволяет спокойно учиться и не думать о необходимости зарабатывать дополнительные деньги.
Совсем другое положение может быть у людей, которые уехали без документов, не имеют высшего образования или если у них другой цвет кожи. Многое зависит и от статуса, в котором находится человек. Пока Даниил Николаев ждет суда по вопросу своего беженства, то может работать лишь частично, также ему запрещено покидать Германию. По своей инициативе он прошел языковые курсы, однако другие люди могут годами не говорить на немецком и не интегрироваться в общество.
В целом и Даниил, и Павел сходятся во мнении, что большинство недопониманий с местными жителями связано со стереотипами или непривычными местными традициями. Например, в Нидерландах отсутствует типичное для русских гостеприимство, когда принято выставлять на стол угощения. Однако для Павла это не играет особого значения. В Россию он не готов вернуться, пока там не сменится политическая обстановка, но считает важным сохранять русские традиции и образ мышления.
А Даниил мечтает хоть когда-нибудь вернуться домой. «Теперь все уже не так, как в первый год, — поделился он. — Тогда я думал, что все круто и не о чем скучать. А потом с каждым годом все хуже и хуже становилось. Как минимум, мне бы хотелось родителей когда-нибудь увидеть. Другие люди могут просто взять и приехать в родной город, погулять, поностальгировать. А что я могу? Фотки посмотреть в Google и Instagram. Нельзя назад никак вернуться. Даже на пять минуточек».