Жанна, война и толпа. К премьере «Орлеанской девы» в МАМТе

С 28 по 30 ноября на сцене МАМТ — премьера монументальной «Орлеанской девы». Самой масштабной и одновременно самой «невезучей» оперы Чайковского. С подробностями — музыкальный критик Лейла Гучмазова.

Хороша задача — понять логику гения, задумавшего новую оперу. Подошла бы digital-игре, герой которой бродит по лабиринту мозга, натыкаясь на совпадения или удивляясь разладу.

Чайковскому 38 лет. Он уже написал четыре оперы, последняя по времени — «Евгений Онегин» — сделала его как минимум весьма известным. Ему бы повторить успех, написав что-то очень лиричное и глубоко прочувствованное, близкое и понятное — причём и ему, и его аудитории. А он днём и ночью думает об Орлеанской деве Иоанне.

Что ему Иоанна?

Скорое на диагнозы советское музыковедение усматривало тут две причины. Субъективную: Чайковскому захотелось после «Евгения Онегина» написать нечто монументальное и грандиозное — не лирические сцены, а grand opéra на французский манер, чтоб вздрогнули кулисы. Объективную: гений думал о широких народных массах давних времён — подавленных, восставших, предавших.

Чего было больше, сказать трудно, но Жанна завладела им не на шутку.

Потому что Zeitgeist, дух времени.

Годы написания оперы — 1878–1879. Вера Засулич в январе 1878 стреляла в петербургского градоначальника, и присяжные её оправдали. Софья Перовская взялась за подготовку покушения на Александра II в 1879-м (а совершила его 1 марта 1881 года, за что была казнена — первая женщина в России, приговорённая к смерти за политическое преступление). Мировая премьера «Орлеанской девы» прошла 25 февраля 1881 года в Мариинском театре.

Конечно, это никак не связанные события — просто композитор именно сейчас захотел сделать оперу большого стиля. Потому Чайковский взялся не только за музыку, но и за написание либретто. По нескольким литературным источникам — и каким! — модную в передовой Европе драму Шиллера «Орлеанская дева» одомашнил на русский ещё умевший со всеми ладить Василий Жуковский. Дотошному Петру Ильичу этого было решительно мало — он обратился к французам: драме Жюля Барбье «Жанна д’Арк», либретто оперы «Орлеанская дева» Огюста Мерме и исторической биографии «Жанна д’Арк» Анри Валлона. В итоге стал творить орлеанку, как пишут биографы, «с редкой даже для Чайковского интенсивностью»: «Мысли хлынули в голову, не оставляя места друг другу, доводя меня до отчаяния перед лицом моей человеческой немощи».

Чтобы покончить с цитатами, сразу ещё одна (уже после написания и придирок цензуры) — издателю Петру Юргенсону: «Не будете ли Вы так добры ходатайствовать перед Главной типографией о разрешении мне заменить архиепископа не на пилигрима, а на кардинала; пилигрим бессмысленен, а если в опере “Жидовка” есть кардинал, то и мне должны разрешить». Юргенсон похлопотал за попутавшую скрепы оперу, цензорское разрешение получил, — до сих пор на сцене не архиепископ.

Тогдашний Мариинский в Санкт-Петербурге — совсем не то, что нынешний, дирекция Императорских театров подошла к премьере рачительно, то есть поскупилась. Сценографию перенесли из «Фауста» Гуно — там собор, тут собор, какая разница; то же с троном Карла VII; костюмы взяли из подбора — картонных лат и живописных крестьянских лохмотьев в опере всегда хватало.

И да, Жанне не повезло с оперным временем — в 1881 она вышла на сцену почти одновременно с написанным Чайковским раньше «Евгением Онегиным». Психологичный, узнаваемый и почти домашний Онегин вызывал доверие, а героическая Жанна — не очень. На этом контрасте сценическая судьба Жанны сложилась не слишком счастливо. Через год — премьера в Праге. Почти через двадцать лет — в Частной опере в Москве: сначала у Ипполитова-Иванова, потом у Зимина.

Так себе путь для большого опуса.

В Советском Союзе идеологически верную «Орлеанку» нечасто, но ставили. Есть три канонические отечественные записи: Борис Хайкин — Жанна-Софья Преображенская (1946), Геннадий Рождественский — Ирина Архипова (1971), Александр Лазарев — Маквала Касрашвили (1991). В сети есть партитура и как минимум два «полных метра» — постановки Большого театра и Башкирской оперы.

Но если не испугаться масштаба, в «Орлеанскую деву» можно нырнуть как в отдельный мир. Монументальная grand opéra — в 4 действиях, 6 картинах, с интродукцией, большой балетной сценой и 23 отдельными номерами. Внушительные ансамбли с хором — сцена нашествия и мольба о спасении, роскошная картина казни, проникновенные хоры ангелов и людей, пышные молитвы и торжественные процессии, танцы Средневековья. Опера требует огромного хора и больших голосов — и прежде всего Жанны, у которой цельный характер в адском времени войн и предательств. Просто вызов для оперной сцены с амбициями.

Год 2025. Новая этика ещё нова, хотя уже надоела. Волна #metoo осела, разоблачения харизматиков поутихли. Женщина как двигатель мировой политики никак не бьётся с суховатой дамой с русалочьим именем Урсула. Эпоха ушла с великой Iron Мэгги, с обаятельной Ангелой, что по молодости лет хипповала нагишом в нудистских маршах, а по зрелости слушала оперы Вагнера.

Девы ещё творят историю — вот, например, экс-президент Мьянмы Аун Сан Су Чжи, демократка и спасительница нации, приговорена на родине к расстрелу и прячется в соседней стране. Хорошо, приговорили не к сожжению, а ведь военный переворот — всё могло быть.

У нас в театре оперу Чайковского не ставили годами, а тут за полгода только на обозримом пространстве появились три — три! — премьеры.

Летом в Минске Георгий Исаакян придумал «театр в театре», где наша современница Жанна с городским рюкзачком за спиной становится жертвой абьюза и восходит на костёр вместо актрисы, исполняющей роль Орлеанской девы. Неделю назад Дмитрий Черняков разгадывал Жанну в Национальной опере Нидерландов, сделав зал суда опорной точкой постановки.

И вот, наконец, свою версию покажет в МАМТе Александр Титель с дирижёром Кристианом Кнаппом.

Театр хранит интригу, но даёт полюбоваться сценографическим решением: будут и крестьяне с бутафорией, и латы на длинноволосой красавице Жанне, и горгульи — оцените контраст со «Снегурочкой».

Добавьте к списку сделанную четыре года назад (прежняя — 1945 года) «Орлеанскую деву» Мариинского театра — пышную, перенаселённую, с рыцарями в доспехах и тем самым красивым кардиналом, где в плясках на Реймской площади корчится миманс карликов. И мы получим очевидный и странный интерес к девушке из народа, способной сделать лучше этот мир. Новый Zeitgeist, дух времени — принудить мир к миру нежной железной рукой.

Утопия, конечно.

Для оперы — в самый раз.

Автор: Лейла Гучмазова

Следующая серия премьерных показов «Орлеанской девы» пройдет на сцене Музыкального театра им. К.С. Станиславского иВл.И. Немировича-Данченко 28 и 29 января.