Венсан Кассель: В Москве мне особенно нравится баня
На днях на экраны столицы вышел фильм «Особенные» — о человеке, который посвятил всю свою жизнь тому, чтобы помогать подросткам с тяжелой формой аутизма — самой «сложной» и агрессивной. Это дети, от которых отказались государственные педагоги и врачи, а в некоторых случаях — и родители. Им остается только одно — прозябание в психбольнице, где пациентов связывают и накачивают успокоительными лекарствами. Но тут в их жизни появляется он — добрый человек Брюно (<strong>Венсан Кассель</strong>), который вместе с единомышленником создал частный приют для детей-изгоев.
На днях на экраны столицы вышел фильм «Особенные» — о человеке, который посвятил всю свою жизнь тому, чтобы помогать подросткам с тяжелой формой аутизма — самой «сложной» и агрессивной. Это дети, от которых отказались государственные педагоги и врачи, а в некоторых случаях — и родители. Им остается только одно — прозябание в психбольнице, где пациентов связывают и накачивают успокоительными лекарствами. Но тут в их жизни появляется он — добрый человек Брюно (Венсан Кассель), который вместе с единомышленником создал частный приют для детей-изгоев.
История получилась пронзительная и в духе современных ценностей: иудей Брюно и араб Малик заботятся о детях, от которых отвернулась вся остальная «титульная» Франция. Интересно, что прототипы персонажей — реальные люди Стефан Бенаму и Дауд Тату, которые возглавляют два центра поддержки людей с расстройством аутистического спектра. На московской премьере фильма Венсан Кассель рассказал, что «Особенных» уже показали президенту Франции. И он пообещал обратить внимание на законодательство, которое касается некоммерческих организаций, подобных «Голосу праведных» (ей и ее создателям как раз и посвящена картина).
— Нам кажется, что это тот случай, когда кино может что-то изменить в реальной жизни, — признался актер.
За день до выхода картины исполнитель главной роли рассказал «Вечерней Москве» о том, как нелегко ему давалась работа над этой ролью.
— Вы много играли крутых и даже плохих парней. И они вам прекрасно удаются. А тут такой добрый «еврейский папа», который любит самых «трудных» детей. Вы сразу согласились играть эту роль?
— Я не акцентировал на этом внимание. Мой персонаж — еврей, но он мог быть и американцем, да кем угодно. Можно быть и французом, и евреем одновременно. Для меня играть еврея не было какой-то фундаментальной основой, это лишь дополнительная характеристика моего героя, определенный слой, который я добавляю, рисуя его. Я живу в Париже, в округе Бельвиль. Это многонациональный, очень смешанный район, и герои, которых я играю, появляются перед моими глазами каждый день. Сам я человек нерелигиозный, поэтому кипа для моего персонажа — это лишь атрибут. Такой же, как акцент. Нужно, чтобы подчеркнуть конкретную особенность, но не более.
— Вы похожи на своего персонажа в фильме «Особенные»?
— Я не думаю, что был бы способен на то, что делает мой герой. Это то, чем я искренне восхищаюсь, потому что я вижу в этом долг, самоотдачу, призвание. Мой герой отдает целую жизнь другим людям. У него ни на что нет времени: ни на себя, ни на какие-то личные отношения.
— Что помогало войти роль?
— Когда мне предложили этот проект, я почувствовал, что я ступаю на незнакомое мне поле — поле опасности и неизвестности. Я почувствовал, что то, что от меня нужно, — это в какой-то степени вызов для меня как актера. Особенно остро я ощутил это, когда меня в первый раз отвели в организацию, которая помогает детям и взрослым с расстройствами аутистического спектра. Сценария тогда еще не было, была только идея фильма, которую мне озвучил Эрик Толедано, и я пошел и увидел людей — я почувствовал, что это совершенно особый мир, я почувствовал, что от меня как от актера понадобится вступить в определенную сделку с реальностью. Это всегда трудно, когда твоего персонажа можно проверить и сравнить с человеком из реальной жизни. Я почувствовал, что я как актер должен не подвести. Эти ограничения, которые накладываются на мою роль, только подстегивают, чтобы попытаться играть как никогда. Когда попадаешь на минное поле, надо действовать очень тонко, очень деликатно.
— Был ли у вас образец для подражания в реальной жизни?
— Это очень странно, когда ты должен играть кого-то, кто существует в реальности. Мне это не слишком нравится. Имитация — это не моя история. Я не похож на Стефана Бенаму совсем. Но я был рядом с ним и пытался понять, какой он. И мне в глаза бросились два момента. Во-первых, он всегда тревожится за что-то и никогда не бывает спокоен. Когда разговариваешь с ним, он всегда держит в голове еще 200 вещей, у него нет времени и возможности быть с вами прямо сейчас, потому что есть еще много людей, о которых он переживает. И, во-вторых, это его человечность, которую видишь по тому, как он двигается, говорит, как будто его эго спрятано где-то глубоко. Когда ты работаешь с людьми с аутизмом, ты никогда не знаешь, что произойдет в следующий момент. Ты должен быть готов импровизировать, и это был, кстати, мой самый большой страх на съемках. Нужно выбрать правильную дистанцию и импровизировать все время. Получается, ты приходишь на площадку, ты знаешь свой текст, но внезапно твои партнеры не говорят свои строчки, и тебе нужно адаптироваться. И на самом деле это то, что делают люди, которые работают с людьми с аутизмом, постоянно: нужно адаптироваться. Ты никогда не знаешь, что произойдет.
— Что вы посетили в Москве во время этого визита?
— Проблема в том, что времени на туризм не было. У меня есть опыт прошлого приезда: мы ходили в русские бани и все такое, но сейчас ничего этого не успел. Приехали, представили кино, уехали. К сожалению. Мне здесь очень нравится, у людей здесь особенно интересный тип «сумасшедчности».
Читайте также: Режиссер «Холопа» Шипенко: Среди современного военного кино мне ничего не нравится