РАЗДЕЛЯЙ И ЗАРАБАТЫВАЙ
Примеры раздельного сбора мусора каждый может, покопавшись в памяти, найти в своей биографии. Вспомните школьный сбор металлолома, пункты приема стеклопосуды для операции «Хрусталь» (на Урале – «Пушнина»). А пресловутая «Королева Марго» за макулатуру? У меня в детских воспоминаниях даже есть старьевщики с присказкой: «шурум-бурум, старье берем». Проживая в сельской местности, практически все пищевую органику отправляют в компост. Дерево идет в печки для тепла, уюта или розжига углей для шашлыка. Крупный металл скупают сборщики, они часто дефилируют у ворот с предложениями, да и удобно, тащить не надо.
Молодое поколение эту идею поддерживает даже с долей фанатизма, моя дочь давно и упорно собирает и отвозит на пункт утилизации старые батарейки. Остается львиная доля пластика и стекла, и если путь стеклобоя очевиден и безопасен, то опасность того, что вместо вторичной переработки пластик попадет в печь с относительно низкой температурой сгорания (1200 – 1300 градусов) и генерацией ядов типа диоксидов, велика. Если учесть тревожные слухи о готовящемся законе о признании сжигания мусора разновидностью его переработки, то становится не по себе – очевидный вред от использования низкотемпературной плазмы при утилизации пластика научно доказан и масштабные работы по строительству заводов с этой технологией напоминают массовое самоубийство.
Нерешенной остается и проблема захоронения зольных остатков и несортируемой части мусора.
По федеральному закону захоронение на территории Москвы запрещено, и этот запрет логичен для той части Москвы, в которой граница массовой застройки совпадала с МКАД и места для обширной санитарной зоны не найти из экономических соображений.
Другое дело, что присоединение гигантских территорий с низкой плотностью населения позволяет найти участки с соответствующим задачам геологическим строением (в первую очередь с мощными пластами юрских глин, служащих надежным водоупором для фильтрата и надежным глиняным замком для свалочных газов). По стечению сельскохозяйственных обстоятельств эти участки малозаселенные, и это решает вопрос экономии при возможном отселении из санитарной зоны и логистики доставки. Логичной представляется для Москвы следующая технологическая цепь: раздельный сбор мусора населением – доставка материалов контрагентам в согласованных объемах – переадресация несортированной части на ведомственные сортировочные заводы – уплотнение мусора – транспортировка к месту переработки – переработка высокотемпературной плазмой – транспортировка к местам захоронения — захоронение – рекультивация мест захоронения.
Мало кто в последнее время не читал про раздельный сбор мусора с обильными примерами и эмоциями по поводу разногласий.
Ключевой вопрос все-таки в дальнейшей судьбе различных фракций. Обязан нудно покопаться в мусоре и доложить.
Перечислю:
– черные металлы;
– цветные металлы;
– стеклобой;
– органические пищевые отходы;
– целлюлоза нескольких видов;
– строительный мусор несгораемый;
– дерево;
– текстиль;
– пластик нескольких видов;
– автомобильные покрышки;
– несортируемый остаток (на жаргоне мусорщиков – часовые стрелки с повидлом);
– углеводороды;
– яды;
– радиоактивные отходы.
С тремя последними есть ясность, что прибыли не получить, лишь бы избавиться.
Лом цветных металлов имеет весьма эластичный рынок и хорошую маржу.
Черные металлы зачастую требуют расходов на транспортировку и, следовательно, логистическую сеть, которая не всегда рентабельна. Пример – залежи металлических бочек на островах Северного Ледовитого океана.
Стеклобой в силу низкой цены еще больше зависит от логистики и зачастую просто нерентабелен вдалеке от стекольных заводов. Вполне безопасен в случае захоронения на полигонах.
Органические пищевые отходы, наоборот, легко перерабатываются в сельской местности и требуют капвложений близ больших городов. Важны гарантии объемов поставок.
Целлюлоза для вторичной переработки, как и текстиль, имеет сеть сбора и рыночную цену. Дерево является для котельных малой мощности логичным источником тепла и иногда электроэнергии.
Строительный мусор требует координации в объемах спроса и предложения.
Пример – заполнение отработанных карьеров перед рекультивацией, создание надежной подушки под фундамент зданий, особенно в болотистых районах. Печально известную свалку радиоактивных отходов завода «Полиметалл» после выемки радионуклидов необходимо заполнить строительным мусором, включая пригруз оползневого склона, и только после этого песком и плодородным слоем.
Самая больная тема – переработка пластика, здесь и объемы велики, и технологии разнообразны, но и приз велик. Многие заводы полимеров сочтут за удачу заключить контракты на большие объемы, да и в логистику вложатся.
Автомобильные покрышки используют в дорожном покрытии – очень узкая, но стабильная сфера применения.
Понятно, что несортируемые углеводороды ничтожны в объемах, и по этой причине технологий экономически выгодных нет, придется тратиться на высокотемпературную плазму (5500 – 6000 градусов).
Ну а несортируемый остаток – по старинке закапывать на глиняную основу, пока высокотемпературная плазма не подешевеет.
Отдельной задачей является разработка технологии переработки ранее накопленных отходов. Многое зависит от процента содержания минерального материала, который использовался на полигонах для пересыпки. Очевидно, что в этом случае материальные затраты велики, потому что минеральный наполнитель не дает энергии при переработке. Однако решение этой задачи настолько популярно в обществе, что расплата с инвесторами непосредственно земельными участками для дальнейшего освоения не выглядит безхозяйственностью. Некоторые старые полигоны находятся поблизости от МКАД, и экономическая привлекательность таких участков велика, именно они близки к массовой застройке и раздражают жителей (Солнцево, Старбеево, Балашиха). Сейчас проблема в нормотворчестве и экономике проекта, наука технологию переработки уже отладила.
Совсем экзотикой пока выглядит сотрудничество с федералами по утилизации радиоактивных отходов, где возможно не только софинансирование, но и разделение обязанностей по вывозу и утилизизации отходов (федералы) и рекультивация под городские нужды (город). Причем это соотношение может отличаться от 50/50 в случае свалки радионуклидов завода «Полиметалл» до 100/1 в случае выгрузки активной зоны заглушенных шести реакторов Курчатовского института.
Нельзя пройти и мимо законодательной базы, которую в наши дни изменяют в интересах конкретных государственных бизнесменов в ущерб населению. Классическим примером служит федеральный закон о признании технологии сжигания мусора способом переработки мусора. Цинизм ситуации заключается в том, что простое захоронение мусора приносит меньше вреда, чем его сжигание. Существует более прогрессивный способ, требующий законодательной защиты.
Есть три научно установленных различия современных методов утилизации от устаревших опасных технологий:
– температура переработки 2200 – 7000 градусов вместо 800 – 1200 (не образуются опасные яды типа диоксинов);
– не используется поддув воздуха для исключения образования окислов азота (NOx) при высокой температуре;
– соблюдается принцип отсутствия отходов (технология «отходы – вторичное сырье» вместо технологии «часть отходов – вторичное сырье + новые ядовитые отходы»).
Производительность новых плазмотронов по 0,5 млн тонн в год позволяет сделать заводы экономичными и безопасными (фильтры все равно, конечно, нужны, но это уже не столь критично). Возможность переработки старых отходов на плазмотронах также радует и упрощает их внедрение прямо на старых полигонах.
Важно желание оставить будущим поколениям чистую Москву и дать пример хозяйственного таланта.
Александр Краснов, мусорщик поневоле.
Фото из открытых источников.