Какими могут быть последствия латинизации казахского языка
Идея перехода национальных языков с кириллического алфавита на латиницу после распада СССР превратилась в бывших советских республиках в настоящую манию. Начало было положено Молдавией, по примеру соседнего и близкородственного турецкого языка то же самое сделали в Азербайджане и Узбекистане, не единожды этот вопрос поднимался на Украине (причём украинские националисты-«патриоты» такой переход считают делом практически решённым).
А с 2015 года курс на отказ от кириллицы в пользу латинского алфавита выбрал и Казахстан, спустя два года утвердивший его президентским указом. И хотя за это время казахские филологи так и не представили согласованных правил транслитерации, нынешний президент страны называет указанное решение «историческим», призывая учёных продолжить работу в этом направлении.
За что или против кого?
Основных аргументов у авторов идеи перехода на латиницу два. Во-первых, «это позволит приблизить Казахстан к мировой культуре и науке, поскольку весь цивилизованный мир использует латиницу». От данного тезиса за версту несёт пропагандистскими штампами финансируемых с Запада НКО, поскольку, как прекрасно известно, ни всемирно признанная передовым техническим государством Япония, ни «всемирная фабрика XXI века» Китай, ни «продвинутая» Южная Корея, ни даже бурно развивающаяся Индия не спешат полностью переводить свою письменность на латинский алфавит, а их наука и культура совершенно не уступают европейской, а в ряде случаев и американской.
Во-вторых, казахстанские сторонники общетюркского единства ориентируются на пример Турции, активно рвущейся в лидеры тюркского мира. Да и финансовые вливания в укрепление влияния исламских духовных связей и исторического (как реального, так и мифологического) наследия со стороны Анкары весьма велики.
Есть и другие, не афишируемые причины. Например, негласное соперничество за региональное лидерство с Узбекистаном, сумевшим с нуля создать целый ряд отраслей промышленности и добиться неплохих результатов в экономическом развитии. Узбекистан тоже переходит (и, в отличие от планов казахских националистов, неторопливо, с длительным переходным периодом) на латиницу, значит, Казахстан «просто не имеет права отстать от соседей». Само собой, не обошлось без традиционного на постсоветском пространстве лозунга национал-«патриотов» «Прочь от Москвы», ведь наиболее ярыми сторонниками отказа от кириллицы в пользу латиницы являются именно те, кто выступает за выход Казахстана из ЕАЭС, ОДКБ, ШОС и любых других интеграционных проектов с участием России, а также за полный разрыв научных, культурных и экономических связей с РФ.
Сомнения в том, что главной является именно последняя причина, исчезают, стоит лишь проанализировать, кто именно является «двигателем» задуманной латинизации, кто подстрекает и финансирует этих людей и организации.
Кружение по граблям
Вопрос перехода на латинский алфавит для казахской письменности – отнюдь не новый. Ещё в 1928 году в СССР начали вводить для всех тюркских языков единый алфавит на основе латиницы, названный «яналиф» (сокращённо от татарского яңа əлифба, «новый язык»). Официально просуществовав около 12 лет, латинская графика тюркских языков так и не прижилась, и с 1939 года начался процесс замены яналифа на кириллическую графику, основа которой возникла ещё в середине XIX века, а окончательно была утверждена в 1940-м. До этого на протяжении многих веков у тюрков-мусульман (якуты, тувинцы, чуваши, к примеру, говорят на тюркских языках, но ислам среди них слабо распространён) в качестве письменности использовалась арабская графика. В том – числе для написания на языке этих народов.
Недостатком арабского письма было полное несоответствие его потребностям тюркских народов из-за невозможности передачи звуков, используемых в тюркских языках. Тем не менее за эти века на «арабице» сформировалось огромное литературное наследие, ставшее полностью недоступным обычным тюркам после перехода вначале на яналиф, а потом и на кириллицу. Ситуацию сглаживало лишь то, что на момент введения кириллицы подавляющее большинство тех же казахов не владело грамотой вообще и объективно не могло воспользоваться этим наследием.
За прошедшие 80 лет ситуация с грамотностью в Казахстане изменилась кардинальным образом. Сегодня уже практически невозможно найти тех, кто не умеет читать и писать. И планы перевода казахской письменности на латинскую графику до 2025 года способны породить проблему появления огромной группы населения (в первую очередь людей старших поколений), которая окажется неспособной понимать написанное. То есть отбросит страну на много десятилетий назад, когда грамотный человек был большой редкостью.
Ситуация усугубляется ещё и тем, что на момент замены арабской графики вначале яналифом, а потом и кириллицей, в отличие от нынешнего времени, информационная нагрузка в виде письменного слова была на порядки ниже, чем сегодня. И не усвоившие (в силу тех или иных причин) латиницу окажутся вычеркнутыми из современного информационного поля (за исключением его аудио-составляющей). Что подтвердил опыт перехода на латиницу в Азербайджане и Узбекистане.
Однако этим проблемы «новой безграмотности» не исчерпываются. Как и 80-90 лет назад, образуется разрыв между поколениями, способными понимать наследие предков. Тогда выучившее яналиф и кириллицу молодое поколение оказалось неспособно прочесть написанное арабской графикой. После обучения на латинице – не будет понимать то, что записано кириллицей. «Переход на латиницу – знаковое событие для казахского языка, – считает казахстанский политолог Марат Шибутов. – На мой взгляд, оно сравнимо с появлением письменности как таковой. Но дело в том, что 99% культурного запаса накоплено и существует на кириллице, соответственно, изменение этого положения сразу бьёт по языку, по тем, кто его использует. Мне кажется, цена вопроса крайне высока. Как показывает опыт Азербайджана или Узбекистана, можно, приняв такое решение, попросту потерять всю письменную культуру. Если её потерять однажды, обратно уже не вернёшь».
Удивительно, что этого «не понимают» «патриотичные» радетели отказа от кириллической письменности, якобы болеющие именно за сохранение самобытной казахской культуры. Или им платят за слова о необходимости её сохранения, а не за реальное сохранение? Ведь всё «сохранение» сведётся лишь к усвоению не собственного наследия, а того, что будет доступно в написанном на латинице: турецкого, азербайджанского, узбекского, но никак не казахского.
А если всё-таки подумать?
Не выдерживает никакой критики и тезис о приобщении на латинице к мировой культуре и науке. Дело в том, что после отказа от изучения в школе всего одного иностранного языка буквально все выпускники школ будут знать тот или иной вариант латинского алфавита. А уж приобщиться к чужим сокровищницам знаний смогут исключительно в пределах своего владения иностранными языками. И не более того.
Не произойдёт и обратного процесса: даже если иностранцы сумеют правильно усвоить все буквы (25 букв) и диграфы (8 диграфов) казахской латиницы (в наиболее распространённом в мире «латинографичном» английском языке 26 букв), без изучения словарного запаса казахского языка они ничего не сумеют понять. А учить его согласятся лишь единицы. Почему? Из-за прагматичного подхода к вопросу конкурентоспособности: изучившие казахский язык студенты смогут работать лишь в Казахстане, а решившие изучать русский – в любой стране СНГ.
И это не «размышлизм» автора, а реальное положение вещей, о котором, например, прямо заявили украинским дипломатам, предложившим организовать изучение «мовы» в одном из крупнейших швейцарских университетов.
Обратная сторона медали – замена кириллицы на латинскую графику станет «палкой в колёса» казахстанским выпускникам, решившим получить образование в России, поскольку прежде им всё равно придётся выучить русский кириллический алфавит. То же самое касается тех, кто пожелает выехать в РФ в поисках работы. Переход на латиницу станет дополнительным препятствием и в научно-техническом сотрудничестве между РК и РФ, при этом никаким образом не повлияет на укрепление такого сотрудничества с европейскими странами и Америкой (причина объяснена в предыдущем абзаце). Таким образом, получается, что единственная «польза» от замены алфавита заключается именно в пресловутом стремлении «прочь от Москвы».
Есть трудности и технического характера. Например, казахстанские учёные, с трудом договорившись о написании букв нового алфавита, до сих пор не пришли к единому мнению в вопросах транслитерации, внятный вариант письменности на суд широкой общественности до сих пор не представлен. Мало того, даже среди сторонников перехода на латиницу лишь единицы последовательно осваивают новый алфавит. Зато «отрываются» в филологических фантазиях те, кто решил «бежать впереди паровоза», меняя рекламные вывески с «устаревшей» кириллицы на «модную» латиницу.
Смена президента Казахстана отразилась и на вопросах языковой реформы. В июне нынешнего года Касым-Жомарт Токаев в интервью изданию «Ана Тили», являющемуся одним из наиболее рьяных пропагандистов вытеснения русского языка из казахстанского обихода, отметил необходимость более взвешенного подхода к языковым реформам, включая латинизацию. Свой подход к вопросу он сформулировал и в сентябре, подчеркнув, что перевод казахского алфавита на латинскую графику должен осуществляться без спешки, на основе широкого обсуждения вопроса с учёными.
И пускай К.-Ж. Токаев, учитывая давление со стороны «патриотов» и невозможность прямо выступить против решения, принятого три года назад Нурсултаном Назарбаевым, старается быть дипломатичным, тенденция уже понятна: вместо бездумной «ударной латинизации» казахстанским учёным предстоит аргументированно обосновать необходимость перехода на латинскую графику. И это даёт надежду на то, что в Республике Казахстан не наломают дров в данном вопросе.