Сломанные мозги и 371 год закрепощения. Колонка ко Дню памяти жертв политических репрессий
30 октября - День памяти жертв политических репрессий. И что? Ничего. Память чту и наблюдаю как растет число политических репрессий. Живу, как все, вполглаза и вполмозга, по принципу лишь бы меня не задело . После лихих 90-х российское общество оперативно перестроилось, снова воспроизвело Homo Soveticus. И я такой же Homo Soveticus. Удивляюсь из своей норки: Дураки какие в Хабаровске! На улицу вышли - и ради чего? . Сосед мой, тоже Homo Soveticus, на днях восхищался: Молодец, Лукашенко, страну удержал! . Я тоже на митинги хожу, но как журналист - таких полицейские не винтят. А если и винтят, то быстро выпускают. Главное - без последствий. Еще инстинктивно сторонюсь, когда рядом кого-то берут за грудки и надевают наручники. И потом на кухне с женой вполголоса: Сегодня на ЖБИ спецназ человека застрелил говорят, обои украл. Беспредел! . Удивляемся, что на художницу из Кургана завели дело за клип Alai Oli Купчино ( Зачем ты под черного легла ), который она опубликовала у себя в шутку в 2010 году, да так и забыла. Но выходим оба из квартиры - и замолкаем. Проблема в том, что нет до сих пор в обществе консенсуса по теме репрессий, нет общего нарратива. Того, что профессор Колумбийского университета Марианна Хирш называет ассоциативной пост-памятью. То есть официального дискурса - того, как принято в государстве говорить об этой теме. Вот по Великой Отечественной войне у нас есть сформировавшийся дискурс, официальная версия, которой более-менее все придерживаются. Учителя знают, как об этом говорить, взрослые знают, как говорить, дети знают. Мы понимаем друг друга благодаря общему языку по этой теме. Нюансы есть, но в целом противоречий нет - это большая жертва и большая Победа. Даже Победу, не задумываясь пишем с большой П . Самим государством, как правило, руками прокурорских работников в регионах, ведется работа по реабилитации жертв Большого террора . С 1991 по 2014 год в России реабилитированы 3,5 млн человек, подвергшихся политическим репрессиям в СССР. И еще отдельной строкой - 264 тыс. детей репрессированных, которые также подверглись гонениям. Всего же, по подсчетам общества Мемориал , в России подлежат амнистии и реабилитации свыше 11 млн человек. По инициативе государства, на бюджетные деньги, то есть, на наши с вами налоги, создается множество баз данных с частными человеческими историями о репрессиях в СССР. Большой массив интервью (200 штук) с репрессированными и их родственникам, например, собрали в Москве, в государственном Музее истории ГУЛАГа. Государство лояльно смотрит на такие общественные проекты, как Бессмертный барак Андрея Шалаева. Есть много региональных инициатив. И они также поддерживаются государством. Только-только в Екатеринбурге закончился проект Молчать нельзя рассказывать: практики памяти об эпохе политических репрессий , который делал бюджетный же Музей истории Екатеринбурга и Агентство молодежных инициатив при поддержке Фонда президентских грантов. 16-летних подростков, еще сохранивших подвижность восприятия, учили критическому мышлению: читать архивно-следственные дела репрессированных и искать следы фальсификации доказательств. Учили не быть равнодушными: показывали Мемориал возле Екатеринбурга, где в 1930-1950-х годах были расстреляны, брошены вповалку, как снопы, и закопаны от 20 до 40 тыс. невинно убиенных людей. Но разрешено ли этим же молодым людям мыслить и быть свободным в высказываниях? Здесь налицо конфликт. Со стороны государства идет вполне считываемый посыл на ограничение свободы высказываний. Многие действия приравнены к экстремизму - статья 282 УК РФ, до шести лет лишения свободы. Отсюда Болотное дело , Московское дело , отсюда все суды за лайки и репосты, запреты на критику власти. Сегодня само по себе критическое мышление в России стало небезопасным. Пара примеров. 29 сентября Верховный суд Карелии увеличил с 3,5 до 13 лет колонии срок карельскому историку и публицисту Юрию Дмитриеву. В 1997 году он обнаружил и исследовал Сандармох, место массовых захоронений репрессированных под Медвежьегорском, а попутно поднял вопрос о роли органов госбезопасности в стране. В 2019 году полиция обыскивала квартиру и офис главы пермского отделения Мемориала Роберта Латыпова. Все из-за работ по расчистке кладбища жертв политических репрессий возле заброшенного поселка Галяшор. Они, к слову, велись с участием наших идеологических противников - волонтеров из Прибалтийских стран. Для статуса инакомыслящий достаточно. Парадокс. Поколения 1970-1990-х годов, пережив эпоху гласности и перестройки, снова воспроизвели Homo Soveticus. Нет. Я сам воспроизвел в себе Homo Soveticus. Нет уже никаких выживших из ума членов РСДРП (б) с 1905 года. Есть 51-летний глава Нижнего Тагила Владислав Пинаев, обсуждающий установку бюста Иосифу Сталину в городе. Есть 40-летние мужики, устанавливавшие памятник Сталину в Липецке. Есть 51-летний кандидат философских наук, первый секретарь нижегородского обкома КПРФ Владислав Егоров, открывавший памятную доску вождю в Шахунье. И уже нет 47-летней журналистки Ирины Славиной, которая сопротивлялась этому и, не выдержав встречного давления силовиков, покончила с собой . С Соборного уложения 1649 года страна катится по рельсам крепостного права и сословий. Раз за разом, из поколения в поколение воспроизводит одни и те же поведенческие модели - барину кланяться, дома ворчать на непомерный оборок, бояться кнута да дыбы. К этому готовят с детства. В Федеральных государственных общеобразовательных стандартах, по которым год за годом учат новые поколения россиян, прописано, что изучение истории, помимо формирования критического мышления, должно вести еще и к формированию гуманистических ценностей у детей. То есть, детям вроде как должны прививать уважение к правам и свободам личности, формированию активной гражданской позиции. Государством даже поддерживаются различные курсы правовой грамотности и молодежные волонтерские организации. Но есть один момент. Государство, формируя память об Великой Отечественной войне и культивируя чувство патриотизма, хочет, чтобы подростки впитывали в отношении того времени некую государственническую позицию. При изучении следующей главы после репрессий им вбивают в голову, что государство - это главная ценность. Все ради процветания государства! Человек и его жизнь не так важны по сравнению с ценностью государства! И это все те же ФГОСы. В голове подрастающего поколения происходит столкновение двух парадигм - государственнической и гуманистической. Причем обе поддерживаются самим государством. Про свою историю молодым людям предлагают говорить то с точки зрения, что государство главная ценность, то с точки зрения, что главная ценность - это человек. В реальной жизни они видят блок на любую инаковость, и их мировоззренческая модель формируется сама по себе. Как итог, 16,1% подростков, прошедших в Екатеринбурге через проект Молчать нельзя рассказывать , заявили, что Сталин все сделал правильно , санкционировав репрессии. Еще 10,7% ответили, что Победа в Великой Отечественной войне оправдывает те жертвы, которые были допущены . Столько же полагает, что Большой террор - это подготовительный этап к войне с нацистской Германией. И лишь 12,5% респондентов четко отвечают, что политические репрессии - это неоправданное преступление против своего народа . Зачем удивляться, что заканчивавший школу в середине 2000-х годов сотрудник ОМОН Росгвардии старший сержант Александр Лягин на полном серьезе обвинял актера Павла Устинова? Якобы тот при задержании на акции протеста в Москве 3 августа 2019 года вывихнул спецназовцу Лягину плечо. Лягин по приказу руководства спасал Россию от чумы цветных революций , тут не до сантиментов. В Кровавое воскресенье , 22 января 1905 года, такие же лягины спасали престол, плюя свинцом из ружейных стволов в безоружную толпу, которую привел дурак и популист Гапон. Допускаемое самим государством состояние двоякости ненормально. Это прямой путь к биполярному расстройству личности. Оно неконструктивно и чем дальше будет продолжаться, тем больше негодования будет порождать внутри новых поколений. Это прямой путь к социальным конфликтам и взрывам. Понятно, что при работе с такими темами у молодых людей возникают рано или поздно вопросы к самому государству: А как такое вообще возможно? . На эти вопросы надо отвечать честно. Любые увертки и умалчивания, особенно со стороны государства, лишь порождают еще больше вопросов и недоверия к нему самому. На все это наслаивается конфликт отцов и детей. Уже сейчас четвертое и пятое поколение родившихся после эпохи политических репрессий 1930-1950-х годов в СССР воспринимают ее не так, как второе и третье поколения (дети и внуки репрессированных). Главный вопрос от подрастающих: что там такое произошло, раз об этой теме так говорят? Им все любопытно: кто пострадал, кто вел следствие, какие были законы и почему так все вышло. Это их толкает к познанию. Для них это квест, в котором много неизведанного, и который так любопытно пройти. У них доминирует интерес к теме, потом, по степени интенсивности, идут удивление и печаль. В этом поколении работает модель: я узнаю, потому что мне интересно, я удивляюсь тому, что узнал, и мне очень грустно от того, что такое в моей стране было. Фамилиальной (семейной) пост-памяти, по Хирш, не формируется. Следовательно, ее место занимает очень кривая и нелогичная ассоциативная пост-память. Так и живем десятилетие за десятилетием, за веком - век. Кто сегодня вспомнит, что 30 октября, как День памяти жертв политических репрессий, выстрадали голодовками и акциями протеста сами бывшие политзаключенные и начало тому в 1974 году в этот день положили бывшие узники поволжских да уральских лагерей? Не надо мне этого, я же Homo Soveticus. Тошно только что-то Выпить что ли? Пятница же!