Алексей Мазус: «Мы не победили ВИЧ, но взяли его под контроль»
Во сколько государству обходится лечение ВИЧ-инфицированных пациентов, чему Россия научила мир в борьбе с этой напастью и какой вред приносят так называемые ВИЧ-диссиденты, «Профилю» рассказал главный внештатный специалист по ВИЧ-инфекции Минздрава РФ и Департамента здравоохранения города Москвы доктор медицинских наук Алексей Мазус.
– 1 декабря ежегодно проходит Всемирный день борьбы со СПИДом. У меня есть ощущение, что за последние годы мир как-то смирился с этой болезнью. Почему? Стало меньше заражений или у меня все-таки сложилось ложное впечатление?
– В мире действительно качественно изменилась парадигма восприятия ВИЧ/СПИДа. Но речь не о смирении, а о том, что за последние десятилетия ВИЧ-инфекция превратилась из смертельной болезни в диагноз, с которым можно жить, больше того – поддерживать очень достойное качество жизни. Фактически болезнь переходит в разряд таких, как диабет: вылечивание невозможно, но поддержание полноценной жизни – вполне и на высоком уровне. И Россия в этом смысле включена в прогрессивную повестку совершенно заслуженно.
– А чем ВИЧ-инфекция отличается от СПИДа?
– ВИЧ-инфекция – это заболевание, вызванное вирусом иммунодефицита человека. В свою очередь, СПИД – это его финальный этап, состояние, когда в организме развивается синдром приобретенного иммунодефицита, то есть защитные силы организма полностью подавляются. Самое главное заключается в том, что, если ВИЧ-инфекцию не лечить, она практически неизбежно приведет к СПИДу. В этой стадии человек может умереть от осложнения сопутствующих болезней, присоединяющихся на фоне ослабленного иммунитета, – онкологии, туберкулеза, пневмонии, кожных инфекций и прочего.
– Сколько всего в России и в Москве больных вирусом иммунодефицита человека?
– Говоря бюрократическим языком, по данным формы федерального статистического наблюдения №61 2019 года, антитела к ВИЧ выявлены у 863 901 россиянина, жителей Москвы среди них – 50 798 человек. Я, конечно, далек от мысли рисовать радужные картины: ситуацию в России в отношении ВИЧ-инфекции нельзя назвать безоблачно благополучной. Но при этом, если опираться на объективные данные, сегодня показатель пораженности России ВИЧ-инфекцией ниже некоторых европейских стран, например, Эстонии, и сопоставим с Соединенными Штатами. Так же, как и в США, у нас есть наиболее и наименее проблемные регионы. То есть апокалиптические прогнозы о миллионах зараженных, которые предрекались некоторыми экспертами 20 лет назад, к счастью, не сбылись. Хотя это не останавливает этих же экспертов и солидарных с ними отдельных представителей международных организаций делать алармистские заявления для прессы о ситуации с ВИЧ-инфекцией в нашей стране и сегодня.
– Какие регионы России можно выделить по наибольшему количеству заражений?
– Более корректным является расчет в относительных показателях, отражающих долю заболевших среди общего населения. По данным той же формы федерального статистического наблюдения №61, за прошлый год наибольший уровень заболеваемости ВИЧ-инфекцией зарегистрирован в Сибирском федеральном округе – 108 на 100 тыс. населения. При этом среднероссийский показатель – 54,6. Среди регионов с наибольшей заболеваемостью в 2019 году можно выделить Кемеровскую область (164,8), Пермский край (133,1), Иркутскую область (130,3). Опять же подчеркну, что в России мотором эпидемиологического процесса являются инъекционные наркопотребители, заражающиеся ВИЧ «через иглу». Таким образом, сверхвысокие и высокие показатели заболеваемости характерны для регионов с неблагоприятной наркологической ситуацией. В этих условиях успеха по предотвращению новых случаев ВИЧ-инфекции можно добиться только комплексным подходом, реализуя все компоненты антинаркотического законодательства.
– Если обратиться к статистике, то с каждым годом количество заболевших увеличивается или, наоборот, идет на спад?
В прошлом году в России было сделано более 33 миллионов бесплатных тестов на ВИЧ Shutterstock/ Fotodom
– По данным того же документа, с 2016 года отмечается ежегодное снижение числа новых случаев ВИЧ-инфекции. В 2016 году эта цифра составляла 86 855 человек, в прошлом году – 80 124 человека. И в целом эта тенденция отмечается практически во всех регионах страны. При этом надо отметить, что в России очень высок охват тестированием на ВИЧ. В прошлом году было сделано более 33 миллионов тестов – все это бесплатно и при желании анонимно.
– Какой бюджет выделяется на лечение и поддержание жизни больных вирусом иммунодефицита?
– На сегодняшний день бюджет на закупку терапевтических препаратов для людей с ВИЧ приближается к 30 млрд рублей. Если точнее, то 29,3 млрд рублей выделяется только на закупку лекарств за счет федерального бюджета. Кроме того, лекарства приобретаются за счет регионов. Например, правительство Москвы в дополнение к федеральным деньгам расходует на эти цели более миллиарда рублей. Приобретаются также диагностические тест-системы, необходимые для мониторинга эффективности лечения инфицированных лиц. В ближайшей перспективе мы ожидаем увеличения бюджетных ассигнований, выделенных на данные цели как на федеральном, так и на региональном уровнях.
– В мире существуют вакцины от многих вирусов, а вот от ВИЧ до сих пор не изобрели. Почему?
– Да, парадокс в том, что сегодня ученые знают о вирусе невероятно много, но пока не могут решить главную проблему – сделать эффективную вакцину. При этом в современной мировой науке и практическом здравоохранении есть совершенно четкое понимание, что победа над СПИДом только за вакциной. И профилактическую, и терапевтическую формы ученые ищут уже без малого три десятилетия. Эти разработки ведутся в России, в Китае, в США и других странах. Однако в силу чрезвычайной дороговизны клинических испытаний и крайней непредсказуемости вируса пока ни одна из них не вышла на рынок.
ВИЧ постоянно мутирует, «обманывает» человеческий организм, реплицируя собственные частицы, намеренно делает ошибки, которые приводят к изменениям в геноме. По меткому выражению моего глубокоуважаемого коллеги, профессора Леонида Марголиса, иммунитет человека с ВИЧ – это генерал, который все время готовится к прошлой войне.
Тем не менее важно проводить как можно больше исследований, реализовывать международные проекты, в том числе в рамках деятельности Всемирной организации здравоохранения. В данном случае это не конкуренция, а партнерство. Ну а пока наша единственная «вакцина» – это ответственность, осторожность. Я бы сказал, культура воли.
– Раз вакцину еще не изобрели, то какими способами возможно сократить число заражений?
– Одно из решений – в применении пролонгированных инъекционных противовирусных препаратов для здоровых людей, имеющих рискованные сексуальные контакты. Проще говоря, одна инъекция эффективно защищает от заражения ВИЧ на несколько месяцев по аналогии с вакциной.
Страны, выбравшие стратегию наращивания связи между наукой и практической медициной, внедрения мультидисциплинарного подхода в ключевые мероприятия по противодействию ВИЧ/СПИДу, показывают достойный эффект. На сегодняшний день уже отрабатывается система лабораторного подтверждения полученных положительных результатов на SARS-CoV-2 по модели диагностики ВИЧ-инфекции, то есть с обязательной верификацией в случае положительного результата, если речь идет об анализе на антитела. Что же касается ПЦР-диагностики, то за короткий промежуток времени производители таких тестов вывели на рынок не только высокочувствительную продукцию и обеспечили ей парк оборудования государственных и частных медицинских организаций, но и создали экспресс антиген-тестирование – позволяющее за несколько минут установить присутствие SARS-CoV-2 на уровне лучших образцов стандартного ПЦР-тестирования. В современной усовершенствованной диагностике возможность ошибки практически сведена на нет.
– Насколько известно, на протяжении многих лет существует движение ВИЧ-диссидентов. Какую идею они продвигают?
– Наверное, в силу человеческой психологии конспирологические теории вообще очень живучи в народе. Даже если их абсурдность многократно доказана. Сегодня наряду с ковид-диссидентами, есть еще массовое общемировое антивакцинное движение и даже онкодиссиденты. ВИЧ-диссиденты агрессивно продвигают мысль о том, что ВИЧ и СПИД – вымысел. А на самом-то деле, по их мнению, снижение иммунитета происходит по различным причинам неинфекционной природы: стресса, депрессии, интоксикации и т. д. Тонкостей и вариаций ВИЧ-диссидентства много: некоторые признают существование и вируса, и синдрома, но убеждены, что между ними нет никакой связи, то есть ВИЧ не является причиной развития СПИДа; кто-то считает, что именно антиретровирусные препараты вызывают ослабление организма больного. Иными словами, антинаучных «ересей» немало. Но трагичность ВИЧ-диссидентства вот в чем: во-первых, его последователи зачастую имеют множество очень тяжелых сопутствующих диагнозов и рано уходят из жизни, и самое ужасное, когда жертвами таких заблуждений взрослых становятся дети; во-вторых, повышенное медийное внимание к этому вредоносному явлению лишь подогревает человеческое любопытство, приводящее в итоге к трагическим результатам.