Иван Грачев: «Согласен с патриархом, что микрокредитование – это грабеж и ростовщичество»
Микрокредитами пользуются 16 млн россиян, из которых каждый 6-й попадает в совершенно безвыходную ситуацию
Можно ли найти альтернативу микрофинансированию? Можно и нужно, уверен экс-депутат Госдумы РФ, доктор экономических наук, главный научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН Иван Грачев. Для государства ничего не стоит выделить на это 200–400 млрд рублей в год. Но что можно взять за основу при построении государственных систем обеспечения бедных людей дешевыми кредитами? Ученый призывает читателей «БИЗНЕС Online» поделиться своими идеями.
НЕ ВЕРНУТЬ КРЕДИТ ЗНАЧИЛО РАСПРОЩАТЬСЯ С ЖИЗНЬЮ
Начну с хорошего — с того, что я привился «Спутником V». Чувствую себя прекрасно. И на эту же тему — график приводить не буду, но в Москве эпидемия идет ровно по модели, которую я не раз публиковал в «БИЗНЕС Online». По этой модели примерно с середины апреля в столице должна наступить более-менее нормальная жизнь.
Ну а сегодняшняя тема моего блога — микрокредиты. Однажды меня без моего согласия записали в поручители, так что я лично пообщался с микрокредитными организациями и был тогда полон впечатлений.
С микрофинансированием сталкивался и раньше, давным-давно, где-то в 1998 году. Тогда я был зампредом комитета по собственности в Государственной Думе РФ и на ту пору считал, что главная задача — нормализация отношений собственности. Тогда очень толковый замминистра Андрей Старовойтов меня уговорил и включил в российскую делегацию, попросив от ее имени выступить после перуанского экономиста Эрнандо де Сото в Риме на конференции, которая была посвящена проблемам собственности для бедных людей. Тогда де Сото был очень модным и носился с идеей, что самое главное для развивающихся стран, становящихся на путь капитализма, — это обеспечить бедных собственностью, формализовать отношения собственности и запустить ее в оборот. И в связи с эти у него возникала как ответвление тема этих самых микрокредитов.
Напомню, что концепцию микрокредитования разработал бангладешский банкир, профессор экономики Мухаммад Юнус, он создал свой Grameen Bank и 1983 году стал его генеральным директором. Позднее, в 2006-м, ему была присвоена Нобелевская премия мира как раз за усилия по созданию экономического и социального развития снизу. Фактически за микрокредиты, которые он стал выдавать бедным крестьянам маленькими суммами и под мизерный процент, причем безо всяких залогов и поручителей, но при условии расширения или открытия бизнеса, обычно семейного.
На той конференции в Риме я выступил против де Сото, его идей. В части собственности я тогда уже мог ссылаться на опыт приватизации в России и говорил, что формальное наделение собственностью не готовых к этому людей ничего, кроме ухудшения положения бедных, дать не может. В нашей стране мы реально уже понимали, что натворили «реформаторы» в части приватизации.
А что касается микрокредитов, меня интересовал вопрос: а как возвращаются эти кредиты, выданные бизнесу или людям просто для того, чтобы не помереть с голоду? Принципиальная вещь — это возвратность таких кредитов. Грубо говоря, процент, за который тебе данный кредит дают, зависит от того, с какой вероятностью он возвращается.
На той римской конференции приводили в пример Колумбию и как раз Бангладеш как чрезвычайно успешные системы, где выдают микрокредиты, которые позволяют развиваться бизнесу, людям улучшать свои жилищные условия… Но когда я начал разбираться в этой истории, то выяснил, что в Бангладеш используется метод круговой поруки. Кредит там выдается фактически на общину, а не на конкретного человека. А поскольку эти общины крепкие, то шансов на возврат достаточно много.
В Колумбии все было еще проще. Там микрокредитование контролировала в основном колумбийская мафия. И не вернуть кредит значило, скорее всего, распрощаться с жизнью.
Так что у меня уже тогда возникли сомнения, и я их в своем выступлении высказал. Говорил о том, что вряд ли микрокредитование будет эффективно работать в России для преодоления бедности и поможет с ней бороться.
НЕ СТОИТ МАССОВО РАЗВИВАТЬ МИКРОКРЕДИТОВАНИЕ В РОССИИ
По-видимому, на перевоспитание меня потом пригласили в Краков, где собрали огромный семинар.
По фотографии, где далеко не все участники семинара присутствуют, тем не менее видно, что это огромная толпа молодых чиновников и депутатов. Собрали их неслучайно — у западных кураторов была идея навязать микрофинансовые кредиты всем странам СНГ.
Я не отказался ехать на семинар, поскольку Краков мне всегда нравился. И сама тема мне казалась важной, несмотря на то что я был не согласен с де Сото.
На семинаре я уже более подробно, детально узнавал, что в каких странах происходит с микрокредитами. Но ничего особо нового-то не узнал. Картинка была такая же — что на самом деле надо четко представлять, как может быть обеспечен должный уровень возврата этих микрокредитов. И я понимал, что история эта очень сложная и не стоит массово развивать микрокредитование в России.
НЕ ВОЗВРАЩАЕТ МИКРОКРЕДИТ ГДЕ-ТО КАЖДЫЙ 6-Й
Что мы имеем на сегодня в России? В год россиянам выдают микрокредитов на сумму порядка 200–400 млрд рублей, хотя оценки разные. Средняя величина кредита — тоже разная у ЦБ и у тех, кто анкетирует оценки, но порядка 15 тыс. рублей. Среднее время, на которое выдается кредит, тоже, по разным оценкам, — 50–100 дней. Но наиболее существенен реальный уровень невозврата — не возвращает микрокредит где-то каждый 6-й.
При этом уровень ограничений, заданный федеральным законом, который провели в Думе в 2019 году, — для новых кредитов не более 1% в день. А до этого были и по 400% годовых, и по 600%. Тот же ФЗ установил общий объем возврата со всякими пенями — не более чем в 2,5 раза от старта.
Но и то и другое — тоже очень много. По этому поводу в 2017 году выступал даже патриарх Кирилл, который призвал Госдуму «поставить законодательную преграду» деятельности микрофинансовых организаций в России, т. к. «это абсолютно аморальная практика ростовщичества в самом хищническом своем проявлении». Он жестко заявил: «Подобные „бизнесмены“ не могут быть названы иначе чем мироедами, своей жадностью подрывающими идею общественной справедливости». Патриарх говорил, что надо пытаться открыть в России какие-то социальные банки для бедных. При этом ссылался как раз на бангладешского банкира Юнуса.
На мой взгляд, эти ссылки к делу отношения не имеют. Потому что, повторю еще раз, одно дело, когда в стране есть достаточно крепкие общины, где работает круговая порука. И совсем — когда микрокредиты выдают индивидуальным гражданам и отдельным семьям. Но я вынужден согласиться с патриархом Кириллом, что микрокредитование — это грабеж и ростовщичество.
Тут важно понимать, что по большому счету микрокредит выдает богатая часть населения, а бедная — потом отдает часть своих денег, те самые чрезмерно завышенные проценты, богатым. Интегрально это приводит к снижению «пирога», который достается бедным.
Для реальных российских данных — на какую примерно сумму выдают эти микрокредиты, какой примерно невозврат, какие реально проценты — я грубо посчитал график. Он показывает, что уже один механизм микрокредитования (а в России много таких механизмов, которые перекачивают деньги от бедных к богатым) резко уменьшает долю «пирога», который достается бедным, той самой трети нашего населения.
Этот график рассчитан на 100 лет (нижняя горизонтальная прямая) и показывает, что если вначале у бедных была 10-процентная доля, то она потихоньку падает и падает. Уже одного данного механизма вполне достаточно, чтобы снижать уровень жизни бедной части населения страны.
МОЙ СЕГОДНЯШНИЙ МАТЕРИАЛ НАПИСАН С НАДЕЖДОЙ НА ДИСКУССИЮ
Но надо же предложить людям что-то взамен микрокредитования. Потому что бедных в России много. Микрокредитами пользуются порядка 16 млн человек, но думаю, что и больше. Можно так посчитать: треть населения нашей страны — бедные, и примерно половина из них берет либо белые, либо черные микрокредиты. В банке таким людям никогда ничего не дадут. А достаточно часто бывают ситуации, когда действительно до зарплаты человеку надо перехватить денег или когда нужны средства, чтобы начать какое-то малое свое дело.
Для меня сложность этой проблемы в чем? Просто так отрицать микрофинансирование? Да, я вижу, что сама эта схема для России плохая в принципе. Организовать круговую поруку какими-то разумными методами типа «черных касс», которые были в СССР популярными в работающих коллективах, где проценты были нулевые или маленькие? Сейчас такое довольно трудно представить. В то же время сама схема социальных банков, которые могли бы людям помогать в трудной финансовой ситуации, в принципе не прорисовывается. Рассказы о том, что ее можно сделать, предположим, под эгидой церкви, не кажутся убедительными. Я помню еще с прошлых времен, что, когда пытаешься совмещать бизнес и, например, партийные дела или, как в данном случае, религиозные, ничего хорошего из этого не получается. Мы видели подобное по попытке создать банк типа «Пересвета», якобы при церкви. Даже если такие банки будут называться социальными, то удачного практического опыта нет, и я не видел, чтобы из этого получилось что-то хорошее.
Т. е. я не вижу, как правильно построить альтернативу микрофинансированию. Понимаю, что это можно и нужно сделать. Что на самом деле суммы, которые фигурируют, — порядка 200–400 млрд рублей, которые нужны на текущее микрокредитование, государству выделить ничего не стоит. Значит, можно построить систему, которая могла бы обеспечить выдачу людям микрокредитов, вплоть до беспроцентных. Это нетрудно. Но в данной схеме уровень невозврата наверняка останется прежним с учетом коррумпированности нашего государства. Как этого избежать, мне неясно.
Поэтому мой сегодняшний материал в значительной степени написан с надеждой на дискуссию. Мне бы очень хотелось, чтобы, помимо критических комментариев, читатели предложили свои идеи. Есть исламский банкинг, существует, наверное, и что-то другое, что можно было бы взять за основу при построении государственных систем обеспечения бедных людей дешевыми кредитами. Но четкой выстроенной схемы я пока не видел. Признаю это, несмотря на то что в первый раз с данной темой столкнулся давно, еще в конце 90-х. Но хорошего решения до сих пор не вижу.
Хотя эта тема для меня никогда не была самой важной. Просто потому, что объемы разные. Например, ипотека, законопроектами о которой я плотно занимался, «весит» $100 млрд в год, а микрокредитование — от 100 млрд рублей, т. е. на порядок отличается от того, что я делал в Думе, в том числе и по собственности. Тем не менее микрокредитование затрагивает 16 млн россиян, из которых одна шестая, т. е. как минимум 3 млн, попадают в совершенно безвыходную ситуацию. Это в социальном плане очень важно. И поискать хорошее решение, на мой взгляд, стоит.