Неуязвимый кадавр

Посадка в самолёт авиакомпании "Победа", рейса Берлин-Москва подходила к концу, когда на борт поднялся широко известный в узких оппозиционных кругах персонаж с непроизносимой фамилией. Уверенной походкой проследовал он между рядов кресел, с подозрением оглядывая пассажиров, и занял своё место. 

В голове его назойливо вертелись строчки из песни Алёны Свиридовой: 

Просто, я слишком много знаю
Меня пора убить...

Устроившись в кресле, человек достал ноутбук и прежде, чем углубиться в просмотр своего любимого сериала "Рик и Морти", подумал: "Ну-с, посмотрим, каким способом на этот раз от меня попытаются избавиться ".

Опыт работы с командой Беллингкэт давал ему все основания считать, что в любой его поездке за ним непременно тянется шлейф из десятка агентов ФСБ. Вот и сейчас. Троих он вычислил сразу - стюард, стюардесса и старушка в соседнем кресле. Остальные, видимо, рассредоточились по салону и до поры до времени не отсвечивали.

В том, что попытки его физического устранения будут продолжаться, не было никаких сомнений. Поэтому, находясь ещё в клинике Шарите, он прошёл целый комплекс медикаментозно-хирургических процедур и специальных прививок, после которых его организм стал обладать стойким иммунитетом не только лишь к боевым отравляющим веществам, но и ко всем известным на Земле ядам и даже радиоактивным изотопам.

По сути, из клиники Шарите вышел уже не обычный человек, можно сказать это был био-робот или кадавр. Неуязвимый и неистребимый.

– Еду я на родину..., – напевал в голове кадавра голос Юрия Шевчука. На душе было хорошо и спокойно. Сепаратные переговоры с Канцлером в Берлине несколько затянулись, но в целом прошли вполне успешно, можно было и расслабиться.

– Эй, мальчик, – окликнул он стюарда, – водочки мне принеси, я домой лечу.

Вместо ожидаемого стандартного ответа: "мы не разносим напитки во время взлёта и набора высоты", тот молча кивнул и, понимающе подмигнув, удалился. Подтвердив тем самым свою принадлежность к агентуре ФСБ.

– А можно мне стаканчик сока, – растянувшись в притворной улыбке, попросил кадавр проходившую мимо стюардессу.

– Для вас с удовольствием, – ответила та и ослепительно улыбнулась в ответ.

– Интересно, в каком она звании, – подумал он, разглядывая стройную удаляющуюся фигурку.

Тем временем старушка в соседнем кресле извлекла откуда-то небольшую подушечку, положила её на колени и принялась поправлять и разглаживать.

– Ах, вот оно как! Решили душить подушкой, – сразу догадался кадавр. – Ну-ну, пусть попробуют, – усмехнулся он про себя. Не зря, ох, не зря в той же клинике Шарите его учили по специальной методике, как задерживать дыхание до десяти минут. Плюс к тому, его способность впадать в искусственную кому не оставляли варианту удушения никаких шансов на успех.

Всем хороша оказалась принесённая стюардом охлаждённая водочка, кабы не наличие в ней целого букета ядов.

– Цианид, мышьяк, дихлофос, ДДТ, – мысленно перебрал он, пригубив напиток. – Ха-Ха-Ха, – разразился кадавр сатанинским хохотом и одним махом выплеснул всю порцию в рот. Смачно проглотил и подмигнул старушке.

Та закончила возиться с подушкой и достала из сумочки длинные вязальные спицы.

Глядя на эти жуткие иглы, на острие которых поблёскивали капельки яда кураре, кадавр с ужасом осознал, что иммунитета к колюще-режущим предметам у него не имеется. Машинально, словно утка крыльями, захлопал он себя по бокам локтями, но тут же успокоился, ощутив, что бронежилет на месте.

Стюардесса принесла томатный сок, в котором острое обоняние кадавра безошибочно уловило нотки фосгена с примесями зарина, зомана и какого-то неизвестного вещества.

– Вероятно, сверхновая версия Новичка, – предположил он. – А нам всё равно..., – прозвучал в его голове голос Юрия Никулина и ядрёный коктейль из боевых отравляющих веществ отправился вслед за водкой.

Когда самолёт набрал высоту, стюард со стюардессой принялись разносить горячую еду. Со свойственным кадавру аппетитом, он сходу проглотил предложенный ему комплексный обед. Несмотря на то, что обед был обильно приправлен синильной кислотой и ртутью, это вызвало у него лишь лёгкую отрыжку парами последней.

Попросил добавки и тут же получил контрольную порцию риса с ядом каракурта и рыбу в маринаде из хлорокиси фосфора.

Слегка насытившись адской кухней, кадавру захотелось пить.

Из предложенных горячих напитков он выбрал чай. Надо ли говорить, что в чае ощущался стандартный привкус полония-210, а шедший к чаю маффин оказался изрядно сдобрен смесью цезия-137 и стронция-90.

– Peace of cake, – весело повторял он, потягивая маленькими глоточками горячую радиоактивную жидкость и вкушая маффин, находящийся на грани периода полураспада. – Проще простого.

Мощный иммунитет без проблем гасил бушующую в недрах его организма цепную реакцию. Стало только немного жарковато и на лбу выступила испарина. Допив "бодрящий" чай и отправив в рот последние крошки ядрёного маффина, он встал и направился в хвост самолёта.

Всевозможные яды и продукты распада так и сочились из его организма, оставляя следы на ковровой дорожке, которые странным образом не представляли никакой опасности для пассажиров.

Уединившись в туалете, он наклонился к умывальнику и побрызгал лицо холодной водой, сразу же ощутив на губах привкус горького миндаля, заставивший его усмехнуться в очередной раз:

– Так, что нету у вас методов против Лёхи Навального! – радостно подмигнул кадавр своему отражению в зеркале.

Затем вытерся одноразовым полотенцем, пропитанным диоксином, и вернулся на место.

Сел, пристегнул ремень и бросил косой взгляд на старушку.

Та проворно орудовала спицами, словно шпагами, вывязывая замысловатые узоры на своей подушечке.

– Разминается старая перед решающим ударом, – подумал он и поправил бронежилет.

Но самолёт уже шёл на посадку и бабулька, по всей видимости, так не решилась нанести свой роковой туше́.

Посадка самолёта в аэропорту "Внуково" прошла в штатном режиме. Покидая борт самолёта, кадавр изобразил на лице широкую дежурную улыбку и шагнул на родную землю.

Увиденную им на лётном поле картину живо описал голос Ефима Копеляна в его голове: 

На аэродроме, по приказу Кальтенбруннера, В̶о̶л̶ь̶ф̶а кадавра уже ждала тюремная машина с бронированными дверцами и головорезами из охраны подземной тюрьмы гестапо.

Только вместо "приказа Кальтенбруннера" в действительности существовало банальное уголовное дело. Вместо хмурых "головорезов гестапо", его встречали вполне приветливые лица сотрудников Следственного комитета и ФСИН, да и УАЗ был вовсе не бронированным. А в остальном всё верно.

Улыбка медленно сползла с лица кадавра. Иммунитетом к задержаниям и арестам, на которые у него была аллергия, он не обладал.