«Почему вы считаете, что ущерб причинил Роберт Ренатович?»: АСВ рассказало, как считало урон по делу ТФБ
Защита банкира допросила представителя АСВ, работавшего в Татфондбанке. Часть 44-я
«Обеспечение было допустимым, но в действительности оно выбыло из собственности банка по вине в том числе подсудимого», — заявил в суде представитель агентства по страхованию вкладов, которое взяло на себя функцию управления лопнувшим Татфондбанком в 2017 году. Устроивший допрос адвокат Роберта Мусина интересовался, что могло бы снизить ущерб по уголовному делу и по субсидиарной ответственности, к которой привлекли его подзащитного. Подробности заседания — в репортаже «БИЗНЕС Online».
аДВОКАТ МУСИНа вызвал на допрос представителя асв, который отвечал за «субсидиарку»
На протяжении трех недель адвокат экс-бенефициара Татфондбанка Роберта Мусина зачитывал материалы уголовного дела. На его взгляд, они должны указать на то, что сумма ущерба по уголовному делу в 53 млрд рублей предельно завышена. Алексей Клюкин настоятельно обращал внимание, что деньги не выводились, а «крутились» в банке — кредиты выдавались и суммы возвращались обратно на погашение других кредитов.
В том числе свое внимание Клюкин обращал на иск о субсидиарной ответственности от сентября 2020 года. Арбитражный суд Татарстана удовлетворил требования АСВ — дыру в Татфондбанке оценили в 141 млрд рублей. Этот долг повесили не только на Мусина, но и на топ-менеджеров погоревшего банка. В их числе Марат Загидуллин, Ильдус Мингазетдинов, недавно арестованный в Москве Рамиль Насыров и другие. Но пока эту космическую сумму не включили в реестр требований кредиторов. Хотя с самого Мусина, например, и брать «особо нечего» — конкурсный управляющий зафиксировал 6 земельных участков в Лаишево и Зеленодольске площадью 270 га, 5 млн рублей в лопнувшем ТФБ, доли в компаниях, мотолодку Terhi 475 Twin C 2012 года и прицеп.
Клюкин попросил пригласить представителя АСВ, одного из управляющих лопнувшим ТФБ — Алексея Амбразевича, чтобы выяснить, почему в решении по иску о «субсидиарке» Мусину предъявляют требования по сделкам с нулевым ущербом? Напомним, это не первый допрос представителей АСВ. В сентябре 2019 года подробно допросили постоянного участника судебных процессов Андрея Соколова.
Когда в суд пришел Амбразевич, Клюкин со всей своей адвокатской скрупулезностью задавал свои вопросы. Впрочем, недолго: весь допрос шел не более получаса. Прежде всего он спросил у потерпевшего, знакомо ли ему содержание приложения № 3 в реестре сделок, причинивших ущерб банку. «Да», — подтвердил Амбразевич и добавил, что с 16 декабря 2019 года по 11 января 2021 года он сопровождал процесс в рамках дела о банкротстве ТФБ по привлечению бывших руководителей банка к субсидиарной ответственности.
«Согласно данному приложению, сумма выданных кредитов составила около 31 млрд рублей. Сумма возвращенных денег каким-то образом около 27. Таким образом сумма ущерба получилась 8 млрд 534 млн 193 тыс. 974 рубля. Вы можете объяснить, каким образом этот ущерб подсчитывался? Что бралось в расчет?» — спросил Клюкин. Амбразевич отметил, что с 2017 года, когда АСВ было привлечено в банк в качестве конкурсного управляющего, проводился анализ о признаках причины банкротства самого банка. Было исследовано тогда 137 юридических лиц, проводился их общих анализ и расчет причиненного ущерба.
«Было установлено, что часть выданных технических ссуд направлялись в том числе на погашение ранее выданных технических ссуд. Соответственно, с учетом этого агентство принимало во внимание, что денежные средства, например, выданные по договору компании ООО „Траверз Компани“, были направлены на погашение технической ссуды иных лиц, которые были ранее выданы», — сказал представитель агентства.
Амбразевич добавил, что АСВ установил также, что по 78 ссудам с 5 категорией качества (низшая степень качества заемщика— прим.ред.) было предоставлено надлежащее обеспечение. Конкретно за пример он снова взял «Траверз Компани», которому в качестве обеспечения был предоставлен залог прав по депозиту, размещенному Зеленодольским заводом им. Горького. АСВ признал это обеспечение надлежащим. «Применив при этом формулу, вычли из суммы общего кредита сумму обеспечения, в данном случае это минус 55 миллионов. Таким образом был рассчитан общий ущерб», — объяснил он.
Он отметил, что по данному расчету анализировались общие потоки по всем кредитам. «То есть расчет производился не по конкретному кредиту. Поэтому выдергивать из этого расчета один кредит и брать во внимание, что по нему указан ущерб „ноль“ или отрицательное значение — не совсем верно, потому что учитывались общие потоки и движение денежных средств», — акцентировал внимание Амбразевич.
КАК ФОРМИРОВАЛСЯ «НУЛЕВОЙ УЩЕРБ»
Но адвокат требовал конкретики.
— То есть, если я вас правильно понял, для точности информации по каждому конкретному кредиту нужно рассчитывать его след от выдачи до конечной точки, — сказал Клюкин.
— А что подразумевается под конечной точкой? — переспросил Амбразевич.
— Я просто приведу пример. Я не совсем знаком с той сделкой, которую вы озвучили по «Траверз Компани». На предыдущих заседаниях мы обсуждали другие, но смысл тот же самый. У меня есть договор, согласно которому ООО «Новая электроника», хорошо всем известная, получила кредит в сумме 160 миллионов. Если мы посмотрим дальше, здесь действительно стоит выдача, как у нас в обвинительном заключении, 160 миллионов рублей, но ущерб «0». Исходя из того, что вы сказали, у меня укладывается ваше объяснение. На основании тех данных, которые были у меня, получилось, что «Новая электроника» получила указанный кредит, разделила его на 4 транша, около 42 миллионов, и они через ряд компаний в этот же день сосредоточились на расчетном счету ООО «ЕЗЦ», и поступили вновь в «Татфондбанк» в виде погашения задолженности «ЕЗЦ». Поэтому здесь «0» стоит, исходя из того, что деньги в банк вернулись?
— Конкретно по этим сделкам я не могу вам точно сказать о движении денежных средств. Как я ранее говорил, такое практиковалось.
— Но, тем не менее, это может не отражать реальную картину, поскольку, как вы говорите, общий поток брался в расчет?
— Брался в расчет общий поток, и в данном случае этот расчет не отражает общую картину по фактической задолженности конкретного юридического лица.
— Если брать конкретную сделку, куда были перечисления и на чем они закончились.
— Все верно, если пользоваться этими расчетами, — закрыл этот вопрос представитель АСВ.
Как АСВ учитывало залоговое имущество
Похожий пример показал Клюкин, но с немного другим механизмом — с залогом. Когда задолженность по кредиту одна, например, на сумму в 240 млн рублей по договору ТФБ с ООО «Урман», а за ним шел залог на ту же сумму. И в документах указывался тот же «ноль».
Амбразевич подтвердил, да, нулевой ущерб был из-за того, что залог приняли в расчет. «Принцип тот же. Агентство сочло указанное обеспечение, которое было предоставлено на момент выдачи, надлежащим, и уменьшило сумму ущерба на сумму обеспечения», — добавил представитель АСВ.
— Применительно к «Урману» здесь конкретно было обеспечение в виде векселя. Это обеспечение было выведено в декабре 2016 года, но у нас в материалах дела есть решение Арбитражного суда, согласно которому сделка признана недействительной. Такой залог мог учитываться здесь в ваших расчетах? — спросил Клюкин.
— Нет, в расчет бралось только то обеспечение, которое давалось на момент выдачи кредита. В дальнейшем многое обеспечение было расторгнуто, прекращено, часть обеспечений была восстановлена, — ответил ему Амбразевич.
— Меня интересует, если залоговое имущество по состоянию на 15 декабря 2016 года было выведено до этой даты, но, например, возвращен 15 января 2018 года по судебному решению, он здесь мог учитываться?
— Не могу сейчас пояснить, мог ли он здесь учитываться. Если есть возможность уточнить, что за вексель…
— Вексель предоставлен ООО «Интерстар», судя по серии это вексель «Татфондбанка», стоимостью 207 млн 323 тысячи рублей. Он у нас прошел обеспечением даже не по одному, а по всем четырем кредитным договорам. Мне просто интересно, такие залоги, которые были сначала выведены, а потом по решению Арбитражного суда возвращены, учитывались или нет? — говорил адвокат. Напомним, что стоимость векселя по договору, действительно, была 207 млн, но на 14 декабря 2016 года она упала до 14,7 миллиона.
— При расчете учитывался тот факт, что часть обеспечения была возвращена, но расчет брался на дату выдачи кредита, — объяснил потерпевший.
На этом вопросы у Клюкина к нему закончились.
СУММА «СУБСИДИАРКИ» УВЕЛИЧИЛАСЬ ДО 149 МЛРД РУБЛЕЙ
Но появились вопросы у гособвинителя Динара Чуркина. Он уточнил, правда ли, что при расчетах АСВ руководствовалось такой логикой: если по кредиту есть обеспечение на момент заключения договора, значит ущерб нулевой, и к «субсидиарке» лицо при этом не привлекается? Амбразевич объяснил, это не совсем так. «К субсидиарной ответственности лицо в любом случае привлекается, потому что основаниями для привлечения были не только сделки. Когда рассчитывались общие потоки, агентство принимало во внимание, что со стороны должника либо третьих лиц было предоставлено надлежащее обеспечение, которое уменьшало сумму этого ущерба», — объяснил он. Но, как отметил Амбразевич, в этот расчет также вошли сделки по расторжению обеспечения.
По выводу обеспечения у АСВ был отдельный расчет в таблице Excel, она не была указана в приложении № 3. Амбразевич назвал в суде общие цифры по всем сделкам, куда вошли и сомнительные сделки, и сделки о прекращении обеспечения, и ссудная задолженность — около 40 млрд рублей. «Это общий расчет ущерба», — отметил он.
Также представитель АСВ добавил, что несмотря на то, что по гражданскому иску было вынесено определение о привлечении бывших руководителей ТФБ к «субсидиарке», вопрос о размере задолженности приостановлен до окончательного расчета с кредиторами. «Так как основаниями для привлечения к ответственности послужило не только совершение сделок с ущербом, но и иные основания. В соответствии с законом о банкротстве ущерб рассчитывается исходя из остатка непогашенных требований всех кредиторов. Указанный остаток можно определить только после окончательного расчета с кредиторами. В отношении одного из лиц суд взыскал убытки в виде 9 млрд рублей, а не привлек его к субсидиарной ответственности», — сказал потерпевший.
Адвокат экс-бенифицара ТФБ Клюкин тут же спросил, есть ли какая-то сумма, которая будет вменяться Роберту Мусину? «На дату подачи иска мы вменяли сумму в размере текущего реестра — около 141 млрд рублей. Всем лицам — у нас проходило всего 11 человек. На данный момент, насколько мне известно, размер реестра составляет около 149 млрд», — ответил Амбразевич.
На этом вопросы к потерпевшему закончились.
«ПОЧЕМУ ВЫ СЧИТАЕТЕ, ЧТО УЩЕРБ ПРИЧИНИЛ Роберт Ренатович?»
Любопытный диалог после ухода Амбразевича сложился у Клюкина с другим представителем АСВ Андреем Соколовым.
— Я озвучил погашение по задолженности «ЕЗЦ» и ООО «Новая электроника». Почему вы считаете, что ущерб причинил Роберт Ренатович в 2013 году, а не тот, кто выдал кредит «ЕЗЦ» в 2012 году? — спросил адвокат у Соколова.
— Расчет ущерба, о котором говорил свидетель, сводился к тому, что брались идеальные условия на момент выдачи кредита. Агентство считало, что обеспечение было допустимым. Но в действительности оно выбыло из собственности банка, ушло с его баланса по вине в том числе подсудимого, — ответил ему потерпевший.
— Я не про обеспечение.
— Сделки и кредиты в том числе.
— Он [Амбразевич] сказал: «„Траверз Компани“ за кого-то заплатило, поэтому их задолженность, которую они погасили за кого-то, мы в расчет не берем».
— Мы считаем, если денежные средства не были возвращены на расчетный счет заемщика, они фактически являются невозвратными.
— На сегодняшний день у нас два факта выдачи кредитов — это ООО «ЕЗЦ» от 21 декабря 2012 года и выдача кредита «Новой электронике» от 13 октября 2014 года. Кредит, который выдан 13 октября, закрывает кредит, который выдан в декабре. Какими действиями ущерб причинен?
— Деньги не были возвращены фактически на ссудный счет.
— То есть, вы хотите сказать, что ущерб причинен и там, и там?
— Ущерб причинен по тем сделкам, которые мы имеем в рамках обвинения. Я просто конкретно не могу сказать, но, если они фигурируют в обвинении, да, безусловно.
— Вопрос в том, когда ущерб был причинен, в 2012 или 2013?
— У нас идет период 2013 года, берем отчетную дату на которую фиксируется невозвратная сумма кредитов. Следствие посчитало взять за три финансовых года до отзыва лицензии.
— Мы опять приходим к тому, что, если банк получил эти деньги, это в расчет не принимается.
— Да, все верно. Это учет без конкретного решения. Если вы слышали, то решение о включении субсидиарной ответственности вступило в силу, но сумма не определена. Если учитывать все условия, в том числе, невозвратные кредиты…
— Я веду в данном случае речь только о первом эпизоде.
— Мы считаем, что фактически, учитывая последующие условия после заключения кредитов и невозврата этих денежных средств, явно причинен ущерб.
Соколов объяснил, что если взять ущерб по абсолютно всем кредитам, которые проходят по субсидиарному иску, то сумма будет существенно отличаться в большую сторону. «Потому что невозврат по „ЕЗЦ“ и другим компаниям, также является невозвратным», — сказал он.
«Как вам такая логика, если посмотрим с другой стороны, что ущерб был причинен в 2012 году, а в 2013 его просто прятали?» — спросил Клюкин. Но тут запротестовал гособвинитель, потому что это всего лишь догадки. А судья Наиль Камалетдинов с ним согласился.
Процесс был отложен на 12 марта — в этот день повторно допросят еще одного представителя потерпевшего — юриста из Нацбанка РТ Эльдара Абдуллина.
