«Второй шанс мне дан неспроста»: бывший подопечный хосписа — о жизни после комы и смертельного диагноза
Историю Цолака Мнацаканяна врачи называли настоящим чудом. В 2006 году, когда Цолаку было 12 лет, ереванские доктора диагностировали у него рак мозга. В тяжёлом состоянии мальчика отправили на лечение в Москву. После курса химиотерапии он впал в кому, врачи признали, что бессильны ему помочь, и Цолака положили в хоспис. Но он вышел из комы, вылечился и сейчас живёт полной жизнью.
Каждые шесть месяцев 28-летний Цолак Мнацаканян проходит обследование у французских врачей, сдаёт анализы и получает рецепты на необходимые препараты, а раз в два года делает МРТ головного мозга. Начиная с 15 лет диагноз «здоров», который Цолак слышит после каждого визита к доктору, для него уже привычен.
«Необходимость чаще, чем другим людям, проверяться у врачей — единственный привет из прошлого. Я благодарен, что сейчас живу свою вторую жизнь», — рассказывает RT молодой человек.
«Хоспис — последний шанс»
Когда 12-летнему мальчику из Армении ереванские врачи диагностировали рак мозга четвёртой стадии, его родители продали всё имущество и поехали лечить ребёнка в Москву. После химиотерапии он впал в кому, врачи признали, что больше ничем не могут ему помочь.
Так и не пришедшего в сознание Цолака отправили в Первый московский хоспис — на тот момент единственный в городе. Детских отделений и уж тем более отдельного паллиативного учреждения для детей тогда не было, но Вера Миллионщикова — главврач Первого московского хосписа и одна из зачинательниц паллиативной медицины в стране — прилагала все усилия, чтобы маленькие пациенты могли получить помощь у них, вспоминает работавшая тогда в хосписе медсестра Мария Дьякова.
Когда Цолак поступил в хоспис, Марии было 24 года. «Цолак был одним из первых наших маленьких пациентов, — рассказывает она в беседе с RT. — К нам он поступил худым, с пролежнями. Врачи установили зонд, через который его кормили, он набирал вес, мышцы стали понемногу восстанавливаться. За пролежнями мы тщательно ухаживали, я ему делала массаж, за это он меня потом называл «Маша — золотые руки». За него все очень переживали, молились, чтобы он очнулся».
Спустя полгода Цолак открыл глаза. «Первое, что он сказал, когда пришёл в себя, это то, что хочет шашлык», — вспоминает Мария Дьякова.
В хосписе мальчик провёл восемь месяцев. Сначала с ним жил отец, потом к нему приехали мама и младший брат Ашот, и всей семье выделили палату, которую переделали из библиотеки. «Пока я находился в коме, моя семья ухаживала за мной, они рассказывали, как у них дела, какие новости. Включали фильмы и рассказывали сказки», — вспоминает Цолак.
Приезда 11-летнего Ашота очень ждала Вера Миллионщикова, полагавшая, что Цолаку станет лучше в присутствии брата. Мальчику было скучно сидеть без дела в палате, поэтому он стал волонтёром в хосписе: каждое утро он помогал медсёстрам выносить мусорные мешки, убирался, иногда проводил время с пациентами и гулял с ними.
«Цолак тоже помогал нам, когда начал ходить, например, кормил рыбок. Но для него это было больше нужно с психологической стороны, — рассказывает Мария Дьякова. — Для семьи помощь сыновей — очень ценные воспоминания. Они до сих пор хранят записи, фотографии, открытки и бейджики «Волонтёр Первого московского хосписа».
По словам Цолака, его младший брат с детства интересовался медициной. «Моя история тоже повлияла на него, — рассказывает Цолак. — Сейчас Ашот заканчивает фармацевтический факультет в Тулузе».
«Вере Васильевне Миллионщиковой я обязан жизнью. Хоспис был нашим последним шансом. Я хорошо помню, с какой заботой ко мне относился весь медицинский персонал. Родители за меня волновались и молились о моём выздоровлении, — добавляет Цолак, — Это чудо, и оно случилось благодаря всем этим людям».
«В душе я всегда армянин»
В 13 лет Цолака выписали из хосписа. Благодаря Вере Миллионщиковой ему собрали деньги на реабилитацию в дюссельдорфской клинике. Там мальчику помогли восстановить здоровье после комы, в том числе исправить появившиеся проблемы с опорно-двигательным аппаратом. Когда Цолаку было 14 лет, семья Мнацаканян переехала на юг Франции, в город Грас. А через год мальчик узнал, что полностью здоров.
«Во Франции я чувствую себя защищённым, в том числе и потому, что у меня есть страховка. Поэтому я спокоен, если вдруг что-то со мной случится. В Армении и даже в России такого лечения я бы не получил. Обследования, которые я прохожу, и лекарства, которые прописывают, для меня бесплатны», — объясняет Цолак.
Молодой человек окончил французскую школу и колледж в сфере торговли. Сейчас он работает вторым менеджером в сети гипермаркетов «Ашан» в отделе товаров для машин и техники.
«Я сам выбрал эту работу и мне она очень нравится, особенно приятно общаться с людьми и помогать им выбрать правильный товар», — говорит он.
Цолак любит машины и обожает быть за рулём. «Например, недавно я ездил к Ашоту в Тулузу. От нас это около 600 километров и я их проехал практически без остановок, — рассказывает молодой человек, — Мне нравится путешествовать, особенно по Франции и Италии. Но больше всего мне бы хотелось поехать в родную Армению, в которой я ни разу не был с тех пор, как уехал. В душе я всегда армянин и очень переживаю за то, что там происходит».
«Цолак — чудо для всех»
За время, что Цолак провёл в хосписе, он успел сблизиться со многими врачами и медсёстрами. С некоторыми он до сих пор поддерживает связь. А Мария Дьякова (сейчас она занимается реабилитацией детей с опорно-двигательными нарушениями) даже приехала к бывшему подопечному в гости спустя 10 лет после его выписки.
«Просто спонтанно купила билеты и прилетела. Коллеги передали небольшие подарки и открытки, — рассказывает она. — В аэропорту меня встретил Цолак вместе с отцом, первые минуты было небольшое смущение, потом мы обнялись и напряжение прошло. Все полторы недели, что я там была, мы разговаривали без умолку, ведь за то время они стали родными для хосписа. У нас осталось столько воспоминаний, хотелось много о чём поговорить».
Мария говорит, что гордится Цолаком: «Мне всем хотелось рассказать, что у нас был такой пациент, который умирал, а через 10 лет я его встретила уже взрослым юношей, хотя он и остался таким же улыбающимся, открытым, добрым и ранимым, как ребёнок».
Уникальность истории в том, что при диагнозе, поставленном Цолаку, практически нет шансов выжить, добавляет Дьякова. «Возможно, врачи тогда ошиблись. Но для всех это было чудо, когда он начал оживать на глазах: говорить и двигаться. Для сотрудников хосписа этот случай — награда за труд. Сейчас он живёт, путешествует, работает, общается с друзьями. Цолак — чудо для всех, он вдохновлял и давал силы работать дальше с такими же тяжёлыми пациентами», — говорит она.
«Уверен, что второй шанс был мне дан неспроста. Я бы хотел быть волонтёром, но пока, к сожалению, нет времени. Это как цикл — мне помогли и я должен помогать. Я мечтаю, чтобы дети не болели и чтобы закончилась война. Сколько погибших — и все очень молодые. А остальные вещи, такие как деньги, имущество, машины мне не интересны. Я живу — и это уже хорошо», — объясняет Цолак.