Реликвии великого сражения: корреспонденты «Вечерки» прикоснулись к личным вещам участников боев за столицу
«Вечерняя Москва» продолжает серию публикаций, посвященных обороне столицы. Сегодня «заговорят» немые свидетели битвы — реликвии Музея Победы. Многие попали сюда из рук простых граждан. Подарены потомками героев войны. Найдены на полях сражений следопытами. Реже — привезены из других музеев, которые обрели эти предметы похожими путями. И за каждой «единицей хранения» — человеческая судьба, история непростой жизни и великого подвига.
«Вечерняя Москва» продолжает серию публикаций, посвященных обороне столицы. Сегодня «заговорят» немые свидетели битвы — реликвии Музея Победы. Многие попали сюда из рук простых граждан. Подарены потомками героев войны. Найдены на полях сражений следопытами. Реже — привезены из других музеев, которые обрели эти предметы похожими путями. И за каждой «единицей хранения» — человеческая судьба, история непростой жизни и великого подвига.
Письмо, пробитое пулей
Крохотный листок бумаги пожелтел за восемь десятилетий до почти пергаментной полупрозрачности. Истерся на сгибах. Обтрепался по краям. Аккуратные строчки, ровные, ясные, округлые буквы: «Здравствуй, дорогой и любимый папочка! Мы все живы-здоровы. Ребята растут. Я продолжаю учиться, все так же отлично… 21 января 1942 года мы получили сразу три письма — два от Тоси и Юрия и одно от тебя... О награждении тебя и дяди Мартынова орденами Красного Знамени мы узнали из «Правды» за 3 января. Желаем вам еще больше успехов в разгроме врага… Привет дяде Мартынову, Иванову и дяде Сажину… Дорогому папочке от Авы». А между строчек — четыре рваных отверстия, обрамленных почти стертыми временем буроватыми пятнышками.
— Это след от пули, — говорит хранитель Музея Победы Татьяна Кирюхина, осторожно касаясь хрупкой бумаги. — А это пятнышко — по всей видимости, кровь героя. Письмо написала тринадцатилетняя пионерка Аврора своему отцу, полковнику Виктору Полосухину. Комдив постоянно носил его с собой — у сердца, в левом кармане френча, рядом с партийным билетом.
18 февраля полковник Полосухин проводил рекогносцировку местности в районе села Некрасово под Можайском. За полчаса до этого полковые разведчики доложили: в роще неподалеку обнаружено скопление войск противника. Виктор взял бинокль и вышел из блиндажа, чтобы оценить опасность и организовать врагу заслон.
Немецкий пулемет полоснул короткой очередью из реденькой куртины совершенно неожиданно. Фашистская пуля попала прямо в сердце комдива. Позже соратники Виктора вернули пробитое пулей письмо его семье. А взрослая дочь командира много лет спустя подарила его музею.
Виктор Полосухин родился 28 февраля 1904 года на прииске Веселый около Кузнецка — пятым сыном из семерых в большой, едва сводившей концы с концами семье. Работал с девяти лет, пас скотину и очень мало учился. А когда захлестнула страну революция, шестнадцатилетним пареньком вступил в комсомол, сражался с белобандитами в составе отряда ЧОН. И в июне 1921 года по призыву ЦК комсомола пошел учиться в пехотную школу города Томска.
В 1928 году молодой красный командир влюбился в красавицу-комсомолку Ольгу Евланову, женился, один за другим родились четверо ребятишек — Ава, Юля, Володя, Толик…
Из воспоминаний Авроры Полосухиной, той самой девочки, что в январе 1942 года писала письма на фронт отцу: «Отца я помню жизнерадостным, веселым, любившим шутку. Его всегда интересовали наши детские дела. Бывало, придут ко мне мои сверстники, отец никогда не упустит возможности поговорить с ними, расспросить, кто какие знает стихи и песни, и мы по очереди «выступали»: стоим возле репродуктора и декламируем или песни поем...».
Волевой и решительный офицер сделал карьеру от взводного до командира дивизии. В 1938 году геройски сражался под Хасаном. А в марте 1941 года Виктора назначили командиром 32-й Краснознаменной стрелковой дивизии Дальневосточного военного округа.
…Когда прогремело из репродукторов: «Вставай, страна огромная!», — дивизия Полосухина находилась на Дальнем Востоке. Но в страшном октябре 1941-го воинские эшелоны перебросили сибирских стрелков под Можайск — на Бородинское поле. 12 октября 1941 года командование поставило комдиву Полосухину задачу — обеспечить оборону на фронте протяженностью 40 километров и не дать танковой группе фашистского генерала Гепнера прорваться к Москве. В укрепрайон входила военно-мемориальная зона Бородинского поля, а свой командный пункт Виктор Иванович разместил на том самом месте, откуда в 1812 году руководил Бородинским сражением главнокомандующий русской армии генерал-аншеф Кутузов...
Развернулись тяжелые бои. «Полосухинцы» уничтожили за пять дней 117 немецких танков, 200 грузовиков, сотни орудий и минометов. За геройский бой в районе деревни Акулово комдив, лично возглавивший одну из контратак, был награжден орденом Красного Знамени.
Сегодня имя Виктора Полосухина носят улицы в его родном городе, в Москве и Можайске, сибирская шахта и Новокузнецкая школа, музей в детском доме-интернате и станция железной дороги. Потомки героя — девять правнуков — бережно хранят память о прославленном воине.
Война с натуры
На широкий стол в музейном хранилище ложится бумажный листок. Несколькими штрихами уверенного тонкого пера на шершавой фактуре проступает перекошенный силуэт разбитого артиллерийским снарядом автомобиля, замершего в глубоком сугробе у березы. Ничком у спущенного колеса — фигура тощего водителя в измятой форме защитного цвета «фельдграу». Бессильные руки скрюченными пальцами загребли влажный от крови, засыпанный пеплом пожаров грязный снег. Подпись под рисунком: «Разбитая колонна немцев под Москвой».
— Это набросок, который в декабре 1941 года сделал на месте недавнего боя фронтовой художник Евгений Окс, — рассказывает хранитель Музея Победы Елена Смирнова. — Казалось бы, простенькая зарисовка, наскоро сделанная с натуры, на холодном зимнем ветру. Далекая от фотографической точности, но удивительно насыщенная по эмоциональному накалу.
Еще одна картина: во влажном холодном тумане змеей тянется по холмам воинская колонна, топчет снег, теряется вдали в круговерти поземки. Короткие полушубки, тугие ремни, ватные брюки, огромные солдатские валенки… Над головами в касках и простых ушанках высятся винтовочные штыки — и, кажется, даже качаются в такт тяжелой, но уверенной поступи стрелковпехотинцев. Подмосковье, начало 1942 года, на позиции перешедшей в наступление Красной армии идет пополнение. Рисунок подписан просто и строго: «На марше, 1942».
Художника Окса Москва знала прежде всего как книжного графика. Он родился в знаменитой семье — его отец, талантливый врач Борис Окс, долго живший в Болгарии, создал первую на Балканах лабораторию противооспенной вакцины, организовал бесплатные прививки для детей, за что благодарные местные жители воздвигли ему памятник. А мать Цецилия Зеленская-Окс была знаменитой актрисой, пела в Миланской опере.
Ее таланты унаследовала и дочь, Тамара Окс, тоже ставшая известной оперной певицей. При этом семья была прогрессивных взглядов, зналась с революционерами, и даже однажды в 1917 го ду на несколько дней приютила скрывавшегося от Временного правительства Ленина.
Евгений учился живописи и графике в Тенишевском училище и в Академии художеств. С 1918 года начал выставлять свои картины. В 1922 году переехал из Петербурга в Москву, работал иллюстратором в издательствах, потом служил при военкомате, занимался воинской агитацией в окружном политуправлении. А с началом войны ушел на фронт и стал непосредственным участником Битвы за Москву.
Художник уцелел на войне и ушел из жизни в 1968 году, был надолго забыт, оставаясь известным лишь в кругу профессиональных искусствоведов. Лишь в 1990-е годы его талант получил второе рождение — прошли выставки из семейной коллекции Оксов, работы стали приобретаться музеями, включая собрание Государственной Третьяковской галереи. Был издан альбом репродукций.
— Он любил столицу всей душой, — считает Елена Смирнова. — Евгения Окса не напрасно называют основателем лирического советского городского пейзажа. В 1960 годы из-под кисти художника вышла целая серия картин с любимыми московскими уголками — «Волков переулок», «Сивцев Вражек», «Остановка на Беговой». Но, наверное, самые ценные работы — вот эти беглые зарисовки, созданные с ежеминутным риском погибнуть от вражеской пули…
Две шинели
На полках хранилища — надраенный медный самовар, трофейная пишущая машина, керосиновая лампа из сплющенной гильзы от малокалиберного снаряда. Молчаливые свидетели нехитрого быта москвичей в дни обороны. А рядом, на встопорщенных плечах обычных портновских манекенов, — две шинели. Довоенного образца, еще без погон, с «кубарями» в петлицах. Первая — кавалерийская. Вторая — пехотная. Хозяин первой, немного потертой, бывалой — генерал Лев Доватор, командир 2-го гвардейского кавалерийского корпуса, погибший в бою 19 декабря 1941 года под Москвой.
После начала контрнаступления под Москвой корпус Доватора был переброшен в полосу 5-й армии Л. А. Говорова, стал ее подвижной группой и наступал на Звенигород и Рузу. За рубеж на реке враг зацепился прочно. Прорвать его оборону с ходу не удалось. Доватор никогда не действовал наобум и, не довольствуясь донесениями разведки, 19 декабря направился на передовую к деревне Палашкино. Здесь его, лучшего кавалерийского военачальника Красной армии, сразила очередь немецкого пулеметчика. В 1988 году шинель генерала передала в музей на вечное хранение дочь героя Рита.
Вторую, парадную, почти новую шинель передали Музею Победы школьники из Тарусы в 1992 году. Она принадлежала другому известному полководцу, участнику битвы за столицу — генералу Михаилу Ефремову. Командуя 33-й армией Западного фронта, он в феврале 1942 года попал с бойцами в окружение под Вязьмой и покончил с собой в кольце врагов, предпочтя смерть позору плена. Два элемента военной униформы, два подвига, две разные человеческие трагедии, две общие геройские судьбы…
— По сравнению с другими музеями, чьи экспозиции посвящены Великой Отечественной войне, наш относительно молод, — говорит хранитель Елена Смирнова. — Мы начали собирать коллекцию лишь в середине 1980-х.
И когда поисковики или потомки ветеранов приходят к нам с подлинной реликвией, будь то письмо с войны, осколок снаряда с поля боя или личная вещь солдата, мы, хранители, искренне радуемся. Еще одно имя заняло свое место в списке героев. Еще одна жизнь вплелась в канву летописи народного подвига. Еще одна крупица памяти обрела бессмертие… Можно изучить еще один военный эпизод, прояснить чью-то судьбу, закрасить белое пятно на карте большой войны. А потом устроить новую выставку, связать незримыми нитями память поколений.
РЕПЛИКА
Ради памяти народной
Борис Юлин, историк, военный аналитик, блогер:
— Битва за Москву — крупнейшее сражение Второй мировой войны и пример по—настоящему массового подвига советских граждан. И это очень хорошо, что потомки участников войны охотно передают сохранившиеся личные вещи героев этого сражения для музейного хранения и публичного экспонирования.
Российские традиции по части организации музеев насчитывают более 300 лет. Первые музеи создал Петр Великий, хранивший научные редкости и боевые реликвии «в назидание потомкам». В Советском Союзе очень серьезно боролись за сохранение нашего культурного достояния. Общество и власти понимали, что создавать музеи — дело государственной важности. Потому что критичным для памяти фрагментом бытия, частью всемирной исторической «мозаики» являются сами люди, принадлежавшие им вещи, книги, оружие, произведения искусства, уникальные материальные объекты.
И если мы хотим иметь представление о той или иной исторической личности, мы должны уметь «прочесть» то, что о своем владельце расскажут его неодушевленные спутники.
Чтобы сохранить память и избежать искажения истории, каждая «единица хранения» в музеях должна быть как можно подробнее изучена и атрибутирована.
Карточка экспоната становится фрагментом биографии героя тогда, когда она грамотно составлена и содержит достоверные сведения. Не просто, скажем, «пистолет ТТ советского офицера», а чей конкретно, какому командиру принадлежал или хотя бы где найден, откуда прибыл в музей — ведь все это при известной тщательности исследовательского процесса можно установить.
Музей Победы эту работу делать умеет, за что его сотрудникам отдельное спасибо. Они возвращают нам память о тех людях, которые делали нашу страну великой.
ТОП—5
На вечном хранении
— В музее Московского образовательного комплекса хранится комплект формы летчика Виктора Талалихина — шлем, брюки и гимнастерка. Герой был невысокого роста — форма впору школьникам 6-го класса.
— Комсомольский билет Зои Космодемьянской представлен в Петрищеве, где Зоя погибла.
— Среди материального наследия маршала Георгия Жукова — конспект речи для Парада Победы, где в словах проставлены ударения. Будучи по происхождению деревенским человеком, маршал не мог поручиться за безукоризненную грамотность и подстраховался шпаргалкой.
— Книги из собрания генерала Ивана Панфилова находятся в музее города Алма-Аты. Сюда эвакуировались родные героя, они и спасли его библиотеку.
— Записная книжка и документы Николая Гастелло хранятся в музее боевой славы школы № 3 города Долгопрудный. Когда-то Николай здесь учился и сам.
ФАКТЫ
— Во время боев за Москву в дивизии народного ополчения записались больше 100 000 добровольцев.
— 250 000 москвичей строили укрепления вокруг столицы. В основном это были женщины и подростки.
— В декабре 1941 года один из аэростатов заграждения, спасавших город от вражеских самолетов, сорвался с троса и унес в небо наблюдателя — сержанта Дмитрия Велигуру. Держась за оплетку баллона, юноша смог стравить часть газа через клапан и приземлиться в 110 км от места взлета. Отважный зенитчик был награжден орденом Красного Знамени.
— Чтобы сбить с толку врага, на стенах Кремля нарисовали стены домов, «превратившие» крепость в жилой квартал.
— За время боев в столичном метро во время бомбежек родились 217 детей. А на станции «Курская» работала публичная библиотека.
Читайте также: Музей Победы за три года выпустил около 50 радиопередач «Песни Победы»