С лопатой против радиации: 26 апреля 1986 года взорвалась Чернобыльская АЭС

Ликвидаторам последствий этой катастрофы приходилось самим делать для себя из подручных материалов средства защиты от радиационного заражения

Сергей Баймухаметов 35 лет назад, 26 апреля 1986 года, взорвался реактор на Чернобыльской атомной станции. В ликвидации последствий аварии участвовало от 600 до 800 тысяч человек. Сколько из них осталось в живых на сегодня, точно не известно. Власть молчала о катастрофе 36 часов. Последующая информация была скудной и лживой. 14 мая Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев в обращении к народу говорил: «Наиболее серьезные последствия удалось предотвратить… Ущерб оказался ограниченным». И обличал Запад в клевете. 26 мая газета «Правда» напечатала очерк под названием «Соловьи над Припятью». Затем – «Сувениры из-под реактора». Из рабочей записи заседания Политбюро ЦК КПСС от 29 апреля 1986 года. Громыко А.А. Необходимо дать братским странам больше информации, а определенную информацию дать Вашингтону и Лондону. Алиев Г.А. Может быть, дать информацию нашему народу? (Выделено мною – С.Б.) Лигачев Е.К. Возможно, не следует делать пресс-конференцию. Яковлев А.Н. Иностранные корреспонденты будут искать слухи… Рыжков Н.И. Целесообразно дать три сообщения: для наших людей, для соцстран, а также для Европы, США… Зимянин М.В. Важно в информации отметить, что ядерного взрыва не было, а была лишь утечка радиации в результате аварии. Воротников В.И. Можно сказать, что было нарушение герметичности при аварии. Добрынин А.Ф. Правильно. Ведь у Рейгана наверняка уже на столе лежат фотоснимки. Горбачев М.С. Постановление принимается. Из Распоряжения Третьего главного управления Министерства здравоохранения СССР от 27 июня 1986 года: «Засекретить сведения об аварии. Засекретить сведения о результатах лечения. Засекретить сведения о степени радиоактивного поражения персонала, участвовавшего в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС». «Секретно. Подлежит возврату в Особый сектор Управления делами Совета Министров СССР. Протокол № 29, 23 июня 1986 года. Разрешить реэвакуацию (возвращение) детей и беременных женщин во все населенные пункты, где общая расчетная доза не будет превышать 10 бэр за первый год (всего 237 населенных пунктов)… Где расчетные дозы облучения (без ограничения потребления загрязненных продуктов) превысит 10 бэр, — с первого октября 1986 года…(174 населенных пункта)». «Секретно. Протокол № 9. 8 мая 1986 года. Минздрав СССР утвердил новые нормы допустимых уровней облучения населения радиоактивными излучениями, превышающие прежние в 10 раз. В особых случаях возможно увеличение этих норм до уровней, превышающих прежние в 50 раз». С самого начала на ликвидацию аварии бросили солдат срочной службы. А потом стали массово призывать солдат и офицеров запаса - их называли «партизаны». Средний возраст ликвидаторов - 35-40 лет. Видимо, резон был и в том, что молодым солдатам-срочникам еще надо «пополнять генофонд», а «партизаны» свою детородную функцию уже выполнили... Сергей Шалькевич, ликвидатор: «Осенью 1986 года солдат, призванных из запаса, было в Чернобыле 80-90% от числа всех военнослужащих. Самую грязную работу сделали именно «партизаны». Работа была не «грязная» - смертоносная. Среди тех, кого призвали из запаса в августе-сентябре, должен был быть и я. Повестку получил в конце августа. Когда в военкомате сообщили, что отправят в Чернобыль, страха не было. В начале сентября 1986 года, через 4 месяца (!) после аварии, даже мы в Москве достоверно не знали о смертельной опасности. Так нас «информировали» в СССР. Мне же предстоящее виделось чуть ли не приключением. Журналистский азарт или моя конкретная дурь? Думал: «Все увижу своими глазами, поучаствую и напишу!» Но когда через неделю снова явился в военкомат, мне сказали: «Идите домой. В следующий раз призовем». На вопрос, почему, ответили: «Вы нам не подходите». Однако по учетной записи в военном билете я как раз и очень даже подходил. Значит, из-за профессии. Видимо, кто-то в военкоматских верхах, просматривая списки, сказал: «А журналиста не надо, напишет потом черт знает что, а нам расхлебывать». Так я не попал в Чернобыль. В сентябре 1986 года начался один из опаснейших этапов ликвидации аварии – ручная уборка 200-300 тонн высокорадиоактивного графита и металлических сборок. Генерал Николай Тараканов, руководитель операции по удалению высокорадиоактивных элементов из особо опасных зон Чернобыльской АЭС: «До сих пор не могу понять, почему ни правительственную комиссию, ни химические войска, ни Гражданскую оборону СССР, ни Госкомгидромет, ни Институт имени Курчатова не интересовали особо опасные зоны, куда были выброшены сотни тонн высокорадиоактивных материалов в виде графита, тепловыделяющих сборок (ТВС), тепловыделяющих элементов (ТВЭЛ), осколков от них и прочего… Мыслимо ли, что так долго - с апреля по сентябрь 1986 года - из этих зон ветрами разносилась радиоактивно-зараженная пыль по всему белу свету! Ждали и надеялись на робототехнику, несколько роботов были доставлены в особо опасные зоны, но они не сработали. Аккумуляторы сели, а электроника отказала. Тогда правительственная комиссия подписала постановление: для снятия вручную ядерного топлива привлечь к уборке живых «биороботов», как их назвал Борис Щербина, глава правительственной комиссии». Комендант Чернобыля Михаил Бергман: «В первые дни японцы в виде экстренной помощи прислали два специальных робота, оборудованных щупальцами и дистанционным управлением. Офицеры (не сказать, чтоб трезвые) начали ими играться, как дети, и разбили их об стену. Починить не смогли. Тогда заставили солдат сбрасывать еще дымящиеся обломки графита прямо с крыши в реактор!» (Конечно, следовало обратиться к миру за помощью. Все бы откликнулись - речь об общей безопасности. Но мы – не обратились. Через 14 лет, 12 сентября 2000 года, в Баренцевом море на глубине 108 метров потерпела аварию атомная подводная лодка «Курск». США, Великобритания, Франция и Норвегия тут же предложили помощь – спасательные мини-подлодки, погружающиеся на глубины от 320 до 1 500 метров. Из Англии в Норвегию уже доставили грузовым самолетом подлодку LR-5. Но российские власти отказались. 118 наших моряков задохнулись, не получив помощи. Через месяц, 8 сентября 2000 года, в интервью CNN на вопрос ведущего, что случилось с подлодкой «Курск», президент Путин ответил: «Она утонула».) Юрий Самойленко, заместитель главного инженера по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС: «Прежде всего нужно было защитить жизненно важные органы… Вручную делали доспехи, обшитые листами свинца толщиной 2,5 миллиметра, которыми прикрывали торс. Изготавливали свинцовые трусы в виде полоски, крепившейся к поясу. Свинцовой пластиной защищали затылок, на руки надевали просвинцованные перчатки, а на глаза - очки из толстого плексигласа. Органы дыхания защищал респиратор. Их использовали многократно. Выбрасывали, когда они загрязнялись до недопустимого уровня». Генерал Николай Тараканов: «В таких доспехах весом от 25 до 30 килограммов солдаты походили на роботов. Но эта защита позволяла снизить воздействие радиации на организм в 1,6 раза. «Как же так?! - не устаю я задавать себе вопрос. - Или мы пришли из каменного века, чтобы так вот собирать свинцовые листы и вырезать из них на скорую руку защиту критических органов человека?» Началась адская операция в особо опасной зоне третьего энергоблока. Время выхода и возвращения - 60 секунд. Время работ в зоне 40–50 секунд. 2 октября 1986 года мы успешно завершили операцию по удалению высокорадиоактивных элементов. Всего было сброшено в развал 4-го взорвавшегося энергоблока около 200 тонн ядерного топлива, радиоактивно зараженного графита и других элементов взрыва». Юрий Самойленко: «Из взорвавшегося реактора на близлежащие крыши вылетело около 300 тонн графита и металлические сборки с ядерным топливом… Эти сборки представляли наибольшую опасность - фон рядом с ними составлял 10 тысяч рентген в час. Для каждой разрабатывалась операция. Например, первая группа атомщиков-профессионалов подбегала к сборке, чтобы обернуть листовым свинцом места, за которые возьмутся руками люди. Вторая группа сбрасывала сборку вниз. Порой эти «железки» были внушительных размеров и веса. Одну из них поднимали восемь человек... При инструктаже солдатам втолковывали: ни в коем случае не прикасайтесь к металлическим предметам. Бойцы сбрасывали с крыши только куски графита. Очистка крыши продолжалась примерно месяц: с сентября по октябрь 1986-го. За это время там побывали около пяти тысяч солдат». Как видим, даже у непосредственных руководителей – разночтения. Аж в 100 тонн. Сколько же человек было задействовано на уборку этих 200 или 300 тонн, если каждый сбрасывал несколько лопат? Эдуард Гречуха, ликвидатор: «Забирались на крышу по лестнице, бросали 10 лопат и быстро спускались обратно… До нас ликвидаторы работали не по времени, поэтому и облучались. Нас уже начали запускать на крышу на ограниченное количество времени… При мне погибли два человека – захотели посмотреть на четвертый реактор. Подошли к нему вплотную, а там 6000 рентген, там и потеряли сознание». Физик-ядерщик профессор Георгий Лепин: «После возвращения с крыши они сдавали дозиметры, майор вставлял их в прибор, который показывал, сколько они набрали. Всё зашкаливало, но майор писал в журнал: «24,5». 25 было пределом… Солдаты там были бесправные. Наверно, неслучайно туда присылали много ребят из Средней Азии, которые, даже не слышали об атомных электростанциях. Поэтому они не боялись. Им говорили пойти и сделать что-то - они шли». Председатель Таджикистанского республиканского «Союза инвалидов Чернобыля» Фаридун Хакимов: «В ликвидации последствий Чернобыльской аварии участвовали более 6 тысяч посланцев Таджикистана. На сегодня (апрель 2017 г.) в живых осталось лишь 1865 человек, 1470 из которых – инвалиды». Владимир Панкратов, офицер запаса, ликвидатор: «Я померил дозу на крыше, она оказалась больше 1000 рентген… Представьте, случалось, что люди поднимались на реактор и из любопытства заглядывали внутрь. А там было более десяти тысяч рентген. Сразу кровь носом. И - всё. Или такой пример. При первом тушении пожара смена пожарных лила воду на реактор и не подозревала, что поднимающийся пар смертелен. Две недели только прожили после этого… При этом не разрешалось писать в документах, что человек получил больше 25 рентген. Через два года, мне тогда 37 лет исполнилось, определили на инвалидность. Удалили опухоль головного мозга. С палочкой ходил. Говорить заново учился…» В 2016 году член Комитета Совета Федерации по социальной политике Юлия Вепринцева, курирующая в палате защиту прав граждан, пострадавших от чернобыльской аварии, говорила: «Для ликвидации катастрофы на Чернобыльской АЭС из Российской Федерации было вызвано 240 тысяч человек. На сегодняшний день по различным причинам ушли из жизни 90 тысяч российских ликвидаторов». То есть чуть больше трети? Общей информации на 2021 год нет. Есть по отдельным регионам, городам. И она намного, намного трагичней. На декабрь 2019 года из 30 тысяч казахстанцев, принимавших участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции, в живых осталось 5 тысяч. Город Тихвин Ленинградской области отправил на ликвидацию аварии 106 человек. Сейчас в живых – 32 человека. На апрель 2020 года в городе Вольске Саратовской области из 880 участников тех страшных событий осталось в живых 230 человек. В Кемеровской области из 3 тысяч - 980 человек. В заключение – письмо от моего друга, журналиста Виталия Челышева: «Поезд Москва – Запорожье, 25-26.04.86. Ехал с первой сессии сценарного ф-та ВГИКа. В купе была семейная пара. И женщина, что-то вязавшая на спицах из бежевых шерстяных ниток. В полночь начали укладываться. Женщина со спицами вдруг начала всхлипывать. В начале второго ночи она вдруг начала рыдать и у всех спрашивать: «Скоро мы в Киев приедем? Скоро ли Киев? Там у меня сыночек на атомной электростанции работает. Пожарником». В два ночи она рыдала в голос. И все спрашивала про Киев и про сыночка. Ей объясняли, что поезд идет в Запорожье. Она успокаивалась на время. А потом все повторялось. Проводники принесли ей успокоительное какое-то. Но она снова начинала тихо плакать. Я беспокойно уснул на верхней полке. Проснулся рано. Женщина вязала и плакала, тихо, обреченно. В Запорожье ее встречали. И она вышла совсем обыкновенной пассажиркой, слившись с толпой. Только через несколько дней катастрофа на ЧАЭС и ночной безутешный плач матери пожарного вдруг слились в одно целое. Клянусь! Клянусь, так и было. Советское радио и ТВ молчали. А мать стонами и причитаниями своими возвестила катастрофу. Господи, помилуй! И упокой, Господи, погибших тогда. И дай земной покой и помощь ликвидаторам, оставшимся в живых». В 1989 году Виталия Челышева выбрали народным депутатом СССР, он был членом Комиссии по Чернобылю: «Добился я от съезда народных депутатов голосования: на работу в зону можно направлять только людей не репродуктивного возраста. Приняли... На следующий день выходят «Известия» с постановлением съезда. Пункт исчез. В принципе, было совершено преступление. Потому что в официальном постановлении пункт был, а потом тоже исчез… Ксерокопировали документы Чернобыльского архива в трех экземплярах. Потом по моему пропуску вывозили телегами. Оригинал пошел в парламент РСФСР, копии - в парламенты Украины и Белоруссии. Мне сказали, что бо́льшая часть Чернобыльского архива сгорела в Белом Доме в октябре 1993 года. Но в Белоруссии и на Украине всё осталось в целости».