20 лет спустя власть поняла, что ЕГЭ — это плохо
В России готовятся отменить ЕГЭ. Об этом можно судить, видя достаточно чёткую артикуляцию от властей.
В последние пару дней сначала зампредседателя Госдумы Пётр Толстой заявил в своём telegram-канале, что следует отказаться от массового тестирования в пользу традиционного образования. Позже зампредседателя комитета парламента по образованию Максим Зайцев сказал, что «практически уверен» в отмене ЕГЭ, который снизил уровень образования в стране.
Автором ЕГЭ на рубеже веков стал министр образования Владимир Филиппов (1999–2004 годы), при котором была утверждена доктрина о развитии образования до 2025 года, который заложил основу для ЕГЭ, обозначив приоритет на равные условия в получении образования и единое образовательное пространство.
С начала нулевых систему тестировали в разных регионах страны, и к 2008 году новый экзамен уже сдавали более миллиона учащихся во всех субъектах РФ. На протяжении всех этих лет вёлся спор: одни говорили, что ЕГЭ превратил учёбу в подготовку к сдаче теста, другие заявляли, что школьники получили равные права на лучшие вузы страны.
С вопросами о том, почему мы ждали так долго, чтобы понять недостатки системы, как теперь вернуть образование в здоровое русло и что стало с детьми, которые прошли через этот опыт, ForPost обратился к историку, заслуженному учителю РФ, кандидату психологических наук, доценту МГПУ, кавалеру медали «Патриот России» Александру Снегурову.
Ниже мы приводим его слова в форме прямой речи.
20 лет, чтобы понять
Бюрократическая машина была настроена ещё в начале 2000-х годов. Тогда была концепция всяких заимствований и копирований. Эта машина скопировала нам эту систему на отечественной почве.
Я так понимаю, что она должна была какое-то время проработать, потому что на неё были брошены такие усилия: система тестировалась, доказывалась её эффективность. Противников и критиков отодвинули в сторону. А как её можно отменить вскоре? Мне кажется, сама бюрократическая система не могла себе признаться в том, что ЕГЭ малоэффективен, подставив себя под критику начальства, — это одна из причин.
Потом на это были потрачены большие средства. Третье — под это был настроен весь профиль образования: методички и даже учебники, и сама парадигма подготовки. Всё это держалось, потому что к ней адаптировались многие педагоги и ученики. Ведь у каждого явления есть инерция, и нажатием стоп-крана останавливать работу механизма опасно. И власти такого не хотели.
Также не было наглядных результатов пагубности этой системы. Сначала ученики сдают экзамен, потом получают высшее образование, потом осознают, что это за система. Потом осознание стало пролезать в официозный монолит.
Причём даже когда чиновники сменяли друг друга на постах, то считалось, что это такая преемственность, которую они должны сохранять. Например, министр образования Дмитрий Ливанов (возглавлял ведомство в 2012–2016 годах — прим.), когда пришёл, усилил эту тенденцию. Здесь играли роль и личные амбиции, и представление о том, каким должно быть образование.
Что стало с детьми и образованием?
Преподаватели университетов одними из первых начали говорить, что студенты, сдававшие ЕГЭ, стали глупее, однако эти мнения не принимали к сведению.
Я считаю, что эта система изменила весь ландшафт образования. Она наполнила его коммерцией и примитивизмом, потому что произошёл отход от фундаментальных позиций в разных предметах. Появилась новая настройка на чисто утилитарную подготовку к экзамену. Мы перешли от развития человека и его способностей к сдаче экзамена.
Также это изменило систему ценностей, где важны не твои знания и мнение о мире, а рейтинги — успешность на коротких этапах. Была изменена философия образования.
На детях это отразилось по-разному. Кому-то был нанесён больший удар, кому-то меньший. Есть те, кто привык и даже поддерживает систему.
Некоторые люди разочаровались в самой системе образования. Это отразилось на их последующей жизни, когда они учились в вузе и потом пошли работать. У них представление об образовании сложилось, как о чём-то, что искажает и уродует.
Затем люди не получили фундаментальных знаний и представлений. Они получили навыки о том, где посмотреть и как сделать. Навыки динамичного приспособления тоже важны, но это приспособление.
Некоторые рады, что научились приспосабливаться к новым условиям, но многие переживают, что они потеряли время: два года в школах шла подготовка к ЕГЭ совершенно конвейерным образом. И в это время темы, которые должны были изучаться, были пройдены бегло или вообще не изучались, потому что администрации школ и дети с родителями давали запрос на подготовку к ЕГЭ.
Многих сама эта процедура с надзором травмировала, и этот стресс у них где-то внутри остался. Ощущение несправедливости появилось. Хоть чиновники и говорили, что экзамен всех уравнивает, но ведь мы помним истории, когда из Северного Кавказа или с Татарстана подавались высокие баллы, реальность которых вызывала сомнения. А люди из других регионов — Якутии, Дальнего Востока, Архангельской области и даже Москвы — старались, вели подготовку, но не получали таких баллов.
Как уйти от ЕГЭ?
Явление, внедрённое с таким усердием, не может быть отменено поворотом рычага. Это уже вошло в образовательную плоть. Резко отодрать — значит, нанести травму. Многие на это настроены.
Я предлагаю сохранять пока смешанный характер. Дать ЕГЭ по основным предметам, а другие пусть сдаются в прежней манере, сохраняя возможность сдавать и по форме ЕГЭ. Может, кто-то из детей захочет по нему идти. Не нужно опять что-то единое вводить.
Должны ли традиционные экзамены и ЕГЭ одинаково «стоить»? Этого на ходу не скажешь. На эти вопросы надо бросить силы специалистов. Если бы меня привлекли, я бы знал, как расставить акценты.
Думаю, что акцент следует делать на аттестате и достижениях ребёнка во время обучения в школе: участие в конкурсах и олимпиадах, занятия в спортивных и художественных школах. И так же эти успехи пересчитать в баллы. По какой шкале это делать — надо думать. И я считаю, что аттестат плюс портфолио за несколько лет должен весить больше, чем ЕГЭ.
Также считаю, что если ЕГЭ останется, то он должен быть нацелен на профиль вуза, чтобы вузы имели от него пользу, ведь они сейчас недовольны этой системой. Потому что и ректоры говорили, что приходили, условно, 90-балльники, а их приходилось учить чуть ли не с нуля.
А со временем, думаю, ЕГЭ нужно будет подвинуть, чтобы люди сдавали вузовский экзамен — можно и дистанционно, чтобы не терять мобильность. Есть, конечно, специфические вузы, где необходимо присутствие, но это уже надо прорабатывать.
Было ведь даже предложение от физика, ведущего программы «Очевидное — невероятное» Сергея Петровича Капицы (сын нобелевского лауреата Петра Капицы), о том, что во все вузы, независимо от профиля, стоит писать большое эссе на свободную тему, чтобы человек раскрылся.
Может, не всем подходит сочинение, но это многое показывает: видение человеком мира и гражданственность, нравственность. Это может быть и эссе с объяснением по теме физики — почему человек к этой сфере склонен? Варианты есть разные, и надо их прорабатывать, не выдумывая.
Читайте по теме: Шесть секретов ЕГЭ, о которых вы могли не знать
Семён Гринберг