Владимир Высоцкий и Никита Хрущев: о чем они говорили перед смертью бывшего генсека
В марте 1970 года Владимиру Высоцкому пришла в голову мысль – навестить на даче в Петрово-Дальнем Никиту Сергеевича Хрущева. После долгих уговоров помочь согласилась внучка опального экс-генсека Юлия. Произошло все настолько неожиданно, что Владимир Семенович забыл гитару. Но самое необычное было во время встречи...
Геннадий Чародеев Даже сегодня, спустя более сорока лет после смерти поэта, многие воспоминатели, стараясь подчеркнуть свою близость к «таганской знаменитости», врут с высоких трибун. И все-таки есть честные книги. Среди них - «Владимир Высоцкий. Между Словом и Славой. Воспоминания», которую после долгого молчания в январе 2003 года написал близкий друг поэта Давид Карапетян. Впервые о Карапетяне вспомнила в своей книге «Владимир или прерванный полет» Марина Влади. В ней она рассказала, что «таинственный Давид» был очень близок к Володе в начале 1970-х. С ним Высоцкий уходил в пьяные загулы, путешествовал по Армении, ездил «в гости к Махно» в Гуляйполе и к опальному Хрущеву в Петрово-Дальнее. На презентации книги я спросил Давида Сааковича: со дня смерти Высоцкого прошли десятилетия. За все это время вы нигде ни разу не выступили с воспоминаниями о нем. Почему? - Не думал, что когда-нибудь захочу публично признаться в любви к Володе, - ответил Карапетян. - Я не хотел участвовать в аншлаговом спектакле под названием «Мы и Высоцкий». Он рассказал, что познакомились они с Володей в мае 1967 года. В то время Давид заканчивал ИнЯз и ухаживал за красивой девушкой Татьяной. Оказалось, что она близко знает актера и барда Володю Высоцкого из театра на Таганке. Тогда он Давиду не очень был интересен. Но через некоторое время Таня принесла записи Высоцкого, и Карапетян, по его признанию, капитулировал. Потом они подружились на всю жизнь. - В 1970 году вы с Высоцким посетили на даче в Петрово-Дальнем опального Хрущева... - Дедушке Юлия нас почему-то представила, как актеров Театра «Современник», - вспоминал Давид Карапетян. - Может быть, потому что Хрущев как раз незадолго до этого был там на спектакле по пьесе Михаила Шатрова «Большевики». В Хрущеве была заметна вполне понятная настороженность, но в целом он вел себя раскованно. Дача в Петрово-Дальнем располагалась на берегу Истры, недалеко от впадения ее в Москву-реку. Вокруг дома - несколько запущенный яблоневый сад, цветочные клумбы. Дом был одноэтажным, бревенчатым, обшит вагонкой и покрашен в ядовитый зеленый цвет. Поскольку на бильярде Хрущев не играл, бильярдную перестроили под столовую. На участке еще стоял домик для охраны у ворот и щитовая «летняя кухня». Комната Никиты Сергеевича была тоже невелика - около 15 квадратных метров: две стены почти полностью занимали окна, выходившие на веранду и в сад. В комнате стоял трехстворчатый гардероб, на котором лежал ящик с тремя пистолетами - подарками чекистов. «Без патронов - на всякий случай», - объяснил Никита Сергеевич. У единственной глухой стены стояла кровать, а на стене висела небольшая картина художника Налбандяна, изображавшая Ленина в ссылке. Бывшие коллеги по партийному и советскому руководству к опальному лидеру не приезжали. Работавшим у него ранее сотрудникам спецслужб это тоже запрещалось. Редких гостей к Хрущеву в основном привозили дети и внучка Юля. Пару раз наведывался кинорежиссер Роман Кармен с женой Майей и дочерью Аленой, драматург Михаил Шатров, приезжали родственники расстрелянного в 1937 году командарма Ионы Якира, некоторые из детей бывших руководителей «братских компартий». Никита Сергеевич, оказывается, никогда ничего не слышал о Высоцком! Внучка пыталась что-то рассказать, объяснить, но тот жил в Зазеркалье, в другом мире, так сказать, в ирреальном пространстве. Почти сразу речь зашла о володиных проблемах. Выяснилось, что песен Высоцкого Хрущев не слышал, поэтому какого-то детального разговора на эту тему не получилось. Тогда Высоцкий в очень простых словах обрисовал Хрущеву свое положение: «Песни мои ругают, выступать не дают, на каждом шагу ставят палки в колеса. А люди хотят слушать... К кому из руководства мне лучше обратиться? Вы ведь там, наверху всех знаете, Никита Сергеевич». Хрущев довольно долго не мог никого назвать, думал, перебирал. «Даже и не знаю, кого вам посоветовать, - наконец произнес он. - Лучше, наверное, пойти к Демичеву. Он более-менее молодой, прогрессивный, выдвигался при мне, лучше остальных в таких вещах разбирается». Но особой уверенности в том, что Демичев что-то сделает, в голосе Хрущева не чувствовалось. (Демичев был министром культуры СССР - ред.) Каким-то образом зашел разговор и о хрущевских пятиэтажках. Хрущев сильно обижался на народ. «Вот меня сейчас все ругают, дома эти называют «хрущобами»! А не говорят, что мы тогда вытащили людей из подвалов, где и сортиров-то не было, дали им благоустроенное жилье. Правда, маленькое, с низкими потолками, но жить-то можно. Ведь при Сталине жилых домов почти не строили!», - горячился Хрущев. Только уселись за стол, как вдруг Высоцкий спросил: «Никита Сергеевич, а у вас чего-нибудь выпить не найдется?» И таким тоном, словно они с хозяином друзья-приятели и только вчера расстались. Отреагировал Хрущев на удивление спокойно: «Вообще-то есть», - сказал он и достал из кухонного шкафчика початую бутылку «Московской особой». Володя сразу налил себе и Давиду, а хозяин отказался: «Мне врачи запретили, я не пью». Гости спрашивали опального вождя о политике, о Сталине и Берии. «Как-то после войны, - рассказал Хрущев, - приглашает Сталин нас с Микояном на обед в резиденцию на озере Рица. Никого больше из политбюро не было. И тут он, к нашему великому удивлению, разоткровенничался: «Я никому не верю, даже самому себе». Высоцкий и Карапетян слушали Хрущева, можно сказать, открыв рот. Спрашивали наперебой: как это он проморгал заговор против себя? «Да вот этот, - здесь он мимикой и жестами очень похоже изобразил Брежнева, - предателем оказался. И о Суслове меня тоже предупреждали, советовали его убрать, но я не слушал. Потому что дураком был!» Ближе к концу застолья Высоцкий спросил, есть ли в доме гитара? Но гитары не оказалось, на что он весело сказал: «Ну, в таком случае разрешите приехать еще раз, попеть для вас». Тут Хрущев в первый раз за весь вечер улыбнулся. По всему было видно, что он уже хотел бы послушать песни в исполнении Высоцкого. Но встречи не получилось - Никита Сергеевич вскоре тяжело заболел. Хрущев так и не услышал Высоцкого живьем… В конце беседы с Давидом Карапетяном я поинтересовался, не встречался ли он с Юлией Хрущевой в процессе подготовки книги? Ведь это она привезла Высоцкого к Хрущеву и весь вечер провела в их кампании. Юлия Леонидовна могла бы что-то уточнить или вспомнить о той встрече. По выражению лица Давида Сааковича я понял, что контакта с ней по каким-то причинам не получилось. И мне, журналисту, по телефону внучка Хрущева категорически отказала во встрече: «О книге Карапетяна слышала, но не читала. И читать не буду! Боюсь! Столько всякой дряни выливается на бедного Никиту Сергеевича, да еще в связи с Володей». Период самой активной дружбы и тесного общения Давида Карапетяна с Владимиром Высоцким пришелся на конец 1960-х – начало 1970-х. В последние годы жизни они почти не виделись. В заключительной главе своей книги Карапетян рассказал о том, как изменился его друг, перестав быть прежним – скромным, открытым и… неуверенным в себе. Да и круг общения у Высоцкого изменился. Теперь это были люди почти сплошь успешные, знаменитые и богатые по советским меркам… У Давида Карапетяна была довольно романтическая профессия - переводчик с итальянского. Он обладал жгучей внешностью кавказского плейбоя. У него, по признанию Марины Влади, были обходительные манеры, пленившие мировых звезд - Клаудию Кардинале и Жаклин Сассар (Давид сопровождал их на московских кинофестивалях). Книга воспоминаний Давида Карапетяна заканчивается 26 июля 1980 года: квартира Высоцкого на Малой Грузинской, на кухне поминки. Марина с бокалом в руке сказала, что в последнее время Володя вспоминал Давида и сожалел, что давно его не видел. А тело Высоцкого все это время было рядом, в кабинете, где друзья могли проститься с ним в эти дни. Был среди них и Карапетян… «И я медленно направляюсь к дверям кабинета на наше с тобой бесповоротно последнее свидание, мой любимый и неповторимый товарищ, мой звездный земной друг. До встречи. До неизбежной встречи!» Давид Карапетян пережил Владимира Высоцкого почти на 27 лет.