Светлана КРЮЧКОВА: «Я в молодости мечтала стать филологом…»
Народная артистка РФ рассказывает о предстоящем музыкально-поэтическом спектакле в Государственном Кремлевском дворце.
25 февраля 2022 года в Государственном Кремлевском дворце пройдет необычный музыкально-поэтический спектакль на стыке жанров и форм «Любви небесной образ». Это совместная работа Народной артистки РФ Светланы Крючковой и Праздничного мужского Хора Московского Данилова монастыря. Отдельные номера в канве программы исполнит Большой детский хор им. В.С.Попова, национальное достояние России, которое бережно хранит художественный руководитель и главный дирижер заслуженный артист РФ России Анатолий Кисляков.
Светлана Крючкова впервые выступает с двумя ведущими хорами России. Хотя для Хора Данилова монастыря подобный опыт не первый: это единственный монастырский хор, который практикует «театрализованные» представления с большими артистами – Дмитрием Певцовым, Евгением Стебловым, Андреем Мерзликиным. Солисты и певчие коллектива – профессиональные музыканты с блестящим образованием, которых ювелирно подобрал художественный руководитель хора Георгий Сафонов. Они не служат в алтаре и не совершают таинств, но место их службы – в Даниловом монастыре. А их профессия, служение и таинство – музыка.
Главная тема музыкально-поэтического спектакля – Любовь. Причем во всех смыслах этого слова. Именно она связывает в единое целое действо, где взрослые и маленькие артисты рассказывают о ней и про нее. Музыкой, поэзией, песнями и монологами. С самого начала зритель погружается в атмосферу нежности и безмятежного счастья, которые дает это самое главное чувство. Такому действу не нужны ведущие и конферансье. В спектакле разворачивается вечный сюжет, сюжет любви и о любви: там, где любовь, там эмоции; там, где эмоции, слова излишни. Вместо них – Анна Ахматова, Марина Цветаева, Сергей Есенин, Сергей Рахманинов, Георгий Свиридов, Петр Чайковский и др.
- …Я не могу рассказать вам о спектакле, в котором главная не я. Меня там существенно меньше, чем другого участника, главного – мужского хора Данилова монастыря.
- Если вас там меньше, это не значит, что вы не главная.
- Это не моя программа, я только исполнитель. Актер. У меня есть свои поэтические программы, вот их я создаю сама: сама пишу сценарий, сама режиссирую, сама выбираю – что я читаю, что рассказываю. И это совсем другая история.
- Тогда почему вы согласились принять участие в подобном спектакле?
- Потому что мне интересно. Я никогда не работала в таком тандеме – духовный хор, такой замечательный хор, и стихи русских поэтов. У меня еще не было подобного опыта. Но надо же попробовать.
- На Большой сцене Кремлевского дворца вы будете впервые?
- На этой сцене я уже была и была не раз. Я не боюсь больших залов, не боюсь больших сцен.
- Вы сами выбирали стихи для спектакля «Любви небесной образ»?
- Я просто сказала, какие темы мне близки – буду читать стихи о материнской любви и о любви к родине. И хотя я не писала сценарий к этому спектаклю, я все равно немножко его корректировала, поскольку имею большой опыт чтения стихов в разных залах. И знаю, в каких залах какие поэты и какие стихи лучше звучат.
- Какие у вас любимые русские поэты, кого вы чаще всего вспоминаете и цитируете?
- Я занимаюсь поэзией 52 года! Вы знаете, какое количество у меня литературных наград? Есть даже государственная медаль им. А.С.Пушкина «За развитие и сохранение русской словесности, за большую просветительскую деятельность». Есть литературная премия имени Цветаевой. Есть премия книгоиздателей «Книжный червь» с формулировкой «Воплощенная поэзия», которую я получила в ноябре в Эрмитаже. А знаете, какое количество поэтических программ я делаю? Все не перечислить: «И мы сохраним тебя, русская речь...», «Два века русской поэзии...», где я читаю Баратынского, Лермонтова, Пушкина, Бунина, Тютчева, Бродского, Самойлова, Ахматову, Цветаеву, Петровых. Есть моно-программы: например, об Ахматовой в разные периоды ее жизни и соответственно, разные ее стихи. Я плотно работаю с исследователями жизни и творчества Ахматовой и Цветаевой. И по Цветаевой у меня разные программы, у нее же огромное наследие – и в Чехии в том числе: там мной исследован каждый сантиметр, где ходила Цветаева – «Чешские страницы», есть ее гражданская лирика «Отказываюсь быть!» За которую Бродский, кстати, назвал Цветаеву самым сильным поэтом 20 века. Программа «Поэтический Петербург», где звучат стихи Володина, Набокова, Олега Григорьева – я делаю все, чтобы об этих поэтах не забыли. Я единственная, кто сделала вечер К 80-летию Геннадия Шпаликова «Я жил, как жил...». И о Марии Сергеевне Петровых, которая при жизни почти не печатала свои стихи, а жила переводами. Мандельштам тоже занимался переводами, но не любил, потому что считал, что в перевода утекает творческая энергия. И конечно, у меня есть программа к юбилею Мандельштама. И потом, я живу в Петербурге, и каждый месяц я встречаюсь со зрителями в Арт-КАФЕ «ПодвалЪ «Бродячей собаки». Это намоленное место, где бывали Блок, Маяковский, Гумилев, Ахматова, Ольга Глебова-Судейкина – вся литературно-художественная элита того времени! У нас город такой – «Культурная столица». И невозможно к этому не прикасаться, если ты здесь живешь. А вы меня спрашиваете про поэтов.
- Как вы готовите свои поэтические программы – сначала придумываете тему или поэта?
- Не скажу, это тайна. Но нерационально, поверьте мне, сердцем.
- Внутренняя подготовка к таким программам отличается от репетиций и подготовок к театральным постановкам?
- Конечно. Если я выхожу в зал, где 2000 зрителей, и на сцене одна я – получается, что на мне всё. Никаких вспомогательных средств. Таких артистов не так уж много: были Юрский, Казаков, теперь Филипенко, Алла Демидова, ну и я. Нужно заставить зал слушать, слышать. Чтобы зритель вышел после выступления с другим отношением к поэту, чтобы у него дома возникло желание открыть книгу поэта. И удивиться: почему же я этого не видел, я же читал?!
- Какая публика ходит на ваши поэтические спектакли?
- Подготовленная. Это публика, которая хочет больше узнать конкретного поэта, узнать о нем что-то новое. Это люди, у которых живая душа.
- Почему, как вы думаете, нужно ходить на такие программы?
- Потому что нельзя забывать русскую культуру, русский язык. Лично у меня времени жизни осталось очень мало, кто-то может и не успеть услышать, как я читаю русскую поэзию. Ходить надо, пока мы, артисты, живы и выходим на сцену.
- Какую публику вы ждете в Кремле?
- Не знаю. Для меня подобный опыт соединения духовного пения и стихов русских поэтов будет первым.
- Московская публика отличается от публики Санкт-Петербурга на поэтических спектаклях и вечерах?
- Московская публика более открыто реагирует, более раскованно. Все мои коллеги обкатывают свои новые программы в провинции, а я «сырую» программу везу в Москву: москвичи так открыто реагируют, что я делаю себе пометочки – тут длинно, здесь не хватило, а тут местами нужно переставить. На московской публике можно понять – правильно или неправильно. Но в принципе поэтическая публика везде одинаковая. Люди, которые любят поэзию, это особые люди. Не каждому дано понять, услышать. Как говорила Цветаева: «Читать – это такой же труд, как и писать! Устал читая, значит, хорошее читал и хорошо читал. Усталость читателя – усталость Сотворческая».
- Какие записки вам пишут зрители на поэтических вечерах?
- Мужчина однажды прислал: «Читал поэмы Цветаевой, ничего не понял. В вашем исполнении все просто и ясно». Как-то соученик моего младшего сына пришел в Филармонию, на вечер Давида Самойлова. Вышел и сказал: «Я за этот вечер повзрослел». Прошлым летом я на ВДНХ читала Цветаеву: первая половина была любовная лирика, вторая – гражданская. Билеты продавались по интернету, что сказалось на возрастном составе публики – было много молодежи. И меня удивило, что молодежь мне писала – их потрясла не любовная, а именно гражданская лирика. А ведь это сложная лирика. Цветаева вообще непростая. Она обрывает на полуслове строчку, она обрывает строчку на полумысли, и надо сделать так, чтобы мысль ясно прочерчивалась. А однажды в Москве после моей Лермонтовской программы ко мне подошли два очень юных мальчика и один из них сказал: «Я тоже читаю Лермонтова, но он у меня получается злой и желчный, а у вас он совсем другой. Почему?» А я говорю: «Потому что я смотрю на него глазами любящей матери».
- Вы с юности так любите поэзию?
- У каждого своего предназначения. И каждому Бог дает свое. У кого-то есть абсолютный музыкальный слух. Мне Бог дал абсолютный слух на поэзию. Я могу читать поэзию сутками. Это от прозы я устаю, а стихи читаю, не останавливаясь. Артисту во время чтения стихов нужно меньше демонстрировать себя, нужно предъявлять поэта. Давид Самойлов говорил: «Добивайтесь, пожалуйста, смысла, проясняйте, пожалуйста, мысли...» Тогда зритель начинает видеть живые строчки, они становятся выпуклыми. Стихи нужно читать так, чтобы каждый зритель в зале думал: боже, это же про меня, это то, что со мной происходит… Знаете, я в молодости мечтала стать филологом. И ведь фактически я им и стала.