Оскорбленные чувства
Самая знаменитая книга Салмана Рушди начинается с описания теракта, жертвами которого становятся два главных героя романа. Все дальнейшее в книге можно интерпретировать как вспышки сознания, полубред-полусон в момент их прощания с жизнью. А можно и иначе. Прошли годы, и вот с самим автором случилось нечто подобное.
Сообщение Оскорбленные чувства появились сначала на Новости Германии: последние события на русском языке.
Покушение на Салмана Рушди переживается остро и болезненно не только потому, что он – одна из центральных фигур в современной мировой литературе, но еще и потому, что в нападении этом нет ничего случайного. В нем ищут и находят символический смысл.
Нападение в Чатокуа
Рушди был ранен ножом в институте Чатокуа, под Нью-Йорком. Он был приглашен прочитать там во время паблик-тока на тему о преследуемых писателях, нашедших убежище в США, лекцию о творчестве и свободе. Когда ведущий представлял Рушди, на сцену выбежал мужчина и несколько раз ударил писателя ножом в шею и в живот. Я пишу эту колонку в момент, когда перспективы Рушди неясны: он может потерять глаз, находится на вентиляторе, повреждена печень.
Читайте также: Нервы и симптомы
Что-то вроде, конечно, бывало еще не так давно, в тоталитарных обществах ХХ века. По довольно распространенной версии вот так в 1978 году был убит в Москве один из лучших писателей страны Юрий Домбровский; ему не простили роман о бесчеловечности чекистов «Факультет ненужных вещей»… Но, казалось, время это навсегда ушло.
Я помню, с какой тревожной озабоченностью и скептической критичностью воспринята была в 1989 году весть о фетве верховного лидера Ирана аятоллы Хомейни, наложившего на Рушди равнозначное смертному приговору проклятие за его роман «Сатанинские стихи», непочтительный по отношению к религиозному мусульманскому декоруму.
Тогда, на переломе эпох, казалось, что мир движется на всех парах к свободе суждений и мнений, к толерантному плюрализму, к исключению возможности назначать человеку смерть за высказанное слово, за произведение искусства. И лишь иранский режим упертых аятолл шагал не в ногу. В этом виделась очевидная ментальная патология.
Как если бы в одной отдельно взятой стране время пошло вспять.
Собственно, мы и теперь не отказались от такого удивительного предрассудка, как любовь к свободе и презрительное неприятие цензуры. Но кто эти «мы» и много ли их («нас») – эти вопросы сегодня проблематизировались.
Стрела, выпущенная 33 года назад, настигла свою жертву. Юный фанатик исполнил то, что было назначено еще в прошлом веке.
В фейсбуке пишут: «Только позавчера сидели с Сашей Бауновым и Галиной Юзефович, говорили о Салмане Рушди, которому, конечно, ничего уже не угрожает, фетва иранская – формальность, от нее иранские власти дистанцировались, а награду за голову писателя частные лица предлагают. И вообще, все постарели, Рушди 75, аятолла Хомейни давно умер, к Ирану попривыкли, другие государства срываются с цепи, другие лидеры пытаются убить своих оппонентов… И вот Рушди в реанимации… Нападавшему Хади Матару 24 года, живет в Нью-Джерси. Читал ли он роман «Сатанинские стихи», вышедший за 10 лет до его рождения или оскорблен им по инерции? Бог весть».
Эгоцентрик и феминистка
Пожалуй, последний раз художник с очевидно мировой известностью стал жертвой покушения на него в конце 60‑х. Едва не убит был арт-экстремист Энди Уорхол. Он написал позже: «Это было, как вишневая бомба, взрывающаяся внутри меня».
3 июня 1968 года в нью-йоркский офис Энди на Union Square явилась Валери Соланас. Радикальная феминистка и лесбиянка, которую Уорхол одно время привлекал в свои проекты, но потом охладел к ней, устав, скорее всего, от ее категоричной бесталанности. В тот день Уорхол приехал в офис для разговора с куратором Марио Амайя. Выйдя из лифта, Соланас достала из пакета пистолет «Беретту» и выстрелила в Уорхола. Тот рухнул, пуля вошла в правую часть груди и вышла сзади. Затем Соланас выстрелила в Марио и навела пистолет на Фреда Хьюза, торговца работами Уорхола. Она целилась ему в лицо, но пистолет заело. Внезапно открылись двери лифта, не растерявшийся Хьюз прошептал: «Лифт, Валери; уходи». И она ушла.
Уорхола доставили в больницу, две минуты он находился в состоянии клинической смерти, но врач вскрыл грудную клетку и массировал сердце, пока оно не забилось вновь. Художник выжил, хотя был вынужден всю оставшуюся жизнь носить корсет, а когда напрягался, швы начинали кровоточить.
Событие это, случившееся опять-таки в США, в Нью-Йорке, прошло по ведомству явной психической неадекватности исполнителя с какими-то рефлексами или отзвуками, связанными с искусством поп-арта, с практиками хэппенинга. Соланас еще до встречи с Уорхолом основала Society for Cutting Up Men – Общество для истребления мужчин. В его манифесте она патетически объявляла: «Как люди имеют больше прав на существование, чем собаки, ввиду своего более высокого развития и высшего сознания, так и женщины имеют преимущественное право на жизнь перед мужчинами. Поэтому уничтожение любого мужчины является хорошим и правильным поступком, выгодным для женщин и милосердным для мужчин … Мужчина – абсолютный эгоцентрик, запертый в себе, неспособный на сопереживание или отождествление себя с другими. Он – полумертвая, ни на что не реагирующая масса, неспособная давать или получать удовольствие или счастье; …он в лучшем случае абсолютно скучное явление, безобидное пятно, поскольку только те, кто способен воспринимать и принимать других, обладают очарованием. Он застрял на полпути в сумеречной зоне между человеком и обезьяной, но гораздо хуже обезьян, потому что, в отличие от них, способен испытывать множество негативных чувств – ненависть, ревность, позор, отвращение, вину, стыд, сомнение; более того, он осознает, что он такое и чего ему недостает». Мужчины, по мнению Валери Соланас, безуспешно пытаются стать женщинами и «завидуют влагалищу». Правильных женщин же она мыслила как «властных, спокойных, уверенных в себе, непристойных, агрессивных, эгоистичных, независимых, гордых, ищущих острых ощущений, неуправляемых, высокомерных» «стерв».
Контакты с Уорхолом кое в чем подтвердили, судя по всему, догадки Соланас. Валери называла окружение Уорхола глупыми звездами, а самого Уорхола стервятником и вором. Тот не стал издавать текст Соланас и не использовал его как сценарий. Она уверяла, что он потерял рукопись ее гениальной пьесы, писала ему странные письма: «Я верю, что если бы у вас не было вашей лжи + обмана + нотариально заверенных показаний, вы бы сжались + умерли».
Валери вскоре сдалась полиции, ее осудят на три года тюрьмы и принудительное лечение в психиатрической клинике: у нее найдут параноидальную шизофрению. Лечение помогло не слишком. В интервью 1977 года она не раскаивалась: «Я считаю аморальным то, что я промахнулась. Я должна была больше практиковаться по целям».
Пишут, что случившееся привело Уорхола к некоторым выводам. Во-первых, он не стал предъявлять претензии Соланас. Во-вторых, после покушения в его работах начинают преобладать темы, связанные с увечьями и насильственной смертью; а еще он декларирует полную свободу от эмоций. И наконец: его «фабрика» продолжала заниматься делами, конвейер производил и продавал картины без участия их автора. Этот феномен Уорхол назвал «кинетическим бизнесом» и абсолютизировал товарную стоимость того, что прежде называлось искусством: «Бизнес – следующая ступень после Искусства. После того как я занимался тем, что называется «искусством», я подался в бизнес-искусство. Я хочу быть Бизнесменом Искусства или Бизнес-Художником. Успех в бизнесе – самый притягательный вид искусства».
Но все это уже последствия, а исток ситуации можно искать и в фанатическом воодушевлении Соланас, которое сложилось у нее в едва ли не самом демократическом в мире окружении. Выходит, для этого не нужно было обитать в недрах Азии, мечтать о средневековье и культивировать религиозную нетерпимость. Почти любые идеи могут стать предпосылкой для агрессии. Среда имеет значение, но не гарантирует нас от вспышки ярости или нетерпимости, от оскорбленности чувств, которым нет удержу.
Вот так, недавно, я зашел в ночной автобус в Катовице – и попал на совершенно безумного на вид попутчика со стеклянными глазами. Тот сначала громко извергал нецензурные проклятия, а потом всячески задирался по адресу приглянувшихся ему молодых парней, оказавшихся рядом и смотревших на него со снисходительной жалостью, – а напоследок, выходя, припечатал одного из них по скуле…
Под дамокловым мечом
Это вообще потрясающая история о бесконечно длящемся наказании за слово. «To, что произошло с Рушди, конечно, ужасно. И лично для 75-летнего писателя, и для нас всех. Потому что грубо и наглядно показывает – мир откатился лет на 40 назад», – резюмирует один блогер.
Звонки, увы, звенят. Да и поводы различны. То очередные религиозные деятели чуть ли не благословляют войну. То в прессе пройдет волной информация об отравлении в Уфе (в апреле 2019 года) русского писателя и публициста Дмитрия Быкова. А то жертвами нападения на парижскую редакцию Charlie Hebdo 7 января 2015 года станут главный редактор журнала Стефан Шарбоннье и художники-карикатуристы Жан Кабю, Жорж Волински, Бернар Верлак и Филипп Оноре. «Мы отомстили за пророка Мухамеда. Charlie Hebdo мертв», – объявил в тот день один из двух стрелков.
Резонанс тогда был неоднозначный. Многие мировые медиа (американские Business Insider и The Huffington Post, немецкие Berliner Zeitung и Hamburger Morgenpost и др.) решили опубликовать карикатуры с изображением пророка Мухаммеда. На сайте таблоида Daily Beast появился топ из наиболее скандальных карикатур Charlie Hebdo. Британская вещательная корпорация Би-би-си отказалась от введенного запрета на любые изображения пророка Мухаммеда в своей продукции. Но редакции большинства изданий тогда решили не публиковать такого рода карикатуры. И это отражает неизбежную, наверное, неполную определенность в ситуации, когда конкурирующие в общественном признании свобода и безопасность, разные трактовки толерантности приводят к ситуативным решениям.
Оскорбленные чувства полыхают пламенем мести.
Вокруг его романа Рушди происходили чудовищные завихрения. Японский переводчик «Сатанинских стихов» был убит, итальянский тяжело ранен. Норвежский издатель «Стихов» был ранен на пороге собственного дома. В лондонской гостинице погиб исламский боевик, подорвавшийся на бомбе, которой он хотел убить Рушди. 2 июля 1993 года в Турции, в анатолийском Сивасе толпа окружила отель Madimak, в котором собрались гости литературного фестиваля, в том числе издатель Азиз Несин, напечатавший отрывки из романа. Нападавшие заблокировали двери и подожгли дом. 37 человек погибли в огне. Несину удалось спастись, но его сильно избили полицейские и пожарные.
Да и сам Салман Рушди пребывал эти долгие десятилетия (!) в странном состоянии живой мишени. Врагу не пожелаешь. Сначала Рушди охраняла английская полиция, потом перестала, англичане решили, что фетву никто не будет исполнять. Он попытался даже вернуться к исламу – религии предков. Но разочаровался в этом тренде и осудил себя за поиск компромисса, а лет десять назад опубликовал большой автобиографический роман, названный «Джозеф Антон». (Под таким изобретенным им псевдонимом, соединившим имена писателей Конрада и Чехова, он фигурировал в охранных документах.) В романе главная тема – именно жизнь под дамокловым мечом религиозного приговора к смерти. И попытка сохранить себя как личность, не стать жертвой страха.
Кажется, ему это почти удалось. Но… Журналистка Елена Стафьева написала в своем блоге: «Прошло 30 лет – случилось 9/11, война в Ираке, убийство Саддама, изоляция Ирана, война в Афганистане, убийство Усамы бен Ладана, серии терактов по всему миру и пр., и пр. – и вот в благополучном буржуазном upstate NY 24-летний парень нападает на Салмана Рушди. А нынешний аятолла с похожим на прежнего именем говорит буквально, что фетва «была выпущена как пуля, которая не успокоится, пока не попадёт в цель» и призывает всех правоверных праздновать. А я пишу этот пост в стране, заблокировавшей главные мировые социальные сети. Вот тебе, бабушка, и прогресс, вот тебе и свобода слова, вот тебе и прекрасное будущее».
Ну а сам роман… Разговор о нем – это отдельный сюжет. Вот суждение одной из читательниц, Тамары Эйдельман: «Мне-то кажется, что мало где пророк Мухаммед изображен с таким огромным уважением, как в этой книге. Мятущийся, страдающий, но все-таки верный себе искатель истины. И есть у меня подозрение, что зловещая фетва, призывавшая правоверных убить Рушди, была вынесена не из-за изображения пророка, а потому что в книге изображен некий злобный фанатик, подозрительно напоминающий Хомейни. …И вообще-то, простите за выспренность, но запутанный сюжет этого романа можно описать очень просто: Бог есть любовь».
Читайте также:
Сообщение Оскорбленные чувства появились сначала на Новости Германии: последние события на русском языке.