Доберутся ли санкции до атомной отрасли России

Вводимые странами ЕС антироссийские санкции могут вернуться в Европу бумерангом, если затронут сферу ядерной энергетики, написал французский обозреватель Патрис Браво в издании Agora Vox.

Он напомнил, что российская атомная отрасль — это внушительный промышленный комплекс, состоящий из 350 предприятий, на которых трудится около 250 тысяч человек. Он не только является поставщиком на глобальный рынок уникальных технологий обогащения урана, но и самым крупным экспортером ядерного топлива, что признается во всем мире.

Не будет лишним напомнить, что Москва задействована в ряде крупных зарубежных проектов по строительству АЭС — в таких странах, как Турция, Белоруссия, Индия, Венгрия, Бангладеш, Китай и Египет. Патрис Браво убежден, что как раз по причине тесного сотрудничества с российской стороной премьер Венгрии Виктор Орбан выступил против санкций в отношении российской атомной отрасли — из-за возможных трагических последствий.

По словам эксперта, в условиях газового кризиса в Евросоюзе логично ожидать повышения спроса на другие виды энергии, в частности, атомную. Он отмечает, что «первая скрипка в Европе в этом случае достается Франции с более чем 50 действующими реакторами общей мощностью 61,4 ГВт».

«Столь высокая доля атомной энергии в Пятой республике также объясняет ежегодное потребление около 10 000 тонн урана, из которых 8 000 тонн поступает из-за рубежа, в том числе из России», пишет автор Agora Vox. Он напомнил, что в 2022 году Франция также закупила у России гораздо больше, чем прежде, урана. Причем делается это порой в обход санкционных мер ЕС. Поэтому в случае ужесточения действующих рестрикций или введения новых, у французской стороны может образоваться дефицит топлива для АЭС.

Интересно также, что в 2022 году объем поставок российского урана в Соединенные Штаты составил примерно 550 тонн на сумму 645,7 млн долларов.

«Будут ли эффективно работать новые санкции, пока остается неясно. Скорее всего, ограничения, затрагивающие атомную отрасль, обернутся против самого Запада», — сделал вывод Браво.

Примечательно, что публикация в Agora Vox появилась незадолго до обсуждения очередного пакета санкционных мер, в который, как заявлял глава МИДа Литвы Габриэлюс Ландсбергис, могут войти ограничения в отношении мирного атома. Кстати, сама Литва с ним покончила в 2009 году, закрыв Игналинскую АЭС, которую порой называли «спасительницей литовской независимости». Именно Игналинская АЭС обеспечивала энергией республику, когда та начала процесс выхода из состава СССР в самом начале 1990-х.

Тот факт, что активным лоббистом запрета на сотрудничество с РФ в атомной отрасли является Польша, тоже вряд ли способен удивить — помимо ярко выраженной антироссийской и даже русофобской политики, это государство удивительным образом остается в стороне от ядерной энергетики и не имеет ни одной АЭС. Хотя еще с 1980-х, при содействии советских товарищей, предпринимались попытки приобщить поляков к мирному атому. В 1983 году даже было начато строительство станции на четырех реакторах близ поселка Жарновец, но вместе с окончанием строительства социализма страна распрощалась и с мечтами об АЭС. Все, что в Жарновце успели возвести, было безжалостно растащено и отправлено на металлолом.

— Этот момент, кстати, постоянно вызывает обсуждение на Западе — следует ли вводить ограничения здесь или не стоит. О негативном эффекте можно долго спорить, но приведу лишь одну цифру: по данным Всемирной ядерной ассоциации, зависимость Евросоюза от России только в сфере обогащения урана составляет примерно десять процентов.

«СП»: — Эту долю они смогут заместить при необходимости?

— Каким-то образом смогут. Но следует понимать, что восполнить десять процентов в сфере высоких технологий быстро не получится. На такого рода замещение у них, по разным оценкам, может уйти от трех до пяти лет. Так что, ущерб может быть нанесен довольно серьезный. Но это только одно направление. Это как раз причина, по которой атомные санкции не вводят. Если бы такой зависимости не было — не стоит сомневаться, что все возможные ограничительные меры мы уже получили бы.

«СП»: — Здесь, наверное, еще стоит учесть, что состояние отрасли в Европе в условиях декларированного отказа от атомной энергетики тоже вызывает вопросы.

— На самом деле, отказываются далеко не все — у стран континента к этому разное отношение. Самый главный «отказник» — Германия, которая довольно шумно этот процесс сопровождала и к настоящему моменту практически все объекты у себя уже закрыла. Но у Германии есть такой противовес, как Франция, у которой доля атомной энергетики в общем энергобалансе страны составляет более 70 процентов. И французы никаких действий по отказу от АЭС не предпринимали.

В восточной Европе вообще в последние годы постоянно заявляют, что хотели бы построить новые блоки атомных станций. Другое дело, что далеко не всегда строят, но не удается уже по другим причинам. Так, Болгария едва ли каждый год объявляет о постройке новых блоков, но из-за политических неурядиц никак не перейдет к практической реализации намерений.

«СП»: — Выходит за ФРГ — флагманом ЕС — в этом начинании мало кто последовал?

— Еще Бельгия, но это, как говорится, капля в море. Остальные не собирались следовать за Берлином, хотя и активно развивать это направление тоже не спешили: мол, работают АЭС, построенные когда-то отцами или дедами сегодняшних политиков, — и отлично. Сейчас, в связи с разными бурными событиями в мире, пошли разговоры, что неплохо бы начать строить что-то новое. Но чаще всего это на уровне обсуждений, дискуссий.

«СП»: — Видимо, симптоматично, что беспокойство насчет санкций в атомной энергетике прозвучало во французском издании.

— В свое время Франция, как наиболее развития в этом плане европейская страна, была одним из наших наиболее серьезных партнеров. Было очень много совместных проектов. Сейчас, конечно, сотрудничество сжимается, хотя реализация коммерческих проектов пока идет. Особенное сожаление вызывает уменьшение сотрудничества в научной сфере — французам было что сказать и предложить нам. У них были довольно интересные исследования. Но в настоящее время все это сходит на нет, хотя, честно говоря, снижение уровня взаимодействия началось еще до СВО. Но все же понятно, что французы больше всех потеряют в случае разрыва связей в этом направлении.