В Грузии не всё однозначно
Новая многополярность как вполне очевидно наметившееся явление заставляет особым образом оценивать политические процессы, происходящие в мире и, прежде всего, в сопредельных государствах. Одна из таких стран – Грузия, с которой нас связывают и столетия общей истории, и отношения «от любви до ненависти», и новый опыт, когда эта страна оказалась пристанищем для немалого числа российских уклонистов.
Дипломатические отношения между нашими странами формально прерваны, прямые авиарейсы отменены, но россияне могут въехать в Грузию без виз. Отношение к нашим соотечественникам со стороны официальных лиц тут, можно сказать, корректное, и, важный момент, большинство простых людей особенно старшего поколения с ностальгией вспоминают дружбу народов и времена СССР. Официальный Тбилиси категорически отказался поддержать санкции против России и тем более поставлять оружие киевскому режиму, а требования Киева и стран НАТО «открыть второй фронт» вызывают здесь гамму чувств от саркастических насмешек до гнева.
Именно в Грузии особенно чётко понимаешь, что вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» требуют разных подходов.
И далеко не всё здесь так однозначно, как представляется в публикациях некоторых СМИ и блогеров, которые делают акцент на отдельных антироссийских проявлениях и огульно обвиняют чуть ли не всю страну в русофобии. На самом деле нынешнее правительство Грузии, представляющее интересы национальноориентированного капитала, вступило в достаточно жёсткое идеологическое и политическое противостояние с ЕС и США, которые готовят экономике Грузии судьбу стран Восточной и Южной Европы, где некогда развитое машиностроение уничтожено, а, например, в Болгарии даже помидоры в магазинах импортные.
С другой стороны, официальный Тбилиси в значительной степени лишён свободы маневра из-за зависимости от кредитов международных финансовых структур. В частных беседах грузинские парламентарии признавались, что они опасаются госпереворота, инспирированного странами НАТО, – местные вооружённые силы, по сути, финансируются ЕС и США.
Но ни прозападная оппозиция, ни «патриотическое» руководство не представляют точку зрения всего населения страны (где в выборах участвуют только около половины избирателей). Многие забывают, например, что в Грузии активно действует Единая коммунистическая партия Грузии (ЕКПГ). В конце января она провела свой XII съезд, прошедший в городе металлургов Зестафони.
Делегатов было около 150, со многими из них удалось пообщаться, и позицию местных коммунистов относительно политической ситуации в Грузии можно свести к формуле: «Мы жили при практически фашистском режиме, но сейчас в стране всё-таки почти полноценная буржуазная демократия».
На съезде, кроме прочего, обсуждались вопросы подготовки к выборам 2024 года. Судя по докладам и разговорам в кулуарах, коммунисты исходят из того, что решить проблемы грузинского общества можно только в сотрудничестве и союзе с Россией.
Делегаты из разных концов Грузии представляли преимущественно рабочий класс, хотя были, конечно, и представители интеллигенции, интеллектуалы. Важно отметить, что действовать им приходится в условиях запрета коммунистической символики и идеологии (согласно так называемой Хартии свободы, принятой в 2011 году), однако и в этих условиях ЕКПГ сохранила свой костяк и пытается создать широкое левое движение. В прошлом году грузинским коммунистам удалось через суд отменить штраф участникам митинга 9 мая в Гори за использование знамени Победы. Важная деталь, свидетельствующая о динамике в политической жизни, – первый случай, когда проигнорированы нормы Хартии. Митинг 9 мая выступил, кстати, с поддержкой СВО и требовал восстановления дипотношений с Россией.
Коммунисты Грузии прогнозируют хорошие результаты на выборах-2024. Повод к оптимизму – серьёзные изменения в общественных настроениях, своеобразном левом повороте. Раньше дискуссии в грузинском обществе сводились к противостоянию сторонников «европейского выбора» и консерваторов, защищающих традиционные ценности. Сейчас на первом плане вопросы социальной справедливости, бедности и нищеты, неспособности прозападного капитализма решить экономические проблемы страны. Многим грузинам приходится выживать, отправляясь в эмиграцию в роли гастарбайтеров. Многие избиратели осознали, что дискуссии вокруг темы ЛГБТ – это, по сути, маскировка, манипуляция, способ уйти от обсуждения ключевых проблем – вопиющей социальной несправедливости, кризиса в промышленности и сельском хозяйстве.
Расслоение, поляризация бросаются в глаза. Стоит пройти по улице – и видишь, как разделено грузинское общество. На тех, кто состоялся в капиталистической (а по факту – мелкобуржуазной) экономике, и работяг, обездоленных. Многие стали понимать, как бессердечен капитализм.
Правые, нередко ангажированные журналисты, придумали мем о тех, у кого ностальгия по «билетам по 28 рублей» (в советские времена авиабилет Тбилиси – Москва стоил 27 рублей 50 копеек). Но голос пожилого человека (а пенсионеров почти миллион, Грузия – страна долгожителей!) на выборах значит не меньше голосов молодёжи, значительная часть которой, кстати говоря, уехала на заработки за границу. Но и в среде молодых немало тех, кто осознаёт несправедливость «капитализма по-грузински» и сочувствует левой идее.
Это осознают и работающие здесь политтехнологи из стран НАТО. К выборам планируют создать карманные прозападные левые организации. Они предназначены, чтобы заменить провалившиеся на последних выборах либерально-националистические силы, поддерживающие режим Саакашвили и сейчас, похоже, стоящие на грани распада. Консервативным партиям удалось удержать власть, и теперь им готовят новых оппонентов, спекулирующих на темах социальной справедливости.
Гнетущее впечатление производят архаизация и варваризация экономической и социальной жизни Грузии. Высококвалифицированный инженер-машиностроитель вынужден подавать кофе туристам, рекламировать экскурсии, вести мелкотоварную торговлю, выращивая орехи или голубику на землях, где раньше были высокоэффективные чайные плантации. Становится жутковато, когда проезжаешь мимо огромных заброшенных территорий в благодатной Центральной Грузии, мимо развалин советских чайных фабрик, промышленных руин в маленьких городках Мингрелии.
Особая проблема – судьба беженцев. Четверть миллиона этнических грузин бежали из бывших автономий после проигранных войн. Они не могут вписаться в существующее общество, где разрушена экономика, и являются важным политическим фактором. Беженцы – повод для популизма местных политиканов, выходцев из американских НКО. Терять беженцам нечего, а приобрести им сулят многое – право на возвращение, на утраченную землю и недвижимость. Между тем за десятилетия их собственность освоена победителями, переходила из рук в руки, и нынешние владельцы – это, как правило, «добросовестные приобретатели».
Все эти проблемы в совокупности не могут не формировать мощный социальный заказ на левый поворот и возврат к социальным ценностям как основу государственной политики. Коммунисты, даже в условиях государственных репрессий и информационных ограничений, планируют создать широкое народно-патриотическое движение.
Общаясь в Грузии с простыми людьми, не раз приходилось слышать простодушное признание, обращённое к России: «Мы вас любим!» Да и в общении с политиками, с интеллектуалами то и дело звучала мысль: пора заканчивать наконец этот конфликт между нашими странами и совместно решать накопившиеся проблемы.