Настоящий. 85 лет со дня рождения Юрия Морозова

Его присутствие в общем хоккейном поле в последние годы было не очень заметным, но вот не стало Юрия Ивановича в прошлом году – и отсутствие его чувствуется явственно.

Он никогда не выпячивал себя, не стремился быть не то что на первом – даже на третьем плане, молодые мои коллеги могли даже не узнать, что за человек в годах скромно сидит где-нибудь в уголке мытищинского пресс-центра. 

Есть наша общая вина перед Юрием Ивановичем Морозовым, есть – хотя бы потому, что в Зале славы отечественного хоккея отсутствует его фамилия. Да, по определенным критериям не подходит, нет у него как у игрока наград на международном уровне, но одно то, что он трижды приводил молодежную сборную к золоту чемпионатов мира, пусть два из них и считаются неофициальными, говорит о многом. Три чемпионства на таком уровне – это топ-тренер, но даже не в этом дело. Ему ведь, как и Игорю Дмитриеву, как и Виктору Цыплакову присвоили звание заслуженного мастера спорта за особые заслуги.

Юрий Морозов – это «Химик». Сначала, конечно, Николай Семенович Эпштейн, а потом уже Морозов, но одно достижение Юрия Ивановича до сих пор никто не переплюнул – капитаном уникальной воскресенской команды он был 13 (тринадцать!) лет подряд. И его ведь не назначали, его каждый год выбирали. 

Для Эпштейна он как был, так и остался Юркой, да еще Морозом, как его звали и все в команде и в том хоккее, и вообще в том спорте – например, Лев Иванович Яшин. В отношении Николая Семеновича к Юрию Ивановичу можно было уловить некую нотку старой обиды, но только нотку – Семеныч на склоне лет говорил о капитане с огромным уважением; «На Юрке многое в нашем «Химике» держалось. Не скажу, что он при всем своем мастерстве нападающего был в «Химике» первым, тут равных Валерке Никитину не было, но вот про командный дух, самоотверженность, умение гасить какой-то конфликт, честность и принципиальность – это все к Морозу. Как-то сверху на меня пытались надавить, чтобы поменять капитана – ну сколько, мол, можно? Но мне легко было отбрехаться – не я назначаю, а команда выбирает, вот итоги голосования. И никуда не денешься, отстали…».

Разговоры «за жизнь» с Николаем Семеновичем вели мы у него на Мосфильмовской, а вот с Юрием Ивановичем подробно поговорить не получилось, единственно по моей вине. Пересеклись на юбилее «Химика» где-то в начале столетия, Морозов отвечал не только за ветеранскую часть празднования, но, как казалось, вообще за все, поэтому беседовали урывками, буквально на ходу, да еще в автобусе, который ветеранов «Химика» как раз из Москвы и вез.

Тему обиды Эпштейна Юрий Иванович затронул лишь вскользь, а я докапываться не стал. Морозов не по своей воле сменил на тренерском мостике отца-основателя «Химика» и главного человека в его хоккейной жизни. То, что Семеныча хотят снять, Морозову сказали прямо на самом ведомственном верху в середине 70-х, и первым о планах руководства  сделать старшим тренером одного из любимых учеников узнал от Морозова же сам Эпштейн. Подсиживать, плести какие-то интриги – это совсем не про Морозова, но оказался Юрий Иванович в трудной ситуации, и, естественно, отказался от предложенного поста. Но при следующей беседе его уже не уговаривали, поставив вопрос ребром – или он возглавит «Химик», или человек со стороны, и тут никакие доверительные беседы с учителем помочь уже не могли. Можно понять и Семеныча, и Иваныча. Вот такая была коллизия, которая, конечно, какой-то отпечаток на их взаимоотношения не могла не наложить. Со временем, конечно, все наладилось, но…

Морозов всегда считал Эпштейна главным человеком, говоря, что Николай Семенович сделал его и игроком, и тренером. Так получилось, что эстафету при всех непростых нюансах старший младшему передал не только в «Химике», но и в молодежной сборной СССР. И вообще, «где бы я был, если бы не Эпштейн?», как сказал мне в тот юбилейный для «Химика» вечер Юрий Иванович Морозов, человек редкостно интеллигентной породы, совестливый и всегда помнивший, кому и чем он обязан в жизни. 

…Именно Эпштейн увидел в долговязом и не очень складном 16-летнем футболисте еще московского «Химика» будущую хоккейную звезду. Он знал, что парень и в хоккей играет неплохо, а молодые ребята Николаю Семеновичу ох как были нужны, потому что в Воскресенске создавалась команда с прицелом на высшую лигу, и надо было ее делать практически с нуля. 

За спиной у Юры Морозова был не просто двор, а один из самых спортивных дворов, да еще в самом центре Москвы, а спортплощадка между Манежной и Герцена была для послевоенной детворы вторым домом. Все у Морозова оттуда – и своеобразная техника, и дриблинг, и голевое чутье, а оттачивал все эти качества, и обретал другие он уже под чутким приглядом Эпштейна. В 57-м Морозов с компанией под руководством тренера Владимира Ефимова выиграли в Москве турнир сильнейших молодежных команд страны, разгромив в переигровке московское «Динамо» с Юрзиновым и Орчаковым в составе. 

Капитаном «Химика» его выбрали, когда правому крайнему нападающему, который и в хоккей-то по-настоящему пришел три с небольшим года назад,  и двадцати лет не было. Лидер, авторитет, вожак – таким он был чуть ли не с самого начала,  большим мастером еще предстояло стать, а всему «Химику» требовалось еще много лет и титанических усилий его тренера, чтобы пробиться на пьедестал. 

В «Химике» едва ли не каждый игрок становился воплощением его системы, отнюдь не зацикленной исключительно на обороне. Великий Анатолий Тарасов считал тактику «Химика» консервативной, и даже вредной для развития хоккея, но на самом деле «пять в защите - пять в нападении», что исповедовал «Химик» Эпштейна, было идеей пусть отчасти вынужденной при невеликом ресурсе, но передовой и для того времени даже грандиозной. Что касается «оборонительного» хоккея, то этот миф во многом Тарасов и поддерживал. И, если бы «Химик» Эпштейна умел только обороняться, его капитан бы не наколотил за карьеру 170 шайб. Конечно, Морозова звали в другие клубы, однажды даже дело дошло до того, что осталось поставить подпись в ЦС «Динамо». Но, как рассказывал Морозов журналисту Юрию Голышаку, дошел он второго этажа, постоял, развернулся – и ушел. Не смог, как и многие другие, переступить некую черту, не мог подвести учителя. 

Не было бы такой в «Химике» спайки – никогда в жизни команда маленького городка не взяла бы при Эпштейне дважды бронзовые медали чемпионата СССР. Для середины м конца 60-х, да и вообще для советского хоккея это было, не побоюсь этого слова, подвигом. Юрий Морозов так бы и доиграл в «Химике» без перерыва, но на сезон его отправили в Вену «по обмену опытом» (нам – австрийского горнолыжника, им – советского хоккеиста). Так Юрий Морозов стал первым советским хоккеистом-легионером с зарплатой 200 долларов (это не ошибка с нулями – именно двести) в месяц, на что ему предлагалось и жить, и работать. Юрий Иванович рассказывал о своей командировке с юмором, но достаточно горьким. Правда, начать тренерскую карьеру венские испытания тоже помогли.

Ранняя мудрость – это во многом от Эпштейна. Одно не перестает удивлять – как при своей мягкости и тактичности он не просто выживал в жесткой профессии, но и добивался больших успехов? Нет, с «Химиком» медалей Морозову взять не удалось, хотя уровень родной команды он держал. А вот с юниорами и молодежью Юрий Иванович работал блестяще, не случайно же именно он взял первую и сразу самую высокую ноту, выиграв в 74-м в Лениграде первый МЧМ. Он, как и следующие два, считается неофициальным, но достаточно посмотреть на состав и счета – да, была грандиозная победа над Канадой 9:0, но и 5:4 со Швецией, 7:5 с Чехословакией. Нет, все было не так просто и дома, и тем более на следующий год в Канаде, где второе золото было взято благодаря тяжелейшей победе над хозяевами 4:3. 

Через руки и сердце Юрия Ивановича Морозова и его коллег Евгения Майорова, Игоря Тузика и Владимира Богомолова за годы работы с юниорской и молодежной сборными прошли десятки хоккеистов – От Владимира Мышкина, Зинэтулы Билялетдинова, Василия Первухина, Виктор Жлуктова, Владимира Голикова, Бориса Александрова, Сергея Шепелева, Валерия Брагина, Виктора Хатулева в первые годы до Владимира Крутова, Игоря Ларионова, Сергея Светлова, Евгения Шастина уже в начале 80-х. 

Но выше перечисленные качества, первым из которых я бы назвал интеллигентность, органическая неспособность приспосабливаться и нарушать даже во имя дела незыблемые для него правила чести, долгому пребыванию в профессии, увы,  не способствуют. Он сам это прекрасно понимал, не сетуя на то, что вне профессии он оказался еще до первого юбилея. 

Он мог бы стать раритетным экспертом – во всяком случае то, как он умел понимать и рассказывать об игре, мало кто мог. Но и здесь востребованность оказалась близкой к нулевой – нужны люди, скажем так, более резкие, а чего нельзя было обнаружить в Юрие Ивановиче никогда, так это категоричности. 

И практически всю оставшуюся жизнь он посвятил работе и заботе о ветеранах. И «Химику», естественно. Непосредственно в Воскресенске он никогда не жил, но как-то оторвать Морозова от Воскресенска невозможно.

Там были и его душа, и его сердце. 

Досье

Юрий Иванович Морозов

31.03.1938, Москва – 26.05.2022, Москва. Нападающий, тренер. Заслуженный мастер спорта (1970), заслуженный тренер СССР (1976). 

Карьера игрока: 1956 – 1971 – «Химик» (Воскресенск), 1971 –  1972 – ВАТ-Штадау (Вена, Австрия), 1972 – 1973 – «Химик». 

В чемпионатах СССР – 450 матчей, 170 заброшенных шайб. В сборной СССР – 1 матч. 

Достижения в качестве игрока: бронзовый призер чемпионатов СССР (1965, 1970), чемпион Зимней спартакиады народов СССР (1961), чемпион Всемирной зимней универсиады (1966). В списке лучших хоккеистов СССР – 1961, 1962, 1965. 

Карьера тренера: 1975 – 1979 – «Химик» (Воскресенск), 1980 –  1982 – «Химик», 1983 – 1985 – «Торпедо» (Горький). 

1974 – 1975, 1979 – 1981 – главный тренер юниорской (1974-1975) и молодежной сборной СССР. 

Достижения в качестве тренера: чемпион мира среди молодежных команд (1974, 1975, 1980), бронзовый призер (1981). Чемпион Европы (1973 как помощник главного тренера, 1975), серебряный призер (1974).