25 глубоких и близких каждому цитат Венедикта Ерофеева про алкоголь и крепкие отношения с ним
Помянем величайшего Венедикта земли русской — Венедикта Ерофеева! Сегодня 33 года, как писателя-постмодерниста на этой земле не стало: он ушел 11 мая 1990-го. Не чокаясь, поднимем его цитаты про алкоголь и отношения с ним, в первую голову из поэмы в прозе «Москва — Петушки» и записных книжек.
О, тщета! О, эфемерность! О, самое бессильное и позорное время в жизни моего народа — время от рассвета до открытия магазинов!
Тяжелое похмелье обучает гуманности, то есть неспособности ударить во всех отношениях и неспособности ответить на удар.
Португальцам мы обязаны портвейном, и это больше, чем немецкий порох и книгопечатание.
Наступит время — сам запьешь, наверное.
Ну, конечно, все они считают меня дурным человеком. По утрам и с перепою я сам о себе такого же мнения. Но ведь нельзя же доверять мнению человека, который еще не успел похмелиться! Зато по вечерам — какие во мне бездны! — если, конечно, хорошо набраться за день, — какие бездны во мне по вечерам!
Пить просто водку, даже из горлышка, — в этом нет ничего, кроме томления духа и суеты. Смешать водку с одеколоном — в этом есть известный каприз, но нет никакого пафоса. А вот выпить стакан «Ханаанского бальзама» — в этом есть и каприз, и идея, и пафос, и сверх того еще метафизический намек.
Почему-то никто в России не знает, отчего умер Пушкин, а как очищается политура — это всякий знает.
Все ценные люди России, все н_у_ж_н_ы_е ей люди — все пили, как свиньи. А лишние, бестолковые — нет, не пили.
Жизнь человеческая не есть ли минутное окосение души? И затмение души тоже. Мы все как бы пьяны, только каждый по-своему, один выпил больше, другой — меньше. И на кого как действует: один смеется в глаза этому миру, а другой плачет на груди этого мира. Одного уже вытошнило, и ему хорошо, а другого только еще начинает тошнить.
Я очень люблю читать! В мире столько прекрасных книг! Я, например, пью месяц, пью другой, а потом возьму и прочитаю какую-нибудь книжку, и так хороша покажется мне эта книжка, и так дурен кажусь я сам себе, что я совсем расстраиваюсь и не могу читать, бросаю книжку и начинаю пить, пью месяц, пью другой, а потом…
И пить торопится, и буйствовать спешит.
Мне с ними не о чем пить…
Я вообще замечаю: если человеку по утрам бывает скверно, а вечером он полон замыслов, и грез, и усилий — он очень дурной, этот человек. Утром плохо, а вечером хорошо — верный признак дурного человека. Вот уж если наоборот — если по утрам человек бодрится и весь в надеждах, а к вечеру его одолевает изнеможение — это уж точно человек дрянь, деляга и посредственность. Гадок мне этот человек. Не знаю как вам, а мне гадок.
Конечно, бывают и такие, кому одинаково любо и утром, и вечером, и восходу они рады, и закату тоже рады, — так это уж просто мерзавцы, о них и говорить-то противно. Ну уж, а если кому одинаково скверно — и утром, и вечером — тут уж я не знаю, что и сказать, это уж конченый подонок и ******** [такой негодяй, что аж в ушах звенит от отвращения. — MAXIM]. Потому что магазины у нас работают до девяти, а Елисеевский — тот даже до одиннадцати, и если ты не подонок, ты всегда сумеешь к вечеру подняться до чего-нибудь, до какой-нибудь пустяшной бездны…
Нельзя же ехать к бабе и не пить! — плохая, значит, баба! Да если даже и плохая — все равно надо выпить. Наоборот, чем хуже баба, тем лучше надо поддать!..
А она — подошла к столу и выпила залпом еще сто пятьдесят, ибо она была совершенна, а совершенству нет предела…
Вот еще Гегель был. Это я очень хорошо помню: был Гегель. Он говорил: «Нет различий, кроме различия в степени между различными степенями и отсутствием различия». То есть, если перевести это на хороший язык: «Кто же сейчас не пьет?» Есть у нас что-нибудь выпить, Петр?
Пьющий просто водку сохраняет и здравый ум, и твердую память или, наоборот, теряет разом и то и другое.
О необходимости вина, т. е. от многого было б избавление, если бы, допустим, в апреле 17 г. Ильич был бы таков, что не смог бы влезть на броневик. Т. е. задача в том, чтоб пьяным перестать пить, а их заставить.
А что нам с этих трехсот грамм будет? Мы же гипербореи.
Кто создал наше тело? Природа. Она же и разрушает его каждый день. Кто выпестовал наш дух? — Алкоголь выпестовал наш дух, и так же разрушает и живит его, и так же постоянно.
Тупой-тупой выпьет, крякнет и говорит: «А! Х о р о ш о пошла, курва!» А умный-умный выпьет и говорит: «Транс-цен-ден-тально!» И таким праздничным голосом! Тупой-тупой закусывает и говорит «Заку-уска у нас сегодня — блеск! Закуска типа «я вас умоляю!». А умный-умный жует и говорит: «Да-а-а… Транс-ценден-тально!..»
Да мало ли от чего дрожит рука? От любви к отечеству.
Говорить начистоту с человеком, который трезв, — это подло, это значит заставать его врасплох.
И немедленно выпил.