Да что мы знаем о мире за окном

Замерла в восхищении: зеленый дятел — чудо редкой красоты и, кажется, куда более крупная птица, чем описывается в справочниках, — поклевывал семечки, оглядывая сад своим круглым бесстрастным глазом. Сделав шаг в его сторону, я остановилась... Но нет, птица смотрела спокойно, даже не собираясь улетать. Еще шаг. И еще. Теперь, когда до дятла оставалось метра два, я остановилась, чтобы его рассмотреть.

Да, чудо! Зеленовато-оливковый, с яркой красной шапочкой-береткой на изящной голове, он не выказывал никакого страха, потом отлетел в сторону, на яблоню, где даже не стал стучать клювом по стволу, и снова слетел вниз, к кормушке.

— Может, слизнями займешься по дружбе? — спросила я, наблюдая, как лихо он лузгает холявные семечки. Дятел, казалось, понял: посмотрел на меня уничижительно и занялся семечками с утроенной активностью. Понимаю. Уважающей себя птице и мысль о них отвратительна…

Наблюдая за дятлом, я в тысячный раз, наверное, с тоской думала о том, что вообще все должно быть вовремя... По сравнению со многими моими знакомыми я, возможно, знаю про окружающий нас мир чуть больше, но это все равно непростительно мало. Пытаюсь изучать, наверстывать упущенное, но выходит плохо, медленно. Причем это не то чтобы расплата за прогулы уроков биологии в школьные годы. Пищеварительный тракт лягушки я зарисовывала в тетрадку старательно. Но читать про него было скучно, а главное, я до сих пор не понимаю, зачем мне был нужен в таких подробностях факт, что лягушка проталкивает в себя еду глазами. Впрочем, бог с ним, с этим процессом! Беда в другом: за этими «деталями» не соткалась так, как могла бы, картина мира. Не верите? Тогда, гуляя по Москве, проверьте себя: а все ли деревья и кустарники сможете назвать? А ведь это ближний наш мир. Про который мы знаем так непростительно мало...