Наши в Сирии: ВКС выводят, удары по ИГ продолжаются

Новейший период российской истории все больше начинает характеризоваться отточенной внезапностью военно-политических акций нашего государства. По крайней мере — на глаз обывателя. Разумеется, при взгляде из-за армейско-дипломатических «кулис» все видится иначе, но с «диванной» точки зрения все происходит именно так.

Все происходит внезапно!

Традиция внезапности

Хрестоматийный пример подобной внезапности был явлен миру в августе 2008 года, когда Россия, стряхнув с себя затяжную сонную одурь, неожиданно для всех двинула войска на помощь Южной Осетии.

Показательно, что либеральная общественность отреагировала на этот бросок эволюцией реплик. Началась она с «Наших бросили!», когда грузины обрушили огонь на Цхинвал и российских миротворцев. Затем она перетекла в «Нас позорно разобьют!» и «Я грузин!», когда 58-я общевойсковая армия с криком-матом покатилась давить бойцов Мишико Саакашвили и докатилась до Гори. А завершилась данная эволюция через 5 дней неожиданным воплем «Нашу победу предали!», когда из Гори 58-я не пошла на Тбилиси, а Кремль все так же внезапно приступил к мирному урегулированию конфликта.

Впоследствии такое «переобувание на лету» либеральных властителей дум станет традиционным и перестанет вызывать удивление.

В более упорядоченном виде концепция «внезапно начали — внезапно кончили» была реализована весной 2014 года во время Крымских событий. Внезапно все началось 27 февраля появлением «Вежливых людей», блокировавших стратегические объекты в Крыму, и столь же внезапно закончилось 28 марта не броском ВС РФ на Киев, а сообщением министра обороны Сергея Шойгу о том, что «организованный вывод с территории Крыма подразделений украинской армии, изъявивших желание продолжать службу в вооруженных силах Украины, завершен».

События Сирийской кампании ВКС РФ тоже не стали исключением из концепции внезапных и краткосрочных операций нашей Армии с неожиданным и неоднозначным для обывателей завершением. Громогласно стартовав 30 сентября 2015 года под девизом борьбы с террористическим «Исламским государством» (запрещенным, кстати говоря, в РФ), эта кампания еще более внезапно закончилась заявлением президента Владимира Путина вечером 14 марта 2016 года о начале вывода 15 марта «основной части нашей воинской группировки» из Сирии.

Понятно, что ничего не понятно

Сказать, что заявление Путина потрясло Россию и мир, это ничего не сказать. Эффект неожиданности действительно получился потрясающий. Не менее впечатляющим оказался и разброс оценок случившегося — от «Ура! Победа!» до уже традиционного «Путин слил!» с промежуточными позициями в виде «Это успех, но какой-то не явный» и «Все плохо, но могло быть и хуже».

К этому надо добавить отсутствие в очередной раз логической завершенности операции, которая была бы понятной большинству населения страны. Ну, в самом деле — войну с Наполеоном Россия выиграла, доказательство — русские в Париже. Войну с Гитлером СССР выиграл, доказательство — знамя Победы над Рейхстагом. Войну с ИГ Россия выиграла. Доказательство… мы улетели из Сирии. Так, что ли, получается?

Понятно, что непонятно. И от того, что министр обороны на встрече с президентом 14 марта рассказал, как за время операции было совершено более 9000 вылетов, как ВКС серьезно оттоптались по ресурсному обеспечению террористов, как террористы были вытеснены из Латакии и прочих сирийских мест, как было «уничтожено более 2000 бандитов, выходцев из России, в том числе 17 полевых командиров» — так вот, все это, несмотря на фразу «достигнут существенный перелом в борьбе с терроризмом», на звонкую победу в глазах российской общественности не тянет. Потому что подсознательно ожидалось, конечно, большего. Как минимум — освобождения Алеппо, Пальмиры, Хамы и пригородов Дамаска, полного взятия под контроль сирийско-турецкой границы, поимки и наказания всех причастных к гибели A321 над Синайским полуостровом. Как максимум — тотальной аннигиляции «Исламского государства» и водружения российского триколора над Раккой.

На фоне этих ожиданий, слова министра иностранных дел Сергея Лаврова о том, что «операция по подавлению террористов способствовала созданию условий для политического процесса», прозвучали для многих как слова ни о чем. Потому что, находясь в России, довольно трудно оценить важность того, что впервые с начала гражданской войны в Сирии удалось, пусть и под угрозой бомбовой дубины, усадить оппозицию за стол переговоров с Башаром Асадом. Еще больше ситуацию запутывают слова все того же Лаврова, заявившего в 2015-м: «Российские авиаудары не будут прекращены, пока мы реально не победим террористические организации: ИГИЛ, «Джабхат-ан-Нусру» и подобные им».

Смотрим на ситуацию в Сирии и видим, что ни ИГ, ни «Ан-Нусра» именно что «реально», т. е. полностью, не побеждены. Так что же? 14 марта Путин признал бессилие России в Сирии и объявил отступление?

Что улетает и что остается

Давайте не торопиться с выводами. Вместо этого еще раз обратимся к тому, что 14 марта вечером говорили Путин, Шойгу и Лавров. Если внимательно перечитать их слова, то ни о каком полном уходе ВС РФ из Сирии речи в принципе не идет. Объективно из слов этой Большой Тройки следует вот что:

— большая часть самолетов ВКС отправится из Сирии в РФ, оставив на ВПП «Хмеймим» наряд сил, минимально необходимый для ведения воздушной разведки и спорадических БШУ по передумавшим мириться отрядам «умеренной» оппозиции, а равно и выведенным за рамки перемирия ИГ и «Ан-Нусре». Скорее всего, в их число войдет та четверка фронтовых бомбардировщиков Су-24, которая лишь недавно, в конце февраля, была переброшена в Сирию из России;

— большая часть аэродромной техники на авиабазе «Хмеймим» будет законсервирована;

— ВС РФ сохранят свое присутствие как в Тартусе, так и на авиабазе «Хмеймим»;

— в Сирии останутся наши ССО, а равно и российские сухопутные части, а также части ПВО, осуществляющие охрану «Хмеймима» и Тартуса;

— полностью остается и продолжит свою работу в Сирии институт российских военных советников;

— будут продолжены военные поставки в Сирию из РФ;

— продолжится работа российско-сирийско-ирано-иракского координационного штаба в Багдаде и российского «центра по примирению» на авиабазе «Хмеймим»;

— сохраняется присутствие постоянной военно-морской российской группировки в Восточном Средиземноморье, хотя, скорее всего, ранее анонсированный летний тур в Средиземку тяжелого авианосного крейсера «Адмирал Кузнецов» с обновленной авиагруппой и не состоится.

Леса ближневосточного краха

Ну какой же это «полный уход» из Сирии? Скорее уж — «частичное тактическое отступление», как это сформулировано в Forbes. Вообще, надо отметить, что вчерашний демарш Кремля был за границей воспринят куда менее критически, чем в самой России.

Вот, например, что сообщил американский Fox News Channel:

«Основной задачей Владимира Путина было не дать сбросить в море сирийского президента Башара Асада. Для Кремля стала бы катастрофой утрата Дамаска и ключевых средиземноморских портов в Сирии. Теперь подобный риск снизился до незначительной величины. Похоже на то, что военная мощь Москвы изменила ход продолжающейся сирийской гражданской войны.

Из сложившейся ситуации Путин также извлек и дипломатические успехи. Несмотря на все трудности, он сумел сделать так, что президент Сирии… вновь стал приемлемой фигурой для большей части международного сообщества.

Это хорошая новость для Путина. Он может объявить: «Миссия выполнена!» — и вернуть своих парней домой. Подобные шаги всегда делают вас более популярным на внутреннем фронте. Решение о выводе российских сил также придаст большую гибкость позиции Путина за рубежом…

Даже когда он отступает из Сирии, Путин выглядит более сильным в этом регионе, в котором Соединенные Штаты продолжают напоминать младенца, заблудившегося в лесах ближневосточного краха. Важно отметить, что Путин не говорит о полном выводе. Россия сохранит свое военное присутствие в Сирии».

Вот так. Россия отступает из Сирии, но при этом Россия остается в Сирии. Иными словами, это даже не тактическое отступление России, а скорее — ее тайм-аут в сирийской партии.

Список достижений

Так чего же добилась Россия в Сирии? И добилась ли она там вообще чего-то?

Очень не хочется залезать в дебри глубокой аналитики, потому — еще один удобный список. За период с 30 сентября 2015-го и по 14 марта 2016 года Россия смогла:

— предотвратить крушение режима президента Башара Асада, являющегося на данный момент залогом защиты наших стратегических интересов в сирийском регионе;

— остановить дальнейшее «расползание» ИГ и прочих террористических организаций по сирийской территории, одновременно серьезно подорвав боеспособность этих организаций и проредив число российских граждан, вступивших в ИГ;

— исключить масштабное военное вторжение в Сирию со стороны Турции;

— наладить и реализовать военно-политическое сотрудничество не только с Сирией, но также с Ираном и Ираком;

— проверить в боевых условиях как выучку и профессионализм личного состава своих ВКС, так и боеспособность находящейся на вооружении этого личного состава военной техники. При этом проделать то и другое с минимальными боевыми потерями;

— избежать массового втягивания Вооруженных сил РФ в наземные боевые действия, чреватые большими потерями;

— обеспечить повышение боеспособности сирийской правительственной армии и переход этой армии к успешным наступательным операциям;

— помочь установлению контроля Дамаска над тремя крупными нефтегазовыми полями вблизи Пальмиры;

— содействовать установлению в Сирии режима прекращения огня с последующим началом переговорного процесса между правительством Асада и «умеренной» оппозицией;

— вопреки позиции Турции, задействовать в этом переговорном процессе на международном уровне представителей сирийских курдов;

— заставить считаться со своей позицией по сирийскому вопросу США и их сателлитов;

— разрушить планы США по международной изоляции Москвы;

— значительно повысить свой международный авторитет как в политическом, так и в военном отношении;

— не «увязнуть» в Сирии, повторив печальный советский опыт в Афганистане;

— ну и, конечно, Россия в Сирии добилась внезапности — это уж бесспорно.

Что дает 14 марта России?

Не будем сейчас строить предположений о том, что побудило президента Путина принять озвученное им вечером 14 марта решение. Предоставим покамест это занятие многочисленным последователям секты «всепропальщиков» и отколовшийся от них фракции «Хитрый план Путина». Вместо этого просто перечислим то, что Россия теперь сможет сделать, начав вывод части своей военной группировки из Сирии:

— увеличить свою «свободу рук»;

— дезавуировать обвинения иностранных «партнеров» в том, что Россия «оккупирует Сирию», «непропорционально применяет оружие», «продолжает своими бомбежками плодить толпы беженцев», «срывает перемирие» и в том, что грядущие парламентские выборы в Сирии будут «проводиться под прицелом русских штыков»;

— облегчить проведение очередного раунда переговоров в Женеве по Сирии, на котором впервые планируется обсуждать не сам процесс примирения, а сирийское послевоенное будущее;

— создать предпосылки для «смягчения» противостояния с США и их сателлитами, особенно Турции;

— переложить часть своих «попечительских забот» об устойчивости Асада на Иран;

— провести регламентное техобслуживание самолетов, продолжительное время осуществлявших боевые вылеты, в местах постоянного базирования и на авиазаводах, а не в условиях передовой авиабазы;

— использовать выведенные из Сирии части для наращивания своей военной группировки на любом другом оперативном направлении. Например — на западе государства или в районе южного «мягкого подбрюшья»;

— в случае обострения ситуации в Сирии и с учетом сохраняющей инфраструктуры в Тартусе и на «Хмеймиме», вернуть (разумеется — внезапно!) всю авиационную группировку в Сирию за 3—4 дня и начать новый раунд «бомбовой дипломатии».

Продолжение следует

Таким образом, заявление Владимира Путина от 14 марта 2016 года означает не победу, но и не поражение России. Это лишь оперативная пауза в длинной сирийской партии, от которой наша страна вовсе не собирается отказываться.

Косвенным подтверждением этому стали слова, которые сегодня произнес замминистра обороны РФ статс-секретарь Николай Панков на торжественном построении личного состава авиабазы «Хмеймим»: «Достигнуты определенные положительные результаты. Появился реальный шанс положить конец многолетнему противостоянию и насилию. Однако о победе над терроризмом говорить пока рано. Российская авиагруппа имеет задачу продолжить нанесение ударов по объектам террористов!»

Словом, встречаем цветами возвращающихся героев-летчиков и... ждем продолжения сирийской саги. В каком виде это продолжение последует, станет ясно по результатам продолжения режима прекращения огня, новых переговоров в Женеве и назначенных на 13 апреля президентом Башаром Асадом парламентских выборов в Сирии.