Сергей Калмыков. Вне времени, вне пространства, вне себя
Личность гения, уродливого от искусства, почти неизвестна на его родине, в Оренбурге, хотя он сделал многое для того, чтобы Степная Пальмира стала одним из провинциальных центров авангарда.Сергей Калмыков – последний выдающийся авангардист «первого созыва» Серебряного века, единственный, кто дожил до конца 60-х годов XX века. Он автор более полутора тысяч картин, иллюстраций, театральных декораций и трактатов. Его талант мало ценили при жизни, теперь же картины Сергея Калмыкова продаются за десятки тысяч долларов. Творческое наследие художника бережно сохраняют в Казахстане, но на родине «певца Оренбурга» о нём знают немногие.
Красные кони
«Магистр цветной геометрии, гроссмейстер волнистых линий и линейных искусств, Гений Первого ранга Земли, Вселенной и её окрестностей, самый элегантный мужчина Земного шара, великий, наивный и совершенный – Сергей Калмыков», – так сам себя представлял художник.
Сергей Иванович Калмыков родился 6 октября 1891 года в среднеазиатском Самарканде, не так давно вошедшем в состав Российской империи, в семье чиновника Ивана Емельяновича и оренбургской мещанки из старообрядцев Анны Емельяновны. Через 2 года семья переехала в Оренбург. Отец художника рано скончался, его жене и четырём детям пришлось жить на пенсию за его выслугу.
Первые сохранившиеся живописные этюды юного Сергея датируются 1908 годом, хотя рисовать он начал с раннего детства. После окончания средней школы в1910-1914 годах получал профессиональное образование в Москве и Петербурге. Учился живописи у Мстислава Добужинского и Кузьмы Петрова-Водкина.
В 1911 году во время каникул в Оренбурге Калмыков написал картину «Купание красных коней», которую похвалил Петров-Водкин. Через год его учитель представил публике полотно «Купание красного коня», которое и стало символом русского авангарда. Калмыков в своих дневниках писал: «К сведению будущих составителей моей монографии. На красном коне наш милейший Кузьма Сергеевич изобразил меня. Да! В образе томного юноши на этом знамени изображён я собственной персоной. Только ноги коротки от бедра. У меня в жизни длиннее». Правда это или нет, скорее всего, уже никто не узнает.
Оренбург – Вавилон
Начинается Первая мировая война. После окончания учебы Калмыков возвращается в Оренбург. Он жил в городе, осаждённом колчаковской армией, своими глазами видел все ужасы гражданской войны и непрерывно творил.
В 20-х годах авангардист занимается оформлением оренбургского государственного театра и цирка. Разрабатывает эскизы костюмов и афиш. Именно в Оренбурге Сергей Калмыков формируется, как живописец-станковист, рисовальщик, гравёр, скульптор, сценограф. Именно здесь он выступает как страстный проповедник искусства, его философ и теоретик. Активно участвует в художественно жизни города, организовывает Общество любителей художеств.
«Все главные темы в поэтике живописи Калмыкова – образ города (древнего и современного), образ Храма и Цирка (цирковой шатёр) – накрепко связаны между собой. Именно к этому времени относится и появление развернутых графических циклов, отражающих эту, выраженную Калмыковым образную систему: Утопия – Реальность, История – Современность, Вавилон – Оренбург, Храм – Театр – Цирк», – пишет в книге «Последний из русского авангарда» искусствовед Игорь Смекалов.
С усиление тоталитарного гнёта Калмыков выполняет заказы власти, вступает в Ассоциацию художников революционной России. На выставках представляет огромные полотна – «Открытие памятника В.И. Ленину», «Первый агитсамолёт в Оренбурге», оформляет столовые и цеха, делает чертежи трибун, пишет портреты Сталина и других вершителей судьбы страны. Официальные заказы для Калмыкова – способ выжить и сохранить возможность творить для себя в мастерской на улице Ленина.
На краю империи
В1935 году в Алма-Ате открылся музыкальный театр (ныне Театр оперы и балета имени Абая). Композитор Е.Г. Брусиловский приглашает Калмыкова на должность художника-постановщика театра. Через два года он возвращается в Оренбург, который покидает уже навсегда после смерти матери в конце 30-х. Работает художником-декоратором в музыкальном театре Алма-Аты. Принимает участие во всех официальных художественных выставках.
Калмыков для обывателей – городской сумасшедший, он разгуливал по улицам в странной одежде, которую сам себе шил. Алый берет, разные штанины, плащ с гремящими консервными банками. С одной стороны, образ юродивого спасал от пристального надзора властей: его не стали трогать во время массовых репрессии, с другой – ещё сильнее отделял художника от окружающих, его творчество не понимали, не ценили. Одинок, без супруги, без детей, женат на искусстве.
В Казахстане параллельно с официальной работой в театре, он творил для себя. Работал в своём уникальном стиле живописи, который сегодня называют «фантастический экспрессионизм». Аналогов его работам в мировом искусстве нет до сих пор. Он, как и другие модернисты, стремился выйти за рамки привычного искусства, за пределы реализма, открыть новые грани и высоты выражения себя и мира вокруг. Он писал свои картины не для современников – для будущих поколений. Калмыков никогда не продавал свои работы, иногда дарил их приятным людям.
Художник собирался дожить до 100 лет, но скончался в алма-атинской психиатрической больнице от воспаления лёгких на фоне дистрофии 27 апреля 1967 года. Ему было 76 лет. Где находится его могила – неизвестно.
«Не надо пугаться гениев. Это милые люди. Я это знаю по себе. Я сам гений.У меня вовсе нет мании величия. Я очень скромен и беден. Обыватели представляют себе гения, наверное, так. Это величайшие оклады. Популярность. Растущая слава. Каждый имеет рукописи, деньги. Каждый холит состояние. Мы же, скромные профессиональные гении, знаем: гений — это изорванные брюки. Это худые носки. Это изношенное пальто»,– писал о себе «последний авангардист первого призыва».