«Первый найденный живым человек — это драйв покруче любого наркотика». Как работает «ЛизаАлерт» — крупнейшая добровольческая поисково-спасательная организация в России
Когда чаще всего пропадают люди, почему дети тонут незаметно для родителей и правда ли, что заявить о пропаже в полицию могут только родственники и только спустя трое суток? Отвечают добровольцы организации «ЛизаАлерт».
По данным МВД, ежегодно в стране пропадает около 180 тысяч человек. Их ищут полиция и МЧС, но ресурсов не хватает. Тогда в дело вступает добровольческая организация «ЛизаАлерт» — сейчас она работает в 64 регионах России.
Возникновение каждого отряда — это история про так называемые трагические поиски. Например, отряд «ЛизаАлерт Петербург и Ленинградская область» был создан на волне поиска Паши Костюнина в Отрадном. Мальчик числится пропавшим без вести уже двенадцать лет, хотя работа была проделана гигантская — прочесан каждый сантиметр окрестностей. О том, как проходят поиски и почему их нельзя откладывать ни на минуту, Ирина Эфрос поговорила с инфоргом «ЛизаАлерт» Петербурга и Ленинградской области Евгенией Цинклер и поисковиком водного направления Мариной Быско.
Занятие найдется для каждого
В «ЛизаАлерт» всегда говорят, что помочь может каждый. Евгения Цинклер пришла в отряд в разгар пандемии — когда появилось больше свободного времени — и стала информационным координатором, или инфоргом, то есть тем, кто «ведет» заявку от начала и до конца, общается с родственниками и аккумулирует всю информацию. Такая работа требует крепких нервов и максимальной сконцентрированности. Но можно выбрать и что-то другое — в отряде 24 направления. Например, не выходя из дома обзванивать больницы, заниматься техподдержкой сайта или распространять листовки. Или стать пешим поисковиком.
«Такого, чтобы человек пришел в отряд с желанием помогать и не нашел в нем себя, я даже представить не могу, — делится Евгения. — Мотивация тоже у всех разная: кто-то сам столкнулся с потерей близкого, кому-то хочется почувствовать себя супергероем — после целого дня в офисе достать из багажника берцы, оранжевую флиску и поехать на поиски в лес. Некоторые таким образом совмещают физические нагрузки с пользой другим людям. А еще к нам приходят в поисках любви».
На самом деле ни мотивация, ни наличие подготовки не важны. Критериев только два: желание искать людей и возраст — в отряд принимают с восемнадцати лет.
Практически по каждому направлению проводится обучение. Инструктаж группы коротких прозвонов может уложиться в несколько часов, а, например, «Лес на связи» (направление, специалисты которого умеют по телефону определять местоположение людей в лесу и выводить их. — Прим. ред.) — это высший пилотаж, и на обучение ему уходит около десяти месяцев. Я спрашиваю, в какие месяцы чаще всего пропадают люди. Евгения отвечает: чем лучше погода, тем больше потерявшихся. В ноябре, марте и апреле у поисковиков меньше работы. Самым напряженным был август 2021 года — тогда отряд получил 487 заявок.
Сейчас в «ЛизаАлерт Петербург» 600 человек. Цифра выглядит внушительно, но и текучка в отряде большая. У кого-то меняются жизненные обстоятельства, другие эмоционально выгорают.
«У нас даже есть поговорка: поисковик живет три года, — грустно улыбается Евгения. — Люди очень тяжело переносят вот это „Найден. Погиб“. Даже у суровых мужиков случается ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство. — Прим. ред.), особенно если они нашли погибшего ребенка».
Психологической подготовки у добровольцев нет, их поддержкой в отряде занимаются профессиональные психологи. Кроме того, они читают лекции по специфике поиска подростков и пожилых людей с деменцией.
Принципы реагирования
Сначала заявление о пропавшем человеке нужно подать в полицию — без этого «ЛизаАлерт» не начнет поиск.
«То, что заявление принимают только от родственников через трое суток, — миф. Любой знакомый пропавшего может сделать это хоть через полчаса», — объясняет Евгения.
Заявка в «ЛизаАлерт» приходит на горячую линию или через сайт. Затем с заявителем общается инфорг, и, исходя из специфики ситуации, принимается решение о том, как будет вестись поиск.
Поиск детей, пожилых и лесной поиск — это всегда срочные заявки. Они вызывают сильный резонанс в прессе и собирают большое количество добровольцев. В городском поиске помогает группа коротких прозвонов: она связывается с больницами и моргами, а группа оперативного оповещения распространяет ориентировки. По ним находят около 40% человек. Выпуск ориентировки всегда согласовывается с полицией.
По словам Евгении, при поиске подростков ориентировка не лучший вариант: увидев ее в сети или на столбах, они могут испугаться или расстроиться из-за неудачной фотографии и наделать глупостей.
Для лесного и детского поисков назначается координатор, который умеет анализировать местность, нарезать задачи для добровольцев и берет на себя ответственность за принятие жизненно важных решений. После этого во внутреннем «тревожном канале» появляется сообщение с координатами поиска. Для того чтобы ночной поиск в лесном массиве состоялся, достаточно двух человек. Но это в случае, если добровольцы работают «на отклик», то есть считают, что человек жив и может откликнуться. Когда подозревают, что он, например, без сознания или не сможет ответить по другим причинам, лес прочесывает группа из четырех человек. Нередко родственники и друзья пропавшего тоже принимают участие в поиске. В «ЛизаАлерт» это поощряют: более замотивированных поисковиков, чем близкие люди, найти сложно.
«Мы никогда не говорим родственникам: „Всё будет хорошо!“ — потому что не можем этого пообещать, — говорит Евгения. — Бывает, что, когда приходит заявка, человек уже погиб».
Каждый поиск индивидуален. Тем не менее поисковики делят пропавших на категории. Например, теряются, как правило, дети от четырех до девяти лет, а подростки сами сбегают из дома. Пожилые люди часто попадают в больницы по скорой с улицы. Самая сложная категория — это взрослые. С ними может случиться всё что угодно: убийство, самоубийство, в конце концов, человек просто уехал из города, никого не оповестив.
Проще всего искать людей с деменцией: они любят возвращаться в места своего детства и молодости. Поэтому добровольцы выясняют у родственников подробности жизни потерявшегося человека: где он родился, в какие детский сад и школу ходил, где работал.
«Очень показательна история одного дедушки, который вышел погулять в спальном районе города и в какой-то момент „перенесся“ в прошлое, когда он еще ухаживал за своей будущей женой. И вот он поехал на электричке в поселок Всеволожского района, пришел к дому, где она жила несколько десятилетий назад, а там уже давно пустырь. Поскольку что делать дальше он не знал, то просто просидел на пустыре два дня. На третьи сутки его увидели рабочие, опознали по ориентировкам и позвонили нам», — рассказывает Евгения.
Добраться до места назначения дедушке помогли добрые люди, и это далеко не единичный случай. Поэтому добровольцы «ЛизаАлерт» всегда просят не подвозить пожилых людей, чье поведение кажется немного странным, и не давать им денег на дорогу, а сразу связаться с полицией или поисковой организацией.
Медлить — значит хоронить
Отряд не берется за поиск, если с момента пропажи человека прошло больше года. После нескольких месяцев всё, чем могут помочь, — это выложить ориентировки в социальные сети.
«Мы всегда говорим: не нужно бояться потревожить занятых людей, даже если ваш близкий потерялся полчаса назад — обращайтесь к нам. Никто не будет ругать вас за ложную заявку! По статистике, в первый день находятся 90% людей, во второй — 70%, в третий — всего 50%, — объясняет Евгения. — А бывает, счет идет буквально на минуты, и медлить в данном случае — значит хоронить».
Этим летом добровольцы отряда нашли на болоте человека, который лежал лицом вниз, и им пришлось экстренно прочищать ему дыхательные пути. А в сентябре случилось чудесное спасение пожилой женщины: она провела в лесу восемь дней, пережив несколько дождей и один ураган. По словам Евгении, в Ленинградской области еще не находили живыми людей на таком сроке и этот поиск она не забудет никогда. Но, к сожалению, помимо копилки со счастливыми историями спасения, у каждого координатора и инфорга есть свое маленькое кладбище.
«Если бы мы вышли на полчаса раньше, или приняли другое решение, или пошли в другую сторону — от этих вечно прокручивающихся в голове мыслей можно сойти с ума. Поэтому мы успокаиваем друг друга словами: это добровольческий поиск, его могло бы и не быть», — грустно улыбается Евгения.
Теоретически поиски не прекращаются, пока не будет достигнут результат.
На ориентировке не может быть статуса «Не найден». Только «Жив», «Погиб» и «Поиск продолжается».
Но наступает момент, когда активная фаза работы завершена: все алгоритмы поиска отработаны, и добровольцы не понимают, куда двигаться дальше. Тогда поисковикам остается только выкладывать ориентировки в сеть и надеяться на свидетельства. Ответственность за всех «лесных ненайденных» — тяжкий груз для отряда, поэтому их поиск периодически возобновляется в процессе обучения новичков.
«ЛизаАлерт» уникальна еще и тем, что собрала совершенно разных людей, которые в другой ситуации никогда бы не встретились. Среди добровольцев — бизнесмены, многодетные матери, студенты.
«Они садятся кто в лексус, кто на велосипед или метро и посвящают поиску несколько часов, а потом расходятся по своим жизням, — говорит Евгения. — Их не держит ничего, кроме драйва: когда появляется первый „Найден. Жив“ — это цепляет покруче любого наркотика».
Есть у отряда и своя легенда — 78-летний Валерий. Он не только регулярно выходит на городские задачи, но и проводит занятия по безопасности в школах.
Поиск с печальным статусом
Водному отряду «ЛизаАлерт» всего год. За это время его участники выезжали на поиски 34 раза. На каждый вводный инструктаж приходит около шести-десяти человек, а остается в лучшем случае треть. «Поиск людей на воде» — звучит круто. Но на самом деле это очень специфическое направление: требуется и физическая выносливость, и отсутствие брезгливости, и крепкая психика.
Если донная поверхность и водоем позволяют, поиск происходит с лодки при помощи эхолота (он как фонарик — дает тень на рельеф дна, а уже по форме тени и ее размеру добровольцы определяют, кто или что находится на дне. — Прим. ред.). Это монотонная работа, она напоминает УЗИ: эхолот излучает звуковую волну в воду и регистрирует ее отражение от объектов, находящихся под водой. Полученная информация передается на компьютер, который обрабатывает данные и формирует изображение дна водоема. Таким образом спасатели могут определить точное местоположение утонувшего человека.
Если возможности изучить донную поверхность с помощью эхолота нет — например, в водоеме много камышей, — поиск проводится с берега. Тогда поисковики в гидрокостюмах ходят по дну галсами (расстояние между маршрутами спасателей. — Прим. ред.). Во время зимних поисков дно осматривают подводной камерой, предварительно пробурив лед мотобуром. Если план поиска выполнен, а человек не найден, добровольцы могут периодически возобновлять работу: выходить на лодке при благоприятном ветре и течении.
Водный поиск считается самым сложным еще и потому, что, в отличие от других, его положительный результат — это статус «Найден. Погиб». Особенно тяжело приходится тем, кто ищет утонувших детей: некоторые потом не находят в себе сил продолжать эту деятельность и уходят из отряда.
Семейный подряд
Марина — одна из восемнадцати добровольцев, обладающих всеми необходимыми для водного поиска качествами. У нее четверо детей, младшему из которых шесть лет. Несмотря на большую загруженность, она активно занимается лесными поисками, инструктирует новичков, а недавно стала старшей группы водного направления. На вопрос, как она всё успевает, Марина отвечает:
«Главное — захотеть, а время и силы обязательно найдутся!»
В отряд она пришла в начале 2021 года, после того как больше двух недель следила онлайн за поиском шестилетнего мальчика в Карелии. До этого случая работой «ЛизаАлерт» она не интересовалась и даже не была подписана на их группы в социальных сетях. Но увидев пост на странице ВК у своей знакомой, не смогла пройти мимо.
«Может, повлияло то, что один из сыновей был сверстником того ребенка, — вспоминает Марина. — Когда спустя восемнадцать дней его нашли в водоеме, во мне что-то перевернулось. Но тогда я еще не думала, что буду этим заниматься. Просто решила послушать вводную онлайн-лекцию, посмотреть на героев, которые в −34 ныряют в воду, чтобы найти чужого ребенка, и делают это абсолютно бесплатно!»
Муж инициативу Марины сразу поддержал — первую лекцию они слушали вместе. Сейчас он — инструктор по следопытству, старший поисковой группы и старший на месте на воде. В прошлом году друзья из отряда подарили ему на день рождения курс по фридайвингу. Так что в ближайших планах — закупить оборудование и уже летом начать применять полученные навыки.
«Думаю, очень сложно быть в отряде, если твоя вторая половина не там. Как должен реагировать муж, когда жена говорит: „Не знаю, во сколько вернусь“ — и уезжает на машине с незнакомым мужчиной?» — смеется Марина.
Их старшие дети тоже помогают по мере сил: готовят еду, стирают форму после проведенного поиска, спускают и поднимают оборудование. И собираются в отряд, когда им исполнится восемнадцать.
Вода ошибок не прощает
По опыту Марины, каждый трагический случай на воде был следствием несоблюдения техники безопасности. Чаще всего люди самоуверенно полагают, что с ними уж точно ничего плохого не случится. Поэтому идут в воду «под градусом», заплывают слишком далеко, а находясь в лодке, не надевают спасательный жилет.
«Если вы отдыхаете у водоема с детьми — ни на секунду не выпускайте их из поля зрения, — советует Марина. — Возраст так называемого случайного утопления — до десяти лет. Этим летом мы были на практике по воде и буквально в трех метрах от нас начал тонуть ребенок. Мы среагировали молниеносно, и, когда уже выводили мальчика из озера, подлетел его папа и стал его ругать: „Тебя и на пять минут нельзя одного оставить! Ты вообще почему не звал на помощь?“ Я не выдержала и говорю: „Он был немного занят — он тонул“».
В фильмах показывают, как тонущие кричат и машут руками. На самом деле это происходит бесшумно и очень быстро — всего за двадцать секунд.
На вопрос, всегда ли родственники благодарны за поиск, Марина отвечает: они до последнего не хотят верить, что их любимый человек погиб.
«Часто родственники говорят нам: „Да вы не там ищете! Он, может быть, сидит замерзший в лесу и ждет, что его спасут!“ Это такое психологическое отторжение: даже если человек тонет на глазах у близких, они в какой-то момент начинают сомневаться в том, что видели, — объясняет она. — Мы всегда безмерно сочувствуем семьям. Но это наша печальная миссия — возвращать погибших домой».
Несмотря на регулярный стресс, работа отряда идет своим чередом: зимой — практика на льду, а потом — набор нового потока добровольцев.
«ЛизаАлерт» — добровольческая организация, поэтому финансовую помощь она не принимает. Но помочь работе отрядов всё-таки можно, передав в дар оборудование. Для этого нужно всего лишь перейти по ссылкам «Отрядные нужды» или «Топливная помощь».