Нефть по $50, триллионные дыры в бюджете: с чем российская экономика входит в 2023 год

В первую декаду января появилось некоторое количество статистики, позволяющее понять, насколько эффективно работают последние западные нефтяные санкции, и оценить перспективы российского бюджета на 2023 год. В основном эта статистика — неутешительная для России: цены на российскую нефть падают опережающими темпами, а вместе с ними и доходы бюджета.

5 января Минфин опубликовал официальные данные о средней фактической цене на российскую нефть Urals в декабре — она составила $50,47 за баррель. Это резкое падение — на 24% по сравнению с ноябрем ($66,47 за баррель Urals). Главный мировой сорт Brent за это время тоже подешевел — но всего на 10%, с $91,42 до $80,42. Цены на российскую нефть обвалились за счет увеличения дисконта Urals к Brent — в декабре он составил 38% по сравнению с 27% в ноябре. Такой спред до войны был немыслимым — Urals традиционно стоил на $3–4 дешевле Brent. Почти 40-процентные скидки на российскую нефть — прямой результат вступившего в силу с 5 декабря европейского эмбарго и «потолка цен» на российскую нефть, установленного G7 с того же дня на уровне $60 за баррель. Российским компаниям пришлось перенаправлять на азиатские рынки не менее 1 млн баррелей в сутки, все еще поставлявшихся в Европу. Доставить эту нефть в Азию в несколько раз дороже, чем в Европу, и, чтобы конкурировать с ближневосточными экспортерами, России приходится продавать ее с большой скидкой. Покупатели просят скидки и из-за санкционных рисков и потолка цен, запрещающего страхование и перевозку российской нефти, если она продается дороже $60 за баррель. 11 января Минфин опубликовал статистику нефтегазовых доходов бюджета (НГД) за декабрь — и она тоже говорит о катастрофическом падении. Формально НГД выросли на 6% по сравнению с декабрем 2021 года и составили 931,5 млрд рублей. Но из этой цифры, как и в октябре–ноябре, надо вычесть 410 млрд рублей разовых выплат внепланового НДПИ «Газпрома» (они же — изъятые у акционеров компании рекордные дивиденды). Эта выплата не повторится никогда. Без ее учета НГД в декабре упали год к году на 41,2%, в том числе доходы от продажи нефти — на 33,1%, от продажи газа — на 49,4%. Наконец, Bloomberg 9 января опубликовал еще одну громкую цифру, процитировав данные агентства Argus (его цифры в расчетах использует как вся мировая нефтяная отрасль, так и российский Минфин) о том, что 9 января баррель Urals в порту Приморск под Петербургом стоил $37,8 — более чем вдвое дешевле, чем в тот же день стоил баррель Brent ($78,7). Но этой цифре большого значения придавать не стоит — это цена самого дешевого контракта на российскую нефть в отдельный день. В черноморском Новороссийске, чуть ближе к азиатским покупателям, Urals в тот же день стоил дороже, а средняя цена за январь будет совсем другой — но пока, судя по расчетам Reuters, она складывается не выше, а даже несколько ниже декабрьской. И значительно ниже цены, заложенной Минфином в российский бюджет на 2023 год, — $70,2.

Как будет меняться цена на российскую нефть дальше, предсказать трудно. Вице-премьер Новак рассчитывает, что дисконт Urals к Brent «стабилизируется» в течение нескольких месяцев. Но в ближайшее время российских экспортеров ждет как минимум одно неприятное событие — с 5 февраля вступает в силу эмбарго на поставку в Европу российских нефтепродуктов. Российские дизель и мазут из Европы в Азию перенаправить не получится (там традиционно покупают сырую российскую нефть для переработки на местных НПЗ), поэтому экспортерам придется искать покупателей еще на 1,5 млн б/с сырой нефти — новые скидки неизбежны.

Итоги 2022 года мы уже знаем — добыча в России выросла на 2% и составила в среднем 10,7 млн баррелей в сутки (почти 535 млн тонн). В 2023 году на фоне действия санкций и ценового потолка эта цифра снизится — в этом не сомневаются ни западные аналитики, ни российские власти.

Последний прогноз ответственного за энергетику вице-премьера Александра Новака — сокращение добычи в целом по году до 490–500 млн тонн, а на пике — на 7–8%. Впрочем, если исходить из цифры 535 млн тонн, получается, что «в целом» и «на пике» — это одна и та же цифра. В пересчете на баррели — 9,8–10 млн б/с. Такая же цифра (490 млн тонн, или 9,8 млн б/с) была еще в конце сентября заложена в бюджет на 2023 год. У американского Минэнерго — чуть более пессимистичный прогноз: 9,5 млн б/с в среднем в 2023 году.

В 2022 году российский бюджет был исполнен с дефицитом в 3,3 трлн рублей (или 2,3% ВВП), причем ближе к концу года размер дефицита дважды увеличивался. На 2023 год пока запланирован почти такой же уровень дефицита — 2,9 трлн рублей (2% ВВП). Но для этого правительство должно получить как минимум 8 трлн рублей нефтегазовых доходов (бюджет-2023 рассчитывает и вовсе на 8,9 трлн, но 900 млрд из них — дополнительные доходы, которые должны уйти в Фонд национального благосостояния).

Но эти бюджетные планы сверстаны исходя из средней цены на нефть $70,2 за баррель Urals. Как изменятся нефтегазовые доходы при других ценах и уровнях добычи, можно посмотреть в одном из основных бюджетных документов — «Основных направлениях бюджетной политики на 2023 год».

Из сценариев Минфина следует: например, при сохранении цены на уровне $50 за баррель Brent и снижении добычи до 9,5 млн б/с в бюджете и ФНБ образуется дополнительная дыра на 2,5 трлн рублей. И даже при среднегодовой цене Urals $60 (такую, например, закладывает в расчеты главный экономист Bloomberg Economics по России Александр Исаков) и добыче 10 млн б/с правительству все равно придется где-то искать 1 трлн рублей. Дефицит бюджета в 2023 году может вырасти по сравнению с планом, признавал в декабре министр финансов Антон Силуанов.

В правительстве на развитие событий пока смотрят без особенного пессимизма. Один федеральный чиновник в ответ на вопрос The Bell напомнил, что в 2016 году средняя цена Urals была ниже $40 (на самом деле $41,9. — The Bell) — «и ничего». «Бюджет можно и на $50 сбалансировать», — уверен он. Другой чиновник сказал The Bell, что пока слишком мало данных, чтобы паниковать.

Исаков из Bloomberg Economics этого оптимизма не разделяет. Между нынешней ситуацией и ситуацией 2016–2017 года есть два отличия, отмечает он. Во-первых, тогда правительство имело мандат на сокращение бюджетных расходов — были недоиндексированы пенсии, пособия, заморожена индексация зарплат в госсекторе. Сейчас такой возможности нет, контроль над расходами мягкий. Во-вторых, тогда, как и сейчас, правительство компенсировало выпадающие нефтегазовые доходы, занимая на рынке — но 60% нового долга финансировали инвесторы-нерезиденты, которые приносили на внутренний рынок валюту, отчасти закрывая потери в выручке от продажи сырья. Сейчас повышение процентных ставок может замедлить отток капитала, но сходного эффекта не даст.

Само по себе падение цен на нефть не несет в себе разрушительных последствий для бюджетной системы — даже цена $30 за баррель не является необратимой катастрофой, если иметь возможность сократить расходы, говорит макроаналитик Райффайзенбанка Станислав Мурашов. Как минимум в этом году правительству хватит источников финансирования, чтобы справиться даже с такими ценами, хотя это, конечно, будет исключительная ситуация.

Пока правительство финансирует дефицит бюджета прежде всего с помощью новых заимствований — в 2022 году Минфин разместил ОФЗ на 3,3 трлн рублей. Но в случае углубления дефицита для его покрытия может быть задействован и ФНБ, говорил Антон Силуанов.

Сейчас дилемма не в том, что правительству затруднительно фондировать дополнительные 2 трлн рублей дефицита, соглашается Исаков из Bloomberg Economics, — а в том, что такой рост дефицита может помешать снизить инфляцию ниже 7% в 2023 году. Согласно текущему бюджетному правилу, потери от более низкой цены нефти будут закрыты расходованием ФНБ. У правительства на начало декабря оставалось в нем 7,6 трлн рублей ликвидных активов — при дешевой нефти около четверти этой суммы может быть использовано в 2023 году. На этой неделе ЦБ и Минфин впервые за время войны прибегли к продаже валюты на рынке для финансирования выпадающих нефтегазовых доходов. Еще одним решением могут стать новые налоги на сырьевые сектора — например, уголь или удобрения.

Даже при низких ценах на нефть бюджетной катастрофы в России в 2023 году не будет: только на одном ФНБ страна смогла бы прожить как минимум год, а скорее всего и больше. Но сами параметры, с которыми Россия входит во второй год войны, — сокращение доходов и рост дефицита бюджета на фоне плохой сырьевой конъюнктуры и политической невозможности сокращения военных и социальных расходов — выглядят убийственно для государственных финансов. Если такая ситуация продлится долго, властям придется либо резко резать расходы, либо экспроприировать еще больше денег у бизнеса и/или населения, либо окончательно переходить к денежной эмиссии со всеми вытекающими последствиями.