Как наш корреспондент искал в России клад
Какое чувство испытывает археолог перед началом работы? Вот старинная Копорская крепость. Ее башни на десятки метров возвышаются на горе. У подножия размеренно течет жизнь небольшого поселка. А в периметре средневековой крепости тихо. Тут словно остановилось время, хранящее бог знает сколько тайн...
Впервые за девять веков
В этом году начались археологические раскопки в Копорской крепости. Впервые. Под нынешней поверхностью земли по меньшей мере девять веков истории.
Первую крепость в Копорье поставили рыцари Ливонского ордена. В 1237 году они начали крестовый поход против Руси и облюбовали гору над рекой Копоркой. Но в 1241 году князь Александр Невский, отправившийся с походом отвоевывать занятый немецкими рыцарями Псков, разрушил ее.
Сражение было жестоким. По преданию, в нем погиб соратник князя — богатырь Гаврила Олексич, прославившийся воинской удалью во время Невской битвы. Преследуя шведского королевича, он попытался по сходням въехать верхом на коне прямо на вражеский корабль.
Пленных рыцарей отправили в Великий Новгород. Там большинство из них помиловали и отпустили. Единственных, кого не пощадил Александр — воинов из племени чудь, которые переметнулись на вражескую сторону. Они считались подданными новгородцев, а с предателями во все времена разговор был короткий.
На месте крепости крестоносцев сын Александра Невского князь Дмитрий построил каменную крепость. Но новгородцы посчитали, что негоже знати возвышаться, и разрушили русскую же твердыню. Через несколько лет опомнились и возвели стены заново. С тех пор — с 1297 года — она и стоит.
Четыре башни
Облик крепости определила гора. С одной стороны — почти отвесная скала над искривленным руслом Копорки. Здесь поднялась высокая стена, завершающаяся Наугольной башней. Вторая — Средняя башня — встала на противоположной стене у пологого склона. Еще две башни охраняют въездные ворота. Вот и вся нехитрая геометрия — всего четыре башни, стены XIII века и два тайных подземных хода — один к реке, другой к высохшему озеру. В центре крепости — полуразрушенный, но действующий Спасо—Преображенский собор, построенный в те же годы, что и крепость.
Крепость выдержала немало штурмов. В XVII веке ее без единого выстрела заняли шведы — по условиям соглашения между Василием Шуйским и королем Карлом IX извечные противники России во времена Смуты приняли на себя обязательства изгнать поляков. Но вместо помощи сами захватили часть северных русских земель.
Освобождать Копорье пришлось войскам Петра I. В 1703 году крепость штурмовали со стороны «неприступного» обрыва над рекой Копоркой. Мортирами пробили брешь. Солдаты карабкались по отвесному склону. Но зато их было не достать артиллерии противника. 27 мая крепость пала. Сам царь Петр известие о виктории принял на берегах Невы: в этот день был основан Санкт—Петербург.
Оказавшись в тылу, крепость потеряла оборонительное значение.
Легенды, легенды...
С Копорьем связано немело легенд. Одна из них гласит, что во время штурма в крепости пировал Карл XII. Наступление русских застало его врасплох. Он удрал по подземному ходу, обронив где—то свою корону. С тех пор кладоискатели тщетно пытаются ее найти. Есть поверье, что по ночам в крепости бродит призрак шведского короля. Если последовать за ним, он обязательно приведет смельчака к короне. Правда, в 1703 году Карл воевал в Польше...
А еще одно легенда — правда. Копорская крепость связана с именем великого русского художника Ореста Кипренского. Кипренский (читай: Копорский) родился в ее окрестностях. В Спасо—Преображенском соборе крепости его крестили.
Считается, что Орест — незаконнорожденный сын помещика и крепостной крестьянки. Когда мальчик подрос и обнаружился его огромный талант, отец решил направить его учиться в Академию художеств. Но крепостных в элитное заведение не брали. Тогда и возникла легенда о дворянине—сироте с красивой фамилией, перекликающейся с одним из прозвищ Афродиты, рожденной из морской пены на острове Кипр.
Именно копорские пейзажи воспитали вкус и стиль художника. Окончив академию с золотой медалью, Кипренского отправили на стажировку в Италию, его работы произвели фурор — поначалу их приняли за полотна Рембрандта.
А помещик, скрывавший свое отцовство, в день рождения сына посадил в крепости аллею ясеней. Есть поверье, если обнять одно из этих деревьев, будешь счастлив.
Пенни короля Эдуарда
Десант археологов высадился в Копорье в начале лета нынешнего года. Объем работ огромный. Впервые за историю археологических экспедиций привлекли волонтеров. К россиянам примкнули любители из Франции. Бонусом волонтерам стали не только интереснейшие будни на раскопках, но и лекции ведущих историков и археологов Петербурга. Французам было небезынтересно узнать, что ворота в крепость построены по древнефранцузскому образцу: подъемный мост, опускная решетка, яма—ловушка в узком и длинном коридоре въездного комплекса. В России таких сложных защитных комплексов нет больше ни в одной крепости. Но эту строили зодчие откуда—то с юга Европы.
Экспедиция начиналась с «рутинных» находок. Много глиняных и керамических черенков, пряжек, ржавых скобяных изделий, курительных трубок. И вдруг сверкнула серебряная монетка. Присмотрелись — пенни времен английского короля Эдуарда I — конец XIII века. Да это же настоящий клад! Находка говорит о богатой торговой жизни Копорья.
Самое интересное. Какой шанс сегодня найти на земле Ленинградской области клад? Оказывается, весьма высокий. Только в нынешнем XXI веке на древних землях их обнаружили — в результате раскопок или случайно — десятки. Под нынешним городом Пушкин археолог—любитель нашел сразу два клада древнеримских монет I–III века нашей эры. То есть уже 2000 лет назад местное население торговало с Европой!
Недавно в Старой Ладоге экспедиция знаменитого российского археолога Анатолия Кирпичникова обнаружила клад русских монет конца XVI — начала XVII века. По всей вероятности, их зарыл какой—то купец перед очередным шведским нашествием. Монеты четыреста лет пролежали в валу у крепостного рва.
Были клады серебряных шведских крон и русских медных денег. Но самый ценный клад — не злато и серебро. В сентябре 2009 года в окрестностях Кингисеппа местный житель Владимир Кригер рыл канаву на своем участке. Вдруг лопата лязгнула обо что—то твердое. «Снова валун!» — в сердцах подумал Владимир Николаевич и начал окапывать «камень». Каково же было его изумление, когда выяснилось, что это бронзовый котел с ручкой. Осторожно открыл, а там — какие—то лохмотья, к которым прикреплены ракушки, монетки, бисер. Свою находку невольный кладоискатель сдал в местный музей. И прославился в веках! Теперь бесценное содержимое котла величают «Клад Кригера», а над его изучением работают лучшие реставраторы Эрмитажа.
Каждая деталь в этом кладе сам по себе богатейший носитель информации. Монетки представляют многие европейские страны. Бисер явно прибыл с Урала, ракушки — с побережья Индийского океана. Богатые связи были у местного населения с миром!
Больше всего ученых заинтересовали «лохмотья». Это оказались предметы женского костюма народности водь XVII века. Парадного, дорогого, оттого и спрятанного в лихую годину. Найденный раритет сегодня является единственным в мире и многое может рассказать об обычаях и традициях древнего народа, многие из которых сейчас утрачены. Какие—то детали водьского костюма бережно хранятся в музеях Эстонии, Финляндии. Но то, что нашли под Кингисеппом, нет ни у кого больше во всем мире.
Расшифровка «Клада Кригера» продолжается. И результатов, без преувеличения, ждет весь мир.
Копорский чай
Один из подлинных брендов Копорья — русский чай, который часто называют Копорским. Первые сведения о нем восходят к периоду возникновения крепости. Изготавливают его из кипрея узколистного, а проще — иван—чая.
Копорский чай пили не только местные, его широко продавали и в России, и в Европе. Он был настолько популярным, что в XIX веке вокруг крепости действовало 22 фабрики по его изготовлению.
Но копорский не зря получил именно такое название. Суть в месте. Копорье стоит на возвышенности, обдуваемой балтийскими ветрами. Здесь особые почвы, богатые минералами. Рассказывают, когда в Копорье приезжали фабриканты из других регионов и пробовали чай, неизменно отмечали: «Если у нас молоко, то у вас — сливки».
Секрет приготовления чая передавался из поколения в поколение и являлся семейным. Суть заключается в следующем: молодые листья иван—чая сушили особым способом, ошпаривали в кадках кипятком, перетирали в корытах, затем откидывали на противни и какое—то время держали в русской печи. После сушки листья рубили — и чай был готов.
Правда, в XVII веке, когда появился китайский чай, он стоил так дорого, что торговцы подделывали под него копорский. В XIX веке, когда в производство чая включились Индия и Цейлон, цены на чай снизились и приблизились к ценам на копорский. Ост—Индская торговая компания, якобы опасаясь конкуренции со стороны русских, устроила скандал, утверждая, что в копорский чай добавляют вредную для здоровья белую глину.
Сегодня старинный промысел по производству русского чай возрождается.
Археологические раскопки в Копорской крепости продолжатся еще несколько сезонов. Конечная цель работ — восстановить уникальную крепость, безусловный шедевр средневекового зодчества.
Анатолий АГРАФЕНИН,
писатель (Санкт—Петербург),
специально для газеты «СЕГОДНЯ».
