«Новый Папа»: срединный путь революции

Продолжение нашумевшего сериала "Молодой Папа" от итальянского киноэстета, тонкого ценителя сочетания красоты и уродства Паоло Соррентино вышло в прокат под неброским, почти синонимичным названием "Новый Папа".

По смыслу это верно: в девяти эпизодах сериала речь действительно идет о еще более новом Римском Папе, чем неоконсерватор Пий XIII в исполнении Джуда Лоу. И даже о двух. Однако по духу, эстетике, стилю и темпу получился совершенно оригинальный продукт, новизна которого была принята зрителями либо в штыки, либо как должное. Положительных комментариев новая эстетика вызвала немного, массовость интереса упала. В то же время оценки кинокритиков и поклонников Соррентино остались так же высоки, и это можно понять.

Новый сериал стал куда мрачнее, медленнее, темнее и как будто безысходнее. Вызывающий порой скептическое недоумение, но чаще симпатию, сочувствие и восхищение консервативный революционер Пий XIII пребывает в коме, в Ватикане царит смута и междувластие. Кардиналы в апатии, народ дежурит под окнами венецианской клиники, где молодому Папе пересаживают сердце за сердцем, но пока тщетно. Госсекретарь Анджело Войелло (Сильвио Орландо) ведет многозначительные беседы о делах наивысшей политики с мутным персонажем Марка Иванира ― неким Бауэром, послом Святого престола, всесильным циником и хладнокровным дельцом, обещающим отвести все угрозы. Под его давлением инициируется новый конклав, на котором Войелло планирует победить.

Однако морок безвластья порождает чудовищ: у него появляется какой-то гоголевский двойник по имени Эрнандес (тот же Сильвио Орландо, только без родинки на щеке) и норовит отобрать верную победу. Тогда самый долгоиграющий госсекретарь в истории Ватикана приводит в движение закулисные рычаги, и к власти приходит, казалось бы, самый нелепый персонаж. Это простоватый, наивный и тщеславный исповедник Томмазо Вильетти (Марчелло Ромоло), с которым персонаж Джуда Лоу провел много приятных минут на крыше собора в первом сезоне сериала и который, кстати, "сливал" молодому Папе исповеди ватиканских чиновников.

Очередной Папа берет себе имя Франциск II. В отличие от папы-иезуита Франциска из реальности, Франциск II из сериала не только ведёт подчёркнуто скромную жизнь, призирает бедных и проповедует о нестяжании, но и решается на радикальные шаги. Войелло такого и представить не мог: двери Ватикана открываются для беженцев, драгоценности, вплоть до наперсных кардинальских крестов, сдаются в пользу страждущих. Больше никаких плотских утех, роскошных автомобилей и вечеринок, никакого курения, тенниса, бассейнов и вишневой колы, а только служение бедным и молитвы. В интригующем обороте событий прорисовываются контуры троцкисткой утопии, когда нищенствующие монахи-францисканцы подменяют пароли на серверах ватиканской казны, а Франциск II обещает натыкать по всему Ватикану камер слежения.

Подобного американский Папа даже в коме вынести не смог: палец его дернулся, и в ту же минуту Франциск II упал замертво ― то ли перепутав таблетки от давления, то ли действительно пораженный волей Бога. Десант из Войелло, пиарщицы Софии Дюбуа (Сесиль де Франс) и малохольного, но кристально честного кардинала Гутьерреса (Хавьер Камара) выдвигается в окрестности Лондона, в роскошное графское поместье. Там они надеются склонить к участию в конклаве и принятию сана Папы нелюбимого родителями кардинала сэра Джона Брэннокса (Джон Малкович) ― утонченного эстета и философа, большого мастера обращать в католицизм англикан. Этот новый Папа ― еще одна противоположность Пию XIII.

Британец Брэннокс (его соотечественников не было на престоле с 1159 года) ― пожилой, манерный и полный соблазна. У него таинственная шкатулка с "веществами", преданный слуга Дэнни (Генри Гудман) и мрачная семейная тайна. Да такая, что Ленни Беллардо отдыхает! Тот хоть и осознавал неотразимость, но светился чистотой: его семейная драма романтична и светла, желание пребывать в тайне ― детская хитрость, наивный ход человека, оттягивающего триумф. А вот что объединяет двух пап, так это способность ярко и парадоксально мыслить, плести богословские кружева проповедей, держать внимание, очаровывать, вести за собой. Однако куда вести, толком не понимают ни пламенный ретроград Белардо, ни сторонник "срединного пути" Брэннокс, после избрания взявший имя Иоанн Павел III. Здесь, конечно, ещё один символ ― итальянец Иоанн Павел I напугал кардиналов непредсказуемостью и умер через 33 дня после избрания (смотрите выше), а поляк Иоанн Павел II правил почти 27 лет, сочетая дерзкую открытость и доктринальный консерватизм (вот вам и "срединный путь"). Сериальному тёзке до него далеко: к концу второго сезона все "новые папы" окажутся только яркими, странными, причудливыми временщиками, а к власти придет ― судя по всему, надолго ― тот, кому и надо было прийти.

Череда сменяющихся понтификов, террористические атаки, обилие диалогов, изощрённый и грубый эротизм, фокус на коррупционных схемах ватиканского благосостояния, культ личности коматозного Пия XIII и странные приключения Эстер (Людивин Санье), исследующей грань между святостью и проституцией, делают продолжение "Молодого папы" куда более вязким, отталкивающим и тревожным зрелищем. Тем не менее, общий фон сериала не утратил апологетических сторон: говорят много, туманно и иногда выспренно, но смысл высок и поэтичен. Света становится меньше, но тем больше он ценится зрителем: во мраке роскошных комнат люди, облеченные кто властью, кто силой, кто богатством, открывают души в самых сокровенных страхах и чаяниях. И как ни странно, чаще всего они оказываются хрупкими, ранимыми, полными любви, боли и сострадания. Впрочем, персонажей откровенно циничных и злых тоже хватает.

В проповеди Иоанна Павла III, рассуждающего о зле как об искажении любви, звучит мысль, что все в мире движимо любовью, и даже ненависть ― следствие какой-то большой любви. Это доказали мятежные сектанты-идолопоклонники из группы особо чающих воскресения Пия XIII, облаченные в черные толстовки с его изображением. Любовь есть всё, и человек может только обманываться или обманывать, чтобы увильнуть от этой всепоглощающей силы. Вот почему неспособность врать, в том числе самому себе, ― основа всякой нравственности.

Если в "Молодом Папе" Соррентино наносил удар по проблеме насилия над детьми и священникам-педофилам, то в "Новом Папе" режиссер акцентируется на теме принятия данности либо как воли Божьей, либо как неизбежности. Это выражается в сопутствующей основному сюжету линии Эстер. Брошенная мужем целомудренная католичка входит во вкус новой "работы": оказывать щепетильные услуги половозрелым детям-инвалидам, живущим в семьях богатых родителей (мать одного из таких детей, но не связанного с "услугами" Эстер, играет россиянка Юлия Снигирь). Примерно о том же ― печально прерывающаяся дружеская линия Войелло и подростка-колясочника Джироламо: о невозможности совершить грех, вынужденной святости для человека, не обладающего полноценным физическим телом.

Впрочем, основной посыл обоих сериалов изящен и грандиозен: Бог есть, и как бы ни менялся мир, человек никогда не отгадает тайну Его бытия. Даже если на наших глазах совершается чудо. Потому что в конечном счете чудесно всё, что происходит в нашей вселенной. А уж тем более сериал, который не только привлекает внимание зрителя к религиозным проблемам, возвращая их в контекст высшего и низшего, духовного и телесного, но и дает адекватную интерпретацию этих самых проблем, актуальных не только для приверженцев католицизма.