Тщедушная декорация
Владимир Путин внес в Государственную думу очередной пакет законов, касающийся изменения конституционных норм. В этом пакете оказался ожидаемый многими закон о Госсовете – непонятном, мутном органе власти, который президент решил в начале года сделать конституционным. Услышав в январе об усилении роли Госсовета, иные политологи начали кивать на Казахстан, предсказывая удаление Владимира Владимировича в Госсовет.
Сегодня можно с уверенностью сказать, что пока перехода президента в Госсовет не предвидится. Новый закон вышел какой-то малосодержательный. Даже в указе президента от нулевых годов содержание и функции у Госсовета больше прописаны и конкретнее. Кто-то говорит, что все-таки это первое чтение, и с этим законом могут, мол, поступить, как с Законом о Конституционном суде, ко второму чтению он подходит со значительными поправками, самой важной из которых является запрет на публичность особого мнения судей. Судьи одним росчерком пера могут отменить неправомерное и не согласующееся с Конституцией судебное решение. Этот росчерк пера называется особое мнение судьи Конституционного суда. Это такой нормативно-правовой акт, который появляется, когда при голосовании среди судей нет консенсуса. Тогда судьи могут написать относительно этого вопроса свое особое мнение. До сего момента оно было публичным и являлось серьезным правовым документом, на который могут опираться люди, вносящие новации в правовую систему. Теперь власти хотят заставить молчать судей и запретить публикацию особых мнений, то есть в очередной раз пытаются заткнуть рот всякой оппозиции, даже той, которая по большому счету более-менее лояльна Владимиру Путину.
Но вернемся к Госсовету. Многие гадали, что же будет представлять собой эта «публичная власть» – этот термин вносился в Конституцию и не был нигде определен правовыми нормами. В тексте законопроекта о Госсовете, наконец, появилось разъяснение относительно этой самой публичной власти. Правда, пояснение тоже оказалось достаточно общим и пустым, как и весь закон. В целом функции Госсовета остаются теми же, что были у него в то время, когда он функционировал по указу президента. Это не госорган, это, как говорят злые языки, «пустышка с рюшечками».
Из этой законотворческой операции можно сделать два вывода. Первое: Владимир Путин, судя по всему, во время конституционной реформы говорил правду. Он хочет зафиксировать на годы систему власти, которую он создал, немного отформатировав ее и создав для президентского поста диктаторские полномочия. Однако в целом существенных и фундаментальных изменений системы, по крайней мере в правовом поле, мы не наблюдаем. Второй вывод заключается в том, что Владимир Путин всячески пытается оформить преемственность системы, то есть заставить систему работать так, как при нем, Путине, но без него. Это не значит, что завтра он покинет президентский пост, – это говорит лишь о том, что наш президент понимает, что он всего лишь человек и что он не вечен.
Это понимают и элиты, а они кровно заинтересованы в сохранении путинской системы. Можно вспомнить слова спикера Государственной думы, члена «Единой России» Володина о том, что в России после Путина будет только Путин. Что любой, кто придет на смену Владимиру Владимировичу, продолжит его дело. Это, по сути, концентрированное выражение элитного запроса на сохранение статус-кво.
Однако, что же для России означает такое сохранение? Оно означает только дальнейшее разграбление страны, вымирание населения, нищету пенсионеров, продолжение политических репрессий и отток молодежи за границу. Это также означает продолжение завоза дешевой рабочей силы из Средней Азии и сопутствующее этому давление на рынок труда, которое приводит к снижению зарплат. Это означает дальнейшую «оптимизацию», то есть ампутацию медицины, а также продолжение сумасшедшей пропагандистской риторики, которая насилует разум российских граждан.
Владимир Путин хочет сконцентрировать власть у себя и хочет обеспечить преемственность путинской России. И неважно, когда появится его преемник, важно то, что это в любом случае однажды произойдет, и та поспешность, с которой перекраивается правовое поле, может говорить лишь о том, что это может произойти до 2024 года.
Элитные интересы нам хоть и неприятны и для нас неприемлемы, однако вполне понятны. Какие интересы у народа? Думаю, говорить о том, что кто-то вменяемый хотел бы сохранения «долгого государства Путина», не стоит. Никто от народных сил в России не хочет бесправия и нищеты. Более того, сегодня мы видим, как обстановка накаляется. Хабаровскому протесту более 100 дней, это беспрецедентный случай в истории современной России. В других областях, где возникают локальные проблемы, люди тоже быстро организовываются в протестные выступления, выходят на площади. Еще пять лет назад трудно было даже представить, чтобы люди так быстро и столь массово организовывались. Мы видим это на примере Башкирии. Недавно в Рязани прошел масштабный протест относительно экологической ситуации в городе.
Вся Россия – это набитая до предела бочка социального пороха. Что станет той роковой искрой, которая приведет к социальному взрыву, неизвестно. Одно можно сказать точно: КПРФ была, есть и всегда будет с народом.
Однако нам, дорогие друзья, надо понимать, что перемены стране принесет не партия и не очередной президент – герой нации. Единственные полезные и существенные изменения можете принести только вы – народные массы, поэтому организуйтесь и боритесь за свои права, а мы, коммунисты, будем непременно бороться вместе с вами!
Валерий Рашкин
депутат Государственной Думы,
КПРФ