Алексей Алексашин: «Рыбинские рыбы» стали новым символом «столицы бурлаков»

Мимо музея-магазина «Рыбинские рыбы» туристы не проедут. Во-первых, о сувенирах местных мастеров знают далеко за пределами города. Во-вторых, именно здесь путешественникам рассказывают, что посмотреть в Рыбинске, где переночевать и поесть. Алексей Алексашин, дизайнер, издатель и автор нескольких проектов, объединивших краеведение и туризм рассказал , как некогда закрытый город с опозданием превращается в туристический и благодаря чему это стало возможным.

— Алексей, вас называют и бизнесменом, и общественником, и краеведом, и художником. Что из этого работа, а что хобби?

— Стараюсь совмещать приятное с полезным. Краеведение меня интересовало в связи с работой дизайнером книжной графики и издателем. Как-то обратил внимание, что в городе нет сувениров, которые отражали бы его идентичность. Те, кто работает в сфере подарочных сувениров и рекламы, обычно пользуются каталогами типовых товаров, выпускаемых преимущественно в Юго-Восточной Азии, и на них наносят какой угодно логотип. Среднестатистический подарок – это «итальянский» ежедневник, изготовленный в Китае. Иногда доходит до смешного: директора предприятий дарят друг другу на Новый год подарки, которые только логотипами и отличаются. Возникла идея сделать что-то аутентичное, рыбинское – появился проект «Рыбинские рыбы». Мы провели много времени в архивах и музеях, чтобы уловить местные традиции резьбы и росписи по дереву. Теперь с помощью этих техник мы из разных материалов делаем яркие «настенные скульптуры», такие панно в виде рыб. Сейчас «Рыбинские рыбы» – местный бренд, который уже не нужно дорабатывать или изменять. У рыбаков, к примеру, считается «зачетным» дарить нашу настенную скульптуру.

— Рыбинск посещают, в основном, пассажиры круизных теплоходов, то есть туристы в городе не ночуют. Что вы думаете о проблеме «транзитных» гостей?

— Я вот летом путешествовал с семьей по региону. Рядом с нами Вятское – самая красивая деревня России, Тутаев – город, который включен в перечень исторического наследия России за свою архитектуру. Но везде существует проблема питания – либо совсем низкобюджетные закусочные, либо пафосные рестораны. Должен сказать, Рыбинску повезло, у нас много отелей и объектов общепита разного уровня. Местным рестораторам возможно, стоит подтягиваться в части региональных специалитетов, но совершенствование – процесс бесконечный.

Я по собственной инициативе организовал в своем магазине-музее туристический информационный центр и общаюсь с приезжими. Поэтому знаю, как выглядит маршрут классического москвича-автомобилиста. Он выезжает в пятницу вечером, ночует в Мышкине или Угличе, потом едет в Рыбинск, в Ярославль и обратно в Москву. Это довольно массовая категория путешественников, и я таких даже больше люблю, потому что они сознательные. Планируют маршрут, больше знают, больше интересуются. Но исторически так сложилось, что первая ночевка у них проходит не в Рыбинске. Мышкин и Углич – прекрасные города, но мы тоже уже созрели, чтобы принимать у себя туриста на полный день.

Недавно к нам в магазин зашла туристка, просто сувенир купить. Я рассказал историю местного бурлака, поговорили о том, что в английском языке нет слова «бурлак». Кстати, до XX века Рыбинск считался столицей бурлаков, здесь им установлен памятник – единственный в мире. Туристке было интересно, хорошо пообщались, в итоге она ушла со словами: «Вы сегодня сделали мой день».

Еще я часто рассказываю, что краудфандинг был придуман именно в Рыбинске – сосланными в город поляками, участниками польский восстаний XIX века. В городе образовалась целая община, которая решила построить костел и получила разрешение. Потом напечатали открытки и разослали по всей Польше с просьбой прислать денег. Собрали за полтора года, в 1910 году храм построили. Поляков в наших местах давно нет, а их костел Сердца Иисуса стоит. Это единственный дореволюционный католический храм во всем Верхнем Поволжье и самая восточная католическая церковь.

— А что еще туристам смотреть в Рыбинске?

— Во-первых, Спасо-Преображенский собор, его строительство финансировали рыбинские купцы. С места, где стоит храм, открывается очень красивый вид на Волгу. Шикарная набережная. Интересный Рыбинский музей-заповедник и его филиал – музей Мологи, города, затопленного Рыбинским водохранилищем. Хорошо представлена у нас советская эпоха. Рядом с городом есть поселок гидростроителей – ГЭС, который как будто застыл с начала 1930-х годов. Очень атмосферное место. Здесь же музей Советской эпохи. Он посвящен периоду строительства Большой Волги, когда было запланировано создание на реке цепи ГЭС и Рыбинского водохранилища. Поэтому и затопили Мологу, из-за чего поменялся не только ландшафт, но и культурные смыслы.

А еще в центре города фактически создается музей старинной вывески. Это проект фолк-музыканта Мити Кузнецова. Группа единомышленников вместо привычного «неона» делает вывески в стилистике конца XIX – начала XX веков из старинных материалов с характерной для того периода орфографией.

Смотрится и неожиданно, и гармонично, но это еще и коммерческий проект. Вывеску такую можно заказать для любого заведения, по цене они не дороже обычных. И даже крупные бренды подстраиваются под нашу стилистку. Представьте, как страдают их бренд-менеджеры, чтобы придумать решение на стыке фирменного стиля собственной марки и нашего города.

— Слышала про ваши проекты, которые вы в прямом смысле нашли под ногами.

— Да, было такое. Как-то шел по улице Стоялой, где рабочие меняли асфальт на плитку. И в яме, которую вырыл экскаватор, увидел слой булыжников. Ведь по ним бурлаки ходили:

Я заинтересовался, собрал энтузиастов, и мы ночью с налобными фонарями и лопатами добрались до каменной кладки. Потом набрались смелости, пригласили на Стоялую мэра города, показали находки. Он посмотрел, сказал, что мы срываем все сроки запланированного строительства, но с этим, видимо, ничего не поделаешь. И нам дали зеленый свет! Мы бросили клич в соцсетях. Собралось около 200 человек, а самыми активными оказались мамы с маленькими детьми.

Больше пяти месяцев по вечерам перебрали все камни, восстанавливали 30-метровый фрагмент старинной дороги. Интересно, что это были не просто булыжники, они оказались обработаны каменотесами. То есть верхняя часть гладкая, а снизу клин. Камни так подбирались, чтобы грани состыковались между собой, и каждый булыжник запирался следующим. Прошел уже год, мостовая держится крепко. Это был абсолютно волонтерский, но очень благодатный проект.

— Как вам удается находить таких легких на подъем людей, которые подключаются к проектам?

— Просто мы, видимо, предлагаем то, что людям интересно, что их волнует. Каждое предыдущее поколение обвиняет последующие в безразличии. Но все это ерунда. Есть такие темы, которые вызывают интерес моментально и берут за живое. Вот наш последний проект музея Мологи. Ведь в городе живут потомки затопленного Рыбинским водохранилищем города, но своих корней порой уже не знают. Их малая родина под водой. Мы ищем какие-то смыслы, визуальное наследие, орнаменты, узоры, которые покрывали дома, наличники окон, прялки мологжан. Молога –это такой законсервированный пример патриархальной России. С одной стороны, трагедия, с другой – городу повезло остаться сказкой, легендой. Будь он жив, его наверняка ждала бы судьба многих уездных городов России, где царит запустение и разруха. Отсюда в проекте такая поэтика и трагическая красота, которая завораживает.

— Видела публикации, где вы анонсировали уличное панно на основе «росписей затопленных земель». Оно в итоге появилось?

— Еще месяц – и будет готово. Мы подготовили набор узоров на керамических плитках, их можно по-разному комплектовать. Они будут крепиться на металлической основе, которая станет арт-объектом. Сложно сказать, какого размера будет панно, зависит от количества плиток. Получится такое лоскутное одеяло, сделанное разными художниками. Как город формирует сообщество разных людей, так и это панно – единое целое для нас разных. Здесь же мы хотим разместить QR-коды, чтобы человек мог не только увидеть орнамент, но и прочитать о нем. Но мне бы хотелось пойти еще дальше и добиться, чтобы именно наш орнамент использовали международные бренды, которые довольно часто обращаются к этнике. Сейчас мы активно занимаемся продвижением этой идеи.

Мастерам, которые участвовали в проекте, идея понравилась. Они хотят эти росписи воплощать в своих изделиях. Думаю, со временем мы создадим ремесленный кластер. Хохлома у всех на слуху, но и у нас есть огромное наследие, о котором никто не знает. Наш город долгое время был закрытым из-за большого числа оборонных предприятий, поэтому мы стартовали в туристической нише позже других. Но мы догоняем. Мышкинцы молодцы, но и у нас хватает купеческого шарма и колорита.

— Что происходит в городе с исторической архитектурой? Удается сохранять?

— Вот недавно у нас появился Дом фарфора. Просто человек, частное лицо, купил древнейшее каменное здание в городе, провели реконструкцию и сейчас там выставка-магазин фарфоровых изделий. Проект на стыке истории и бизнеса.

Но есть и печальные примеры. В Рыбинске снимали фильм «12 стульев» с Арчилом Гомиашвили. Так называемый дом вдовы Грицацуевой сохранился, но в плачевном состоянии. А что с ним сделать? Это частная собственность. Нет юридического механизма, который позволял бы выкупать объект у такого собственника по кадастровой стоимости. Думаю, такие проекты в других странах все равно не обходятся без дотаций. Бизнесмену проще построить что-то в чистом поле, нежели работать со всеми ограничениями от Минкульта. Считаю, что практика правительства Москвы, когда здание предоставляется в безвозмездную аренду на 49 лет, это нормально. Это честная преференция.

Источник