Эти грозные скифские звери

Археология

1905 год. Уездный город Коротояк (тогда это был город, центр Коротоякского уезда). Один из основателей российской археологии Александр Спицын посетил местный рынок. К его удивлению, крестьянин из села Мастюгино Золотарёв торговал на рынке золотыми бляшками в форме оленей. Крестьянин рассказал, что нашёл их при раскопках в одном из курганов (тогда подобные раскопки не считались незаконными). В том же году Александр Андреевич исследовал два кургана у села, чем было положено начало изучению одного из ярких курганных могильников племён скифского времени.

Валерий БЕРЕЗУЦКИЙ,

Среди находок постоянно встречались сделанные из разных металлов изображения животных – оленей, фантастических грифонов, медведей. В начале I тысячелетия до н.э. на огромных просторах Европы и Азии начался железный век. Одним из самых могущественных объединений ираноязычных племен, появившихся на исторической арене в VII в. до н.э., были скифы. Это имя им дали вездесущие греки (в Древней Греции скифами называли всех конных лучников), сами же кочевники называли себя «сколотами». Они создали яркое и самобытное искусство – скифское искусство звериного стиля – изображения из золота и других металлов реальных и фантастических животных, птиц, а также их частей (головы, когти, клювы).

Одна часть изделий – высокохудожественное творчество греческих мастеров, живших в городах-государствах Северного Причерноморья, выполнявших скифские заказы, другая – творения самих скифов. На территории воронежского края кочевала какая-то родственная скифам орда. И здесь, на Среднем Дону, в курганах V-IV вв. до н.э. тоже, как и во всей скифской степи, встречаются изделия в зверином стиле, удивляющих художественным мастерством и нераскрытой до сих пор тайной. Ничего подобного ни до, ни после скифов не было. Будто диковинный цветок расцвел в степи, поражая воображение современников и потомков. Отголоски этого искусства еще долго проявляли себя в искусстве разных народов средневековья IX-XII вв. и в более позднее время. Но это были лишь отголоски…

Сцена терзания коня фантастическими существами – грифонами.
Пектораль (нашейное украшение). IV в. до н.э. (Толстая Могила. Украина).

Но разве зверей и птиц не изображали раньше? На память приходят пещеры палеолита с рисунками на стенах мамонтов, диких лошадей, бизонов… Видно, скифское искусство на то и скифское, что отличается от всего предыдущего. Чем же?

Еще в начале XX в. М.И.Ростовцев, известный знаток античности и скифского мира, задался этим вопросом и выделил основные особенности скифского звериного стиля. Они проявляются в манере изображать тело животного и отдельных его частей. Рога оленя, клювы хищных птиц, головы хищников составлены как бы из отдельных плоскостей, которые углами сходятся друг с другом. Получаются острые грани с ребрами, а в итоге создается картина игры света и тени на плоских поверхностях. Представим себе воина со щитом, на котором изображен золотой олень. Под лучами солнца олень горит! Вот воин чуть повернул щит, и новыми бликами засиял олень, подобный живому…

Для скифского звериного стиля было характерно также выделение какой-либо одной части тела, ее преувеличение: рога у оленей нереально большие, они разветвляются по всей длине спины и заканчиваются только у хвоста. Глаз хищной птицы изображен так, что он имеет размеры, чуть ли не всей головы. Неестественно велики когти хищников – и зверей, и птиц. Явно видно стремление художника выделить ту или иную часть тела зверя. Звери и птицы не связаны с каким-либо действием, а существуют как бы сами по себе.

Сегодня мы восхищаемся красотой изображений, не думая о том, что у скифов, как и у других народов древности, понятие красоты сильно отличалось от того, которое мы имеем сегодня. Красота самой вещи определялась в древности большей частью ее практической надобностью – красиво то, что приносит пользу! Мечи, конская сбруя, «зверюшки» должны чем-то помогать, выручать. Даже украшения носили не с целью быть красивой в нашем понимании, а большей частью из-за необходимости отгородить себя от злых духов, показать иноземцам свою принадлежность к тому или другому племени, роду.

Какие же взгляды отражало это особое искусство? Если не красоту в нашем понимании, то что тогда? Здесь нет однозначного ответа, и существует несколько объяснений того, что отражало это искусство. Каждое из них имеет свои сильные и слабые стороны. Что-то уже ушло из науки, что-то новое привнесено. Но окончательного ответа пока нет.

Долгое время ответ на вопрос о назначении скифского звериного стиля отличался упрощенностью, что было связано с взглядами на неразвитость скифского общества. Ему отводилась первобытная ступень, в лучшем случае на заключительной стадии развития. Отсюда изображения животных и птиц объяснялись либо пережитками тотемизма (вера в первопредка рода – животного, птицы), либо магией. Но чем более изучалось скифское общество, тем более уровень его развития все более не укладывался в рамки первобытности. В IV в. до н.э., когда правил «царь» Атей, чеканивший свою монету, наличие государства уже не оспаривалось. Маловероятно, чтобы в раннеклассовом обществе скифов VII-VI вв. до н.э. господствовали тотемные представления и магия, да еще расцветавшие во всем своем многообразии.

Долгое время слово «сака» (саки – так называли азиатских скифов) выводили из слова «олень». И это название, мол, со временем распространилось на всех скифов. Однако выяснилось, что слово «сака» в древних источниках относилось к «мужам» и означало «могучие, сильные мужи». А.И.Соболевский писал о слове «сака» еще в начале 20-х годов прошлого века: «Оно было первоначально нарицательным и значило: гонщик (за диким зверем, вроде тура, лося, оленя), охотник». Так появилась военно-охотничья гипотеза скифского искусства звериного стиля. «Саки» – «псы» были не столько стражами стад, сколько охотниками и воинами. Об огромном значении охоты в жизни кочевников свидетельствуют многочисленные письменные свидетельства.

Значение охот заключалось не в добывании мяса, хотя такие потребности время от времени возникали, а для боевой подготовки воинов. Значение облавных охот было настолько велико, что на них избирали монгольских ханов. Некоторые историки считают, что военный гений Чингисхана сформировался в облавных ежегодных охотах (возможно, также, что будущий Великий хан сначала был в должности предводителя облавщиков). Причем цель такой охоты была не в истреблении зверя, а в приобретении военных навыков.

Марко Поло, наблюдавший облавные охоты в XIII в. у монголов, писал о масштабах этих охот, о тысячах собак, ловчих птицах, но ничего не написал об убийствах зверей. Их только ловили. Для того чтобы сделать копытное животное недвижимым, достаточно было связать вместе четыре конечности зверя. Зверь оставался лежать на животе или боку с подогнутыми ногами, как на изображениях звериного стиля.

Спор археологов, в какой позе находится олень – «летящий галоп», «прыжок» или он просто лежит связанный, был завершен биологами. Их исследования показали, что скифские олени не летят, а лежат с подогнутыми коленями. С хищником, как более опасным, поступали так: к связанным ногам привязывали и морду с завязанными челюстями.

      (Окончание следует).

Источник: газета «Коммуна» | №75 (26822) | Пятница, 28 сентября 2018 года