Самозванцы русской истории
Четыре десятка «Петров III», семь «царевичей Алексеев Петровичей», пять Лжедмитриев, четверо Лжеивашек… Красной нитью пронизана российская история явлением самозванства, расцвет которого пришелся на Смутное время, продолжился в эпоху дворцовых переворотов и легким эхом откликнулся в наши дни.
Мужицкие царевичи
Самым известным из «первооткрывателей» стал Осиновик, который именовал себя внуком Ивана Грозного. О происхождении самозванца ничего не известно, однако, есть данные, что он принадлежал к казакам или был «показачившим» крестьянином. «Царевич» впервые объявился в 1607 году в Астрахани. Идею Осиновика поддержали «братья» – лжецаревичи Иван-Августин и Лаврентий. Троице удалось убедить волжских и донских казаков «искать правды» в Москве (или казакам удалось убедить троицу?). По одной из версий во время похода между «царевичами» возник спор из разряда «ты меня уважаешь?» или «кто же из нас самый что ни на есть настоящий-пренастоящий?» Во время разборок Осиновик и был убит. По другой версии, казаки не смогли простить «воеводе» поражения в битве при Саратове и повесили «вора и самозванца». Все трое самозванцев были наречены летописным прозвищем «мужицкие царевичи».
Отрепьев и другие Лжедмитрии
Смутное время на Руси наступило со смертью царевича Дмитрия, младшего сына Ивана Грозного. Был ли он зарезан людьми Годунова или сам напоролся на ножичек во время игры? – доподлинно не известно. Однако его гибель привела к тому, что самозванцы начали появляться в стране подобно грибам после дождя. Лжедмитрием I стал беглый монах Григорий Отрепьев, который при поддержке польского войска в 1605 году взошел на Российский престол, при этом его признала даже «мать» – Мария Нагая и «председатель следственной комиссии», еще один будущий царь Василий Шуйский.
Гришке удалось «порулить» страной год, после чего он был убит боярами. Почти сразу же объявился второй «претендент на престол», выдававший себя теперь уже за Лжедмитрия I, которому удалось спастись от расправы бояр.
В историю Лжедмитрий II вошел под прозвищем «Тушинский вор». Через 6 лет российская история узнала еще и Лжедмитрия III или «Псковского вора». Правда, ни тот, ни другой до Москвы не добрались.
Лжеивашки
Лжеивашками в русской истории именуется огромное количество «отпрысков» Лжедмитрия и польской аристократки Марии Мнишек, которая была женой как первого, так и второго «царевича Дмитрия».
По одной из версий, настоящий сын Марии Мнишек Ивашка «Ворёнок» был повешен у Серпуховских ворот в Москве. Петля на шее мальчика действительно могла не затянуться из-за его малого веса, однако, скорее всего, ребенок погиб от холода.
Позже о своем «чудесном спасении» заявил польский шляхтич Ян Луба, которого после долгих переговоров в 1645 году выдали Москве, где он признался в самозванстве и был помилован. Еще один Лжеивашка объявился в Стамбуле в 1646 году – так решил именовать себя украинский казак Иван Вергуненок.
«Сын» царя Василия Шуйского
Чиновник из Вологды Тимофей Анкудинов стал самозванцем, скорее, по стечению обстоятельств. Запутавшись в делах и, по одной из версий, успев прихватить приличную сумму денег, он сжег свой дом (вместе, кстати, с женой, которая хотела его выдать) и бежал за границу. И там Тимошу понесло… В течение 9 лет он колесил по Европе под именем «князя Великопермского» и выдавал себя за никогда не существовавшего сына царя Василия IV Шуйского.
Благодаря изобретательности и артистизму, заручился поддержкой весьма влиятельных особ, среди которых Богдан Хмельницкий, королева Швеции Кристина, Папа Римский Иннокентий X.
В случае своего «воцарения» обещал «поделиться территориями» и предлагал ряд других уступок, формулируя их в указах, на которых свою подпись скреплял собственной печатью. В итоге был выдан царю Алексею Михайловичу, доставлен в Москву и четвертован.
Лжепетры
Многие поступки Петра Великого вызывали у народа, мягко скажем, непонимание. То и дело по стране ползли слухи, что правит страной «подмененный немец». Тут и там начали появляться «настоящие цари».
Первым Лжепетром стал Терентий Чумаков, который начал свое путешествие от Смоленска. Явно полусумасшедший человек назывался Петром Алексеичем и «тайно изучал свои земли, а также следил за тем, кто и что говорит про царя». Он закончил свою «ревизию» там же, в Смоленске – скончался, не выдержав пыток.
Московский купец Тимофей Кобылкин – еще один «Петр Первый». По дороге в Псков, купец был ограблен разбойниками. Домой пришлось добираться пешком, а отдыхать, понятное дело, в придорожных трактирах. Не придумав ничего умнее, чем представиться первым капитаном Преображенского полка Петром Алексеевым, купец, конечно, получал почет и уважение, а вместе с ними и обеды с напитками «для аппетита». Горячительное настолько пропитало ум бедняги, что он начал рассылать местным воеводам угрожающие депеши. Над историей можно было бы посмеяться, если бы не печальный конец. По возвращении домой Кобылкин был арестован и после пыток обезглавлен.
«Наследники» Петра
Как известно, Петр Великий, подозревая своего сына Алексея в заговоре и государственной измене, приговорил первенца к смертной казни. И вполне закономерным было появление слухов «о чудесном спасении царевича», что привело к появлению достаточного количества «наследников», готовых в будущем претендовать на престол. В истории упоминается по крайней мере о семи «потомках» Петра. Невзирая на то, что все они были сумасшедшими, пропойцами или бродягами, их ожидала одна участь – смертная казнь.
Петры III
Особенно «везло» на самозванцев Петру III, который был отстранен от правления собственной же женой Екатериной II, а затем убит.
Народ не поверил в смерть «бедного» царя, возможно, именно поэтому первого самозванца – беглого солдата Гаврилу Кремнева и его полуторатысячное войско, шедшее на Москву, народ провожал иконами и колокольным звоном.
Правда, только завидев регулярную армию, войско «царя» разбежалось. Екатерина милостиво отнеслась к «претенденту»: повелела выжечь на лбу «БС» (беглец и самозванец), возить по деревням, где «царь» «выступал» с речами, и прилюдно сечь кнутом, а затем сослать на вечную каторгу. Царица со свойственной ей иронией посоветовала подданным поститься не только в еде, но и в питие. Чуть позже ей станет не до шуток, когда страну залихорадит от Пугачевщины.