Выпускник МГУ иерей Роман Смирнов: Я понимал, что если продолжу работать юристом, священником уже не стану

«Татьянин день» продолжает цикл интервью со священниками — выпускниками Московского университета. Сегодня наш герой — иерей Роман Смирнов, выпускник юридического факультета МГУ, клирик храма Покрова Пресвятой Богородицы в Ясеневе, ответственный за работу с молодёжью в Юго-Западном викариатстве Москвы. Отец Роман рассказал о пути к священству через адвокатуру, отличиях светского образования от духовного, служении "на краю мира" и поделился мыслями, как привести молодого человека к Богу.

Иерей Роман Смирнов родился в 1982 году в городе Иванове. В 2001 году окончил Ивановский кооперативный техникум. В 2001–2003 годах служил в рядах Вооружённых сил. В 2009 году окончил юридический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова, в 2016 году — Московскую духовную академию. В 2011 году рукоположен в сан диакона, в 2013 году — в сан священника. По окончании МДА распределён на Чукотку, где служил два года. С 2018 года — клирик храма Покрова Пресвятой Богородицы в Ясеневе. Женат, отец четверых детей.

— Отец Роман, как получилось, что вы стали юристом и священником? Оказала влияние семья?

— Конечно, семья — это опора в жизни, это ресурс, и я очень благодарен своим родителям. Но верующей в нашей семье была только бабушка, которая сама пришла к Богу уже в пожилом возрасте. Папа и мама от Церкви были далеки и не хотели меня крестить, но бабушка настояла.

Родители были госслужащими: мама — следователь, папа работал в пожарной охране. И мама специально не давала бабушке никаких документов, необходимых для крещения. Однако бабушка смогла уговорить священника, и меня все-таки покрестили в пятилетнем возрасте. Поэтому базы воцерковления в родительской семье у меня не было. Только от обеих бабушек — периодическое упоминание Богородицы, редкое чтение молитв.

Зато профессия была выбрана под влиянием родителей. Сначала я пытался поступать в пожарное училище, но завалил экзамен и не поступил. Поэтому в 1999 году поступил в кооперативный техникум на юридическое отделение. После техникума пробовал поступить в Ивановский государственный университет, но тоже не поступил. Затем были два года в армии, чему я очень рад сейчас, — армия мне много дала плане в осознанности и зрелости.

— Как же вы в итоге попали на юрфак МГУ?

— Я служил в Подмосковье, в военной прокуратуре. Часто по делам службы бывал в Москве, любил заходить в Московский дом книги, и как-то раз в справочнике абитуриента нашел информацию о подготовительном отделении МГУ. Там можно было учиться в течение года после прохождения службы в армии и потом уже сдавать вступительные экзамены. Командование выдало рекомендацию, и в 2003 году я поступил. Помню, при поступлении у меня спросили, что я знаю про восстание декабристов. Я ответил, что помнил: что восстание разгоняли с Сенатской площади. По доброте преподавателя, Ольги Леоновны Лысенко, этого оказалось достаточно, и меня приняли.

Годы учёбы я вспоминаю с благодарностью, как очень ресурсные. Сейчас у нас с матушкой четверо детей, и мы бы очень хотели, чтобы они учились в МГУ. Пусть они сами выберут факультет, но мы их целенаправленно готовим к тому, чтобы поступать в университет.

— Вы пришли в Церковь студентом. Как это случилось?

— В моей группе в МГУ был Андрей Нехорошев — он сейчас, по-моему, в прокуратуре работает, и на втором курсе он меня привёл в храм Петра и Павла в Ясенево. Сейчас мы с ним периодически встречаемся, он говорит «Я так рад, я так рад, я в храм привёл священника, он теперь за меня молится!».

Потом я познакомился с настоятелем, отцом Мелхиседеком (Артюхиным), включился в работу молодёжной организации храма «Покров». С этого для меня началась приходская жизнь. Учился, ходил в храм, молился, исповедовался, причащался. Кстати, одним из шагов воцерковления было несение дежурства от дружины факультета на Татьянин день, когда проводились патриаршая служба в домовом храме мученицы Татианы при МГУ. Два года мы дежурили — стояли в оцеплении в качестве дружинников от факультета.

Потом отец Мелхиседек сказал, что хорошо бы мне поступить в семинарию. И это был момент непростого выбора, поскольку в то же время я сделал предложение своей будущей супруге. Трудно было принять решение, но я понимал, что, если останусь работать юристом, меня это затянет настолько, что семинария будет невозможна. Меня, конечно, смущал финансовый вопрос — как у выпускника МГУ с красным дипломом у меня были хорошие карьерные перспективы. Но я решился. Считаю, это был промысел Божий: если у тебя есть намерение, то Господь даёт силы на реализацию.

В адвокатском бюро я начинал работать ещё во время учёбы, но для меня это не было наполнено настоящим смыслом. Работа привлекала перспективой большой зарплаты, карьерного роста и подпитывала моё тщеславие. Когда я поступил в семинарию, то сказал начальнику о том, что поступил, буду увольняться и с сентября пойду учиться. Он ответил: «Ты ещё можешь себе это позволить». Он это сказал с таким сожалением! Видимо, он уже был в том положении, когда не мог себе позволить встать на другие рельсы, хотя, возможно, и хотелось бы.

Когда я сказал маме, что поступил в семинарию, она посчитала, что я с ума сошёл. Она уже всем подругам рассказала, что сын окончил юридический факультет МГУ с отличием! А тут такие изменения. Поначалу она вообще никому не рассказывала, боялась. Потом как-то постепенно начала говорить, и её стали уважать. И сейчас периодически обращается с просьбами о молитве.

— Каково было в семинарии после университета?

— Поначалу было много базовых предметов, на которых после университета было скучновато. У нас курс был такой, что около трети имело высшее образование, хотя сейчас, насколько знаю, студентов с высшим образованием единицы.

Учёба в МГУ для меня была связана с неким куражом, когда понимаешь, что ты МГУшник, и стараешься соответствовать. Когда я поступил в семинарию, запал оставался, и я с удовольствием учился. Потом наложилась семья, ребёнок… Когда я женился, приходилось утром из Москвы уезжать в Посад учиться, а вечером возвращаться домой. Шесть часов дороги туда-обратно — это, конечно, выматывало. Резюмируя, скажу, что для меня в МГУ был какой-то драйв, кураж, а в семинарии — вдумчивая, ответственная работа.

— После семинарии вы служили на Чукотке. Как это получилось?

— Чукотка мне много дала. Попал я туда по распределению. Помню, мне сказали: «В Анадырскую епархию!» Я пытаюсь вспомнить, где она вообще находится, смотрю в Интернете — и понимаю, что это просто конец географии!

Когда я туда приехал, архиепископом был владыка Матфей (Копылов), и меня назначили быть его помощником по взаимодействию с силовыми структурами и образовательными учреждениями. Я проводил уроки Основ православной культуры в школе, выступал на родительских собраниях. Родители встречали хорошо. В Москве больше суеты, люди больше настроены на деньги и потребление, другие интересы. На Чукотке более размеренная жизнь, проще найти контакты, поскольку все друг друга знают.

Больше всего мне запомнился посёлок Провидения. Там я был один и был сам себе предоставлен. Это такое чудесное время! Много слушал аудиокниги — всего Чехова, Гоголя, Пушкина, много читал по догматике.

— Сейчас вы отвечаете за молодёжную работу в Юго-Западном викариатстве Москвы. Сегодняшние молодые люди по отношению к Церкви — другие? Как изменилась работа Церкви с молодежью за последние годы?

— В первую очередь, молодежная работа стала более массовой. Сейчас молодёжный отдел Московской епархии и его руководитель, отец Кирилл Сладков, тесно сотрудничают с мэрией Москвы. Выделяются гранты, работа ведётся на широкую ногу. К примеру, в этом году я участвовал в одной из смен молодёжного лагеря «Столица лета», которую сделали православной. Мы проводили мероприятия, приглашали спикеров-священников, служили молебны. Для светской молодёжи это расширение кругозора, и одна из целей — показать, что православные люди — интересные, содержательные. Еще в этом году мы провели окружной викариатский брейн-ринг в Московской финансово-юридической академии, и там были в том числе команды от вузов. Там же мы проводим Рождественские чтения.

У молодежи основных запросов два — тусовка и замуж выйти (смеётся). Я смотрю на свою работу объективно: если мы ставим её целью привести молодёжь к Богу, то это фикция. Мне вспоминается момент из лекции отца Олега Стеняева, где он рассказывал, что в семинарии провёл опрос среди однокурсников, как они пришли к Богу. И выяснилось, что не было ни одного, который бы пришёл через священника. В основной массе — благодаря бабушке, которая научила первым молитвам. Иногда — мама. И если я трезво понимаю, что к Богу приводят бабушки, что я могу дать молодёжи?

Я могу создать для них впечатление, что молодёжная храмовая жизнь — это интересно, это пространство для общения, это единство. Ну и понятно, что они хотят замуж или жениться, хотят здесь познакомиться с хорошими ребятами, встретить спутника и создать семью. А к Богу приходят сами, через скорби в поисках опоры в жизни.

Фото Серафима Томачинского