Конституционное налогообложение против чрезвычайщины

Заместитель министра финансов РФ, отвечающий за формирование налоговой политики государства, заявил, что «в условиях, когда у нас дефицит бюджета, налоговая политика становится производной от бюджетной политики»[2].На что может быть направлена «бюджетная политика» в условиях дефицита? Естественно, на его покрытие. Стало быть, «производный» характер налоговой политики может означать только одно: больше налогов хороших и разных.Чрезвычайный налог на сверхприбыль тому подтверждение[3].Но имел ли в виду замминистра, что, когда «бюджет в опасности», все средства хороши? Что нечего церемониться с экономической обоснованностью налогообложения и другими подобными выдумками периода «налогового романтизма» конца 90-х – начала 2000-х? Исключить этого нельзя, поскольку он заметил, что налоговые изменения напрямую зависят от размера дефицита бюджета и намеченных источников его финансирования. Получается, куда наметим, туда и побежим. Если очень прижмет, то вприпрыжку.Опять же в пример налог на сверхприбыль: если очень надо задним числом, вопреки прямой конституционной норме, значит, можно.Похоже, идею подчинения налогообложения бюджету и вторичности правовых принципов демонстрирует и Верховный Суд РФ в некоторых своих решениях. Так, эксперты единодушны в критической оценке Определения СКЭС ВС РФ[4], поддержавшей доначисление НДС на сумму акциза в нарушение ранее сформированных правовых позиций и принципов.В истории европейского налогообложения войны сыграли роль катализатора. В том числе и в России. Можно с уверенностью сказать, что именно чрезвычайные налоги, собираемые ad hoc на финансирование военных кампаний, выкуп пленных и т. п., были первыми европейскими налогами и основными источниками дохода в период развития централизованной государственности. Военные нужды породили и другие практики: государственное фальшивомонетчество, выпуск бумажных денег, государственные монополии на производство и торговлю.Но...