Он шел по компасу на Восток, думал, что Вермахт уже за Смоленском: первый сбитый немецкий лётчик
Известный советский военный корреспондент Константин Симонов писал:
«Первые бомбежки и обстрелы дорог приучили к маскировке, и маскировались в эти дни быстро и ловко. Нам рассказали, что сбито два немецких бомбардировщика и захвачен летчик. Насколько я понял из разговоров, здесь это был первый пленный летчик за войну (первый сбитый летчик под Могилевом — прим. ред.).
Летчика привезли в штаб только к темноте. Это был фельдфебель с железным крестом — первый немец, которого я видел на войне. Я шел вместе с несколькими работниками политотдела и четырьмя конвоирами, которые вели этого немца, раненного в спину.
Мы никак не могли в темноте найти разведотдел. Потом часть группы пошла искать его, а я с конвоирами и одним политработником остался вместе с немцем. Немца положили на траву. Он лежал с завязанными глазами и стонал. И я перекинулся с ним несколькими словами на немецком. Он сказал, что ему больно, холодно, и попросил разрешения сесть. Мы его посадили.
Этот первый немец был событием. Все толпились вокруг него. Кто-то сказал, что его уже допрашивал сам маршал. Какой из маршалов — я не понял.
Накрывшись шинелью, я закурил. Огонек под шинелью едва тлел, но какое-то проходившее мимо начальство страшно закричало: "Кто курит?!"
Наконец разведотдел нашли. Немца привели в маленькую палатку, где при свете ручного фонаря, придерживая и оттягивая к земле полы палатки, чтобы не просвечивало, скорчившись, долго его допрашивали.
Это был первый увиденный мною представитель касты гитлеровских мальчишек — храбрых, воспитанных в духе по-своему твердо понимаемой воинской чести и до предела нахальных. Очевидно, именно потому, что он был воспитан в полном пренебрежении к нам и вере в молниеносную победу, он был ошарашен тем, что его сбили. Ему это казалось невероятным.
В остальном это был довольно убогий, малокультурный парень из Баварии, приученный только к войне и больше ни к чему. Ландскнехт и по воспитанию, и по образованию.
Самое интересное было то, что, будучи сбит у Могилева и имея компас, он пошел не на запад, а на восток. Из его объяснений мы поняли, что по немецкому плану на шестой день войны, а именно 28-го, то есть вчера, немцы должны были взять Смоленск. И он, твердо веруя в этот план, шел к Смоленску».
Источник: Симонов К. М. Сто суток войны. — Смоленск: Русич, 1999