«Донецкий размен»: точки взаимного интереса США и России сошлись — надолго ли?
Ровно год назад в конце июля — начале августа 2014 года украинский кризис достиг своей кульминации. Во внешнеполитическом плане это выразилось во введении ЕС против России финансово-экономических санкций. Поводом к этому стало падение малазийского Боинга. Во внутриполитическом — в необходимости открытого вмешательства российских военных в боевые действия на Донбассе. Если бы этого не произошло, то открытое восстание в регионе было бы подавлено правящим в Киеве режимом националистов уже в конце августа 2014 года. Если военная операция возле Иловайска в конце августа была осуществлена в рамках идущей на Украине «гибридной войны», то и катастрофа малазийского Боинга стала сопутствующей «издержкой» этой самой тайной войны — необходимой ее составляющей. Здесь следует понимать: проходи война на Украине в классическом формате, то ситуация с Боингом просто не имела бы места. В итоге плюсы от «гибридной войны» перевесил один существенный минус. Доказывать здесь что-либо абсолютно бесполезно, вина по инциденту с Боингом будет все равно возложена Западом на высшее российское руководство.
Пусть это все очень важные, но все-таки частности летнего кризиса 2014 года. Последствия из-за издержек «гибридной войны» ждут Россию в будущем. Главное — это общее развитие политического процесса, заданное в тот период. Именно это комплексное обострение в конце июля и августа 2014 года дало старт Минскому договорному процессу. Минский процесс — это прямое следствие обострения конфронтации на Донбассе. Ведет ли он к снятию конфликта или же его еще большему обострению? Ситуация сейчас находится в точке колебания. Прошел год, а мира на Донбассе как не было, так и нет. И это при том условии, что в сентябре 2014 года было заключено одно Минское соглашение, а в феврале 2015 года — другое. Для последнего — Минска-2 потребовалась даже встреча на высшем уровне в «нормандском формате» с участием российского президента, президента Франции и канцлера Германии.
В чем основная причина пробуксовки Минского «умиротворения»? С одной стороны, можно указать на такой фактор, как отсутствие решительного военного успеха. Ведь ВС Украины в зоне АТО, хотя и потерпели ряд военных неудач в конце августа 2014 и в середине февраля 2015 года, но не были разгромлены на Донбассе. Обеим Минскам не предшествовало решительное поражение Киева, а, следовательно, возможности диктовать ему волю и требовать буквального соблюдения буквы Минских договоренностей явно ограничены.
С другой стороны, Москва, стоящая за силами повстанцев, слишком настойчиво демонстрировала и демонстрирует желание достичь мирного компромисса не просто с Киевом, а с основными силами Запада, и прежде всего с США. Сейчас можно много говорить о стратегических просчетах Кремля, совершенных на разных стадиях украинского кризиса в период с ноября 2013 по май 2014 года. Но если отвлечься от дидактики и критики, то следует отметить, что изначально Москва исходила из минимальных ставок на Украине. Это простая констатация факта. Взяв Крым, она нацелилась на него, как на единственное свое гарантированное приобретение. Относительно остального все было передано на волю текущих обстоятельств. Москва хотела получить малое — Крым, а можно было замахнуться на большее и гарантированно в финале получить малое и, может быть, что-то еще. В итоге проект «Новороссия» был провозглашен, но не реализован, хотя начатая в апреле 2014 года вооруженная борьба все еще не завершена.
По-видимому, ограниченная стратегия России на Украине была связана с иллюзией, которую с марта 2014 года внушали российскому руководству США и Германия. Вопрос о Крыме отделялся нашими основными противниками от вопроса о Восточной Украине. Это давало надежду, что США, Германия и ЕС выведут проблему Крыма за скобки общего урегулирования по Восточной Украине. Восставший Донбасс при подобном раскладе становился разменной картой. Расчет был на то, что Крым станет де-факто частью России, хотя Запад этого юридически и не признает. Донбассу при подобных ожиданиях было предложено Минское урегулирование с автономным статусом в финале. И действительно санкции США и ЕС были разнесены между Крымом и Донбассом по времени и по степени тяжести. Если мартовские санкции США и ЕС против России носили лишь демонстративный характер, то июльские — по Донбассу наносили России уже серьезный финансово-экономический ущерб. Если до июля сдерживание России осуществлялось неозвученным когда-либо обещанием Запада вывести вопрос по Крыму за скобки договоренностей, то после июля 2014 года — угрозой более серьезных санкций в том случае, если на Донбассе будет предпринято новое наступление с целью расширения «мятежной территории». Только в ноябре 2014 года канцлер Германии четко заявила, что мирное урегулирование в Восточной Украине по схеме Минска не снимет с повестки дня вопрос о принадлежности Крыма.
Но и даже после этого все последовавшие месяцы после Минска-2 лидеры ЕС и США утверждали, что перспектива снятия санкций связана с результатами выполнения Москвой Минских договоренностей. Кремлю только остается верить в подобное развитие событий. Однако продолжающийся дипломатический диалог вовсе не означает, что Запад собирается или должен ослабить санкции.
К середине июля 2015 года стало очевидным, что даже и те начальные пункты Минских договоренностей, касающиеся прекращения огня и отвода тяжелых вооружений, не выполняются, хотя официально объявлялось в начале марта 2015 года, что они выполнены. Что остается делать в этих обстоятельствах? Власти ДНР объявили об одностороннем отводе от «линии соприкосновения» артиллерийских вооружений «менее 100 мм» калибром. Власти ДНР обещают полностью завершить отвод вооружений во вторник 21 июля. И это совершается при регулярных артиллерийских обстрелах Донецка ВСУ. Тем не менее, демонстративный односторонний отвод вооружений связан именно со стремлением выполнить Минск-2. Эта акция является репетицией выполнения 10-го пункта Минских договоренностей: «Вывод всех иностранных вооруженных формирований, военной техники, а также наемников с территории Украины под наблюдением ОБСЕ».
17 июля 2015 года российский МИД, как уже стало обычным, выразил «озабоченность» продолжающимся украинским кризисом и проблемами его урегулирования. Киев продолжает линию марта 2015 года. Он крайне избирательно и в собственной интерпретации подходит к выполнению Минских соглашений от 12 февраля 2015 года. США и ЕС поддерживают подобный ход Киева. Проект изменений в конституцию Украины в части, касающейся децентрализации, был подготовлен без участия представителей Донецка и Луганска и без учета интересов Юго-Востока Украины.
Киеву необходимо продемонстрировать выполнение Минских соглашений. Очевидно, что этого требуют и от Донецка и Луганска. Идет своеобразное соревнование имитации выполнения Минских договоренностей. 16 июля 2015 года президент Украины Петр Порошенко подтвердил, что проект изменений в украинскую конституцию не предусматривает особого статуса Донбасса. Тем не менее, Верховная Рада Украины проголосовала в первом чтении Закон о внесении изменений в конституцию Украины «по децентрализации власти». В дальнейшем статус ДНР и ЛНР предлагается прописать «отдельным законом».
Президенту и Верховной Раде Украины вслед за изменением конституции предстоит решить еще следующие пункты Минских договоренностей:
— принятие закона Украины об амнистии в отношении ряда лиц из Донецкой и Луганской республик;
— имплементацию закона об особом статусе Донбасса — Луганска и Донецка;
— принятие закона Украины о местном самоуправлении и проведении этих выборов;
— снятие экономической блокады с этих территорий.
Россия явно преследует цель придать конфликту на Донбассе отложенный статус, пойдя по пути сценария «нового Приднестровья». Для этого необходимо, чтобы выполнение Минских соглашений не только имитировалось, но и действительно осуществлялось. Для этого нужны гарантии. И подобные гарантии могут дать только США. В Москве существует твердая уверенность, что без прямого участия в переговорах США мирное урегулирование на Украине невозможно. Без этого дипломатические отношения вокруг Минских соглашений отражают лишь тактическое маневрирование на фоне невозможности достижения принципиального решения конфликта невоенным путем.
Понимание этого обстоятельства присутствует в Москве. Целый год на фоне украинского кризиса представители околовластных структур в РФ выражали мнение, что конфликт на Украине между США и Россией не исключает взаимных интересов двух держав и «полезность» России для американцев в разрешении других кризисов на мировой карте, включая вопрос о совместной борьбе против международного терроризма. И вот, как теперь представляется, подобные надежды на поиск точек взаимного интереса увенчались успехом. После визита в Сочи 12 мая 2015 года госсекретаря Джона Керри был создан американо-российский формат переговоров по Украине по персональной формуле «Нуланд-Карасин». После этого в июне 2015 года запланированные встречи в «нормандском формате» на уровне министров иностранных дел не состоялись по инициативе России. 28 июня прошел телефонный разговор президента РФ Владимира Путина и президента США Барака Обамы, в котором обсуждались проблемы выполнения Минских договоренностей, а также проблемы международной политики, связанные с военным кризисом в Сирии и атомной программой Ирана. Спустя две недели 14 июля 2015 года при активном участии России в рамках «шестерки» состоялось соглашение США с Ираном, урегулировавшее пятнадцатилетний международный кризис на Ближнем Востоке — иранский ядерный спор. Вслед за этим 15 июля заместитель госсекретаря США Виктория Нуланд появилась в Киеве и заставила президента Украины Порошенко изменить проект конституции Украины с целью включения в нее «особых районов Донецкой и Луганской областей», а депутатов — проголосовать за проект изменений в первом чтении. Подобное решение открывает путь к тому, что так долго саботировалось Киевом — к официальному признанию Донецка и Луганска. Дальнейшая задача Минского урегулирования сводится после этого шага к преодолению процесса имитации выполнения Минских договоренностей.
Однако здесь в отдаленной перспективе видится уже совсем другая угроза. Необходимо придать будущему автономному району на Донбассе относительную устойчивость. На самом деле, это очень важный вопрос, поскольку возможная ликвидация Киевом автономии Донецка и Луганска через какой-то промежуток времени после завершения Минского процесса и мирного урегулирования на востоке Украины будет автоматически означать фундаментальный подрыв легитимности российского государства. Здесь надо обратить внимание на еще один политический урок военного кризиса на Донбассе годичной давности.
Июльский 2014 года военно-политический кризис на Донбассе продемонстрировал противникам России излишнее рвение части российского руководства, работающего по текущей украинской проблематике, в деле свертывания военного восстания на Донбассе. Москва не погнушалась для этого «сжечь» наработанный в последние годы авторитет политолога Сергея Кургиняна. Во время своего визита в Донецк в начале июля 2014 года Кургинян открыто выступил против руководства восстания под предлогом критики «неправильных решений» в Славянске. Инсинуации Кургиняна в Донецке стали предвестником отзыва в Россию в августе месяце командующего повстанческими силами Новороссии Игоря Стрелкова. Донецкий демарш Кургиняна вскрыл неоднородность повстанческого движения на Донбассе и отсутствие подчинения единому центру именно той его части, «гостеприимством» которой и пользовался в Донецке Кургинян. После этого отчетливей стали просматриваться местные олигархические интересы на Донбассе, связанные с именем миллиардера Рината Ахметова и его представителем здесь — «министра безопасности ДНР» до 16 июля 2014 года Александром Ходаковским. Более того, Кургинян воочию продемонстрировал связь местных проолигархических сил на Донбассе с провластными кругами в Москве. В конечном итоге, понимание Киевом подобной неоднородности противостоящих ему сил и отсутствие единства на Донбассе и отразились на невыполнении украинской стороной Минских договоренностей. В Киеве всерьез ставят на разлад в ДНР и ЛНР и на то, что ахметовские структуры в лице Ходаковского станут тем «троянским конем» на Донбассе, которые позволят «умиротворить» его. Москве для обретения действительной стабильности на Донбассе после достижения мира в результате реализации Минских договоренностей и получения гарантий от невозобновления атак со стороны Киева необходима именно нейтрализация Ходаковского и устранение фактора влияния Ахметова в «автономном районе» Донбасса.
Украинский кризис и пути его разрешения, выбранные российским руководством, свидетельствуют о том, что действия инерции советского периода завершены. Постсоветский период закончился и начинается новый этап истории пространства, которое мы ранее именовали «постсоветским». На фоне развивающегося кризиса на Украине можно констатировать, что идеологические программы «Русского мира» и поддержки «соотечественников» стали неактуальными. Мы входим в другую эпоху, когда опасность дезинтеграции России многократно возрастает, а это требует более внимательного отношения к нюансам политики на Украине.
Аналитическая редакция EADaily