Из-под земли достали
«Уважаемые жители Каргополя и Каргопольского района! Все необходимые процедуры по решению вопроса установки памятника И.В. Сталину в новом парке «Воинской Славы» пройдены. Большинство из опрошенных «ЗА»!! Дело за официальным решением! Спасибо всем, кто проводил опрос и принимал участие в опросе!» — сообщение с большим количеством прописных букв и восклицательных знаков было размещено в паблике каргопольских коммунистов.
Из него удивленный люд узнал, что последние буквально откопали — нашли в земле на месте бывшего детдома — памятник генералиссимусу. Явленное чудо (вождь недурно сохранился, потеряв разве что нос) настолько впечатлило их, что его было решено водрузить на более почетное место — в новый городской парк. И сделать это намереваются уже к 9 Мая.
Вера Клепикова, секретарь местного отделения КПРФ, говорит, что хотела провести публичные слушания, но ковид помешал. Дескать, даже если и объявить их, люди не придут, а она — Вера Павловна — окажется в результате крайней. Поэтому
народ опрашивали непосредственно в среде обитания — в местном супермаркете. Активисты установили там вахту, запаслись фото памятника и опросными листами.
Форма плебисцита, заметим, была к тому времени уже апробирована — во время голосования, происходившего в разных удивительных местах, по поводу «обнуления».
На импровизированном референдуме были опрошены 195 каргопольцев, 190 из которых высказались за памятник. Правда, в Каргополе (Архангельская область) живет около 10 тысяч человек, а в Каргопольском районе — почти 17 тысяч. Так что явка оказалась так себе. На сессии муниципальных депутатов за установку спорного монумента проголосовало меньше половины. В итоге глава муниципалитета предложила устроить опрос граждан онлайн. Его результаты тоже оказались не в пользу генералиссимуса (55% из 3,5 тысячи проголосовавших — против), но Клепикова убеждена, что эти голоса накручены специально обученными людьми, которые «и 9 Мая-то, наверное, не чтут».
Сейчас пост с опросом и комментариями к нему удален. Вместо него висит объявление о завершении опроса с многозначительной припиской: «Обязательно доведем до вашего сведения о дальнейших шагах по этому вопросу!»
Клепикова уверена: в парке Воинской славы Сталину самое место, «чтобы люди знали, что мы одержали победу, фашизм победили благодаря этому мудрому человеку». Надо сказать, ее пиетет к Сталину разделяют не все жители района. Актер местного народного театра Андрей Агапитов, которого Вера Павловна в разговоре несколько раз называет своим идейным противником, считает идею «супербредовой». «Шуму будет много, но, конечно, никакого памятника не будет. На последних выборах коммунистов полностью прокатили. В собрании депутатов один коммунист. Шансов нет никаких. Большая часть населения не будет поддерживать идею и спокойно примет решение депутатов», — считает он.
Вера Павловна надеется на поддержку единомышленников и апеллирует к тому, что вот, несмотря на Кровавое воскресенье, памятники Николаю II ставят, да и Петр I правил железною рукой. Поэтому «хоть и жалко людей погибших, а это наша история».
Уточним: погибшие в данном случае — вполне конкретные. Каргопольлаг — один из «лесных лагерей» ГУЛАГа — был создан во исполнение постановления Политбюро об учреждении сети лесозаготовительных ИТЛ, куда предписывалось свозить «антисоветские элементы, осужденные по 2-й категории к заключению в лагеря». Большую часть заключенных здесь составляли «осужденные за контрреволюционные преступления», проще говоря — политические.
В Каргопольлаге сидели исследователь эпоса и мифа Елеазар Мелетинский, философ Григорий Померанц, актриса Татьяна Окуневская, киносценарист Валерий Фрид, востоковед Исаак Фельштинский, сын командарма и будущий диссидент Петр Якир, драматург Александр Гладков, архимандрит Иоанн Крестьянкин…
В самом тяжелом, 1938 году под Каргополем умирало до 800 человек в месяц.
Лесные лагеря вообще считались лагерями смерти — высаженные из эшелонов в тайгу люди долго не выдерживали. Историк Михаил Наконечный в исследовании «Смертность в лесных лагерях ГУЛАГ в 1937–1938 гг. в сравнительном мировом контексте» пишет: «Уровень смертности в лесозаготовительных лагерях 1-й очереди в период массовых операций НКВД в среднем в 15–16 раз превосходил смертность сопоставимых возрастов в свободном населении СССР конца 1930-х гг.». По подсчетам Наконечного, в Каргопольлаге в 1938 году умирало почти 200 заключенных на тысячу. Для сравнения: в Бухенвальде в 1944-м — около 150 на тысячу.
Первая тысяча заключенных прибыла в Каргополь в сентябре 1937 года. В городе была пересыльная тюрьма, вокруг — 33 лагпункта, самый известный — на станции Ерцево, где сейчас находится кладбище заключенных ГУЛАГа.
Управление Каргопольлага до 1940 года оставалось в городе, в помещениях женского монастыря на Красной Горке. Это примерно в полутора километрах от парка, где может появиться вернувшийся из-под земли тиран.
Вера Клепикова, говоря о мемориале жертвам красного террора, упоминает, мол, «мы и сами туда ходим». И добавляет, что потомки узников тоже подчас симпатизируют коммунистам.
Андрей Агапитов, напротив, ожидает раскола в обществе в случае, если инициатива КПРФ воплотится. Водрузить бюст без скандала не выйдет — Каргополь входит в Ассоциацию творческих городов ЮНЕСКО, попытка так распорядиться городской средой вызовет большой резонанс. Да и потомков узников Каргопольлага тут живет много.
Кстати, сам бюст, при жизни тирана стоявший у детдома, напоминает о зловещей истории. Он сделан с известного фото, на котором Сталин держит на руках бурятскую девочку Гелю Маркизову. Это ей принадлежит знаменитая фраза «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!».
Детство Гели закончилось примерно через год. В 1937 году отец Энгельсины Ардан Маркизов был расстрелян как японский шпион (семилетняя Геля писала Сталину с просьбой о пощаде, но ответа не получила), жена врага народа с детьми была отправлена в ссылку в Туркестан, где ее вскоре нашли с перерезанным горлом.
Геля мыкалась по родственникам, живя в нищете и везде натыкаясь на плакаты со своим изображением.
Девочка на плакатах уже звалась иначе — это была «сборщица хлопка Мамлакат Нахангова».
Тоска по «сильной руке» живее, чем память о замученных.
Есть в этом обожествлении тирана что-то от крестьянских представлений о Страшном суде: придет, мол, и покарает обидчиков, а несчастных упокоит. Никто из мечтающих о таком «втором пришествии» не думает, за кем в следующий раз приедет воронок.
Это ведь не первая попытка увековечить Сталина в Архангельской области. Пять лет назад монумент пытались водрузить в областном центре, и даже сделали это, но на частной территории — на автостоянке. В Сольвычегодске работает Музей политической ссылки — в доме, где отбывал ее Джугашвили. Был в регионе и частный музей «лучшего друга советских детей» — в Котласе. Экспозиция делилась на две части: полдома занимали вещи генералиссимуса, полдома — местной знахарки бабы Веры. Год назад музей сгорел.
За последние 20 лет памятники Сталину были установлены в Хабаровском крае, Новосибирске, Челябинской, Тульской, Нижегородской областях, в Калининграде. Почти все они расположены на частных территориях, где согласование не требуется. Сейчас установки памятника генералиссимусу добиваются коммунисты Мурманской области.
Татьяна Брицкая
собкор в Заполярье