Кому нужны храмы в чистом поле?
Дом Иосафа как место поиска решений Дом находился на улице Тихомирнова. Когда ее стали расширять ради проспекта Универсиады (нечетная сторона шла под снос), благодаря усилиям инициативной группы и поддержке президента Татарстана удалось его сохранить, а потом перенести на нынешнее место — ул. Тихомирнова, 31. Говорят, что здесь работает одна из древних печей — в ней даже можно готовить еду. Последний епископ Чистопольский, викарий Казанской епархии известен, к примеру, что в суровые годы советского террора в одиночку пошел хоронить расстрелянных священников Зилантова монастыря, чтобы не навлечь на других собратьев гнев НКВД. Он отправлял приходившие ему продукты и одежду священникам в тюрьмах и ссылках. В 1937 Иоасафа расстреляли, а в 2008-м он был канонизирован в лике священномученика. Основной темой беседы стала синхронизация работы нескольких движений. Это добровольцы-волонтеры, которые уже сейчас занимаются заброшенными храмами. Специалисты из числа архитекторов и реставраторов, включая студентов КГАСУ. Меценаты, готовые выделить средства на работы. А также представители епархий, на территории которых они находятся. Дом святителя Иосафа. Фото: tatmitropolia.ru Как указала заместитель председателя Комитета РТ по охране объектов культурного наследия Светлана Персова, в спасении церквей необходимо участие всех — а также администрации районов. К примеру, в беседе упоминалось село Державино — Персова напомнила, что это место популярно у туристов, оно важно для Лаишевского района: — Они же вам помогают? Нужно подключать административный ресурс. Не использовать его — не разумно. Хотя бы в помощи оформления земли. Есть комитет по туризму, который также заинтересован, они могли бы помочь с пиаром. Есть организации, вроде ООО «Татарское специальное научно-реставрационное управление» — они не отказывают в помощи. Ведь многие проекты реставрации храмов разрабатывались еще в советские годы. Владислав Ларкин, участник инициативной группы «Свияжский уезд», был настроен скептически: — Я сомневаюсь, смогут ли помочь. Может, поставить тележку для мусора... — Им важно быть в информационном поле, — настаивала Персова. — Даже если они ничего не сделали — с ними к работе будет другое отношение. Нужно как можно шире привлекать людей. — Будем трудиться и молиться, — ответил Ларкин. — И помощь придет. Сам он говорит, что попал в группу, когда его попросили помочь со строительными работами в храме Преображения Господня в селе Юматово: «Когда я увидел этих людей, оказался на службе, у меня случилось духовный переворот. Сейчас я жалею, что таких храмов 170, а нас, условно говоря, шестеро». «Давайте студентам больше храмов» Другая необходимая часть движения — это авторы проектов реставрации. Ведь зачастую и волонтеры есть, и меценат нашелся, но документов нет — так что непонятно, во что вкладывать деньги. Один из таких проектов представила выпускница КГАСУ, которую представили просто Дианой: она рассказала о дипломной работе, посвященной церкви Сошествия Святого Духа в урочище Чернышовка. Сейчас, по сути, церковь 1955 года стоит в чистом поле. Правда, еще сохранилась липовая аллея, барский пруд и усадьба. Храм закрыли в 1938 году, его территорию использовали для сельско-хозяйственных нужд, здесь пасся скот. При этом в 1908 году здесь насчитывалось 104 двора. Согласно диплому, церковь строили по типовому образцу архитектора Константина Тона в псевдорусском стиле. Для реставрации требуется многое. К примеру — отбить стену от штукатурки советской эпохи и восстановить первоначальную кладку. Постелить полы, привести стены в порядок — где-то даже сохранились остатки пола и цвет стен, так что здесь реставраторы смогли подтвердить свои теории. Храм Сошествия Святого Духа в урочище Чернышовка. Фото: tatmitropolia.ru — Эти храмы — они никому не нужны, — обозначила проблему организатор фестиваля, социолог Марья Леонтьева. — Раньше не было и слов от патриарха, что надо храмы восстанавливать. Они стоят в чистом поле. По одной версии, если нет прихода, они и должны разрушиться. С другой стороны — это архитектура. Вот этот храм в Чернышевке… Я помню, как ребята рубили перегной из соломы и навоза, грузили его в мешки. А потом мы зашли в алтарную часть, там икона, а за ней там кто-то свил гнездо… Вопрос о том, что делать дальше. Церковь не благословляет делать там что-то, кроме богослужений, а они могут проходить редко. По большому счету, мы не знаем, что делать дальше. Но если их не использовать, они погибают. Сейчас еще появилась мода фотографироваться в местах разрушенных храмов. А ведь многие хотят приехать, и это опасно и для храмов, и для людей. Их могут и спалить, как было в Карелии. Проблема в том, что у священников нет денег на проекты реставрации, говорит Леонтьева. И если кто-то даст им деньги на пластиковые окна — они их поставят, потому что окна нужны. А потом стены начинают плесневеть. Но миллионов на проекты нет. А ведь процесс восстановления разрушенной церкви долгий: консервация, проект реставрации, поиск даст денег. А пока что работа идет силами волонтеров. Ларкин вспоминает, что к церкви Троицы Живоначальной в селе Косяково «было страшно подходить»: — Казалось, мы ничего не сможем сделать. Но потом мы укрыли алтарь, начали восстанавливать партеры, опорные конструкции. У храма полностью обрушился свод трапезной. Опыта у нас не было. А в прошлом году мы уже собрали первый свод. Восстановили кладку колокольни. Получили от фонда президентских грантов 12-метровую вышку для обследования, насос для откачки грунтов. Ларкин рассказывает, что в одном из храмов они попробуют вскоре самостоятельно снять купол, чтобы сохранить его. И он же попросил у Персовой — отдавайте больше студентам храмов на дипломы! А мы пока займемся чисткой, консервацией: — Вопросов у нас много. Особенно по храмам, которым более 300 лет. Когда ты сталкиваешься, к примеру, с асимметрией, и не понимаешь, как это собиралось… Человеческий фундамент При этом если начинают работы над сохранением, то и само село просыпается, отметил Ларкин: даже если от храма остался только фундамент, формируется приход — а это значит, на этих людей можно опереться. Еще одна проблема, говорит Ларкин, — оформление земельных участков. Пока нет официальных бумаг, приходится каждые полтора месяца оформлять проведение электричества. Сейчас получено письмо от митрополита Казанского и Татарстанского Кирилла о содействии в этом вопросе, а значит, вероятно, получится оформить участки храмов на епархию, завести в них электричество, воду. Ларкин приводит пример, что некоторые благочинные сначала с сомнением относятся к юридическим процедурам, но переходят на их сторону, когда понимают, что на плату за коммунальные услуги находятся меценаты. — Четыре года назад, когда мы начинали, нам казалось, что это непосильная работа, — резюмирует Ларкин. — А теперь нам удалось побывать в 28 храмах. Где-то — только с уборкой или скосом травы или рубкой клена. А где-то храм уже полностью укрыт металлом, в ближайшее время там будут пользоваться алтарной частью. Переход от полной разрухи к тому времени, когда в спартанских условиях можно служить, занял четыре года. Храм Преображения Господня (с. Юматово). Фото: tatmitropolia.ru Попробовать себя в волонтерском проекте предложил Артем Гаранин, руководитель отдела Казанской епархии по работе с православной молодежью: 1-8 августа пройдет четвертая экспедиция по древним храмам, по селам Верхнеуслонского и Тетюшского районов РТ — Юматово, Каинки, Тихий Плес, Русское Макулово и Сюкеево. Жить предстоит в палатках, а работать — с храмами, которым по 100, 300 лет.