Грозы, сельхозвыжигания и нехватка средств: Подводим итоги пожароопасного сезона с начальником Якутской «Авиалесоохраны»

Начальник якутской «Авиалесоохраны» Владимир Леонов заявил, что эффективно бороться с пожарами при действующем финансировании нереально

YAKUTIA.INFO. Нынче Якутия горела активно и обширно, как никогда. Горимость была высокая, полыхал Север, до поздней осени стоял дым в Якутске. Все это вызывало массу критики и недовольства со стороны населения. При этом в ряде СМИ ситуация преподносилась так, что, несмотря на миллиардные вливания, республика с пожарами не справляется.

Но вот пожароопасный сезон закончился и взоры переключаются на другие проблемы. Как говорится, повозмущались и забыли. Как всегда, не хватает анализа ситуации – какие выводы можно сделать, чтобы не допустить этого в последующие годы? И так ли уж плохо работали противопожарные структуры? Эти вопросы мы задали начальнику ГБУ «Авиалесоохрана» Владимиру Леонову – так сказать, подводим итоги, делаем выводы и составляем прогнозы.

– Владимир Сергеевич, как бы вы описали прошедший пожароопасный сезон? Чем он отличался от прошлых лет?

– Прошедший пожароопасный сезон оказался сложным из-за изменения климатических условий. Температурный режим был другим, нежели в предыдущие годы. Снег сошел раньше положенного срока, как минимум на неделю в Арктике, а в Центральной Якутии ещё раньше, и поэтому первые пожары связаны с человеческим фактором. Раньше закрывали осенний пожароопасный сезон 1 сентября, в крайнем случае – 15 сентября. В этом году его закрыли 28 сентября – снега и морозов как таковых до недавнего времени не было. То есть продолжительность пожароопасного сезона сильно изменилась в сторону увеличения. Я не помню, чтобы у нас так сильно горела Арктика – это свидетельствует об очень серьезном изменении климата. Если в прошлом году горение было в Верхоянском районе, то в этом году уже горели несколько улусов – Колыма, Индигирка. То есть горение смещалось в сторону Магадана. Магадан уже лет 10 как не горел, а в этом году ЧС там закончился позже, чем у нас. Чукотка и Камчатка тоже горели, такого еще не было.

Если на охраняемых территориях мы ситуацию сдерживали, то в зонах контроля – это в основном вся арктическая часть – стали возникать проблемы. Люди проводили сельхозвыжигания, в результате чего разгорались пожары и создавали проблемы самим же населенным пунктам.

– В чем отличие охраняемых и неохраняемых территорий?

– Есть наземная зона, есть авиационная зона и есть зоны контроля – они же неохраняемые территории. Если под наземную и авиазону финансирование еще идет, то по сути на зоны контроля финансирования не предусматривают. Поэтому по зонам контроля – в данном случае это арктические улусы – мы каждый раз уходим в кредиторскую задолженность. Иначе в любой момент может возникнуть угроза тому или иному населенному пункту. Поэтому работали в долг, что затем создает проблемы. Но если бы финансирование составляло хотя бы 50 процентов от потребности, можно было бы заранее подготовиться – провести аукционы, закупить технику, подготовить специалистов.

– Какой объем в Якутии занимают охраняемые территории, а какой – неохраняемые?

– Охраняемые территории занимают порядка 23,5 миллионов гектаров. В целом территория лесного фонда республики составляет около 254 миллионов гектаров. То есть мы, по сути, охраняем около 10 процентов от общей территории лесного фонда. Дело усугубляется ещё и тем, что неохраняемые территории относятся к удаленным и труднодоступным территориям – в основном это резервные леса, под которые финансирование не выделяется. А у нас практически половина лесов – это резервные, и что важно, там есть населенные пункты. Численность личного состава также недостаточная. Финансирование на тушение лесных пожаров федеральное, поэтому дополнительные средства поступают позже, только при объявлении режима ЧС.

– Были ли вы готовы к этой ситуации – с климатом и незаконными сельхозпалами?

– Мы готовы ко всем моментам, для этого мы и созданы. Другое дело, насколько мы сильны при изменении той или иной пожарной ситуации. Личного состава у нас не так много – 168 постоянных работников, плюс в этом году набрали 140 сезонных работников. Это практически 300 человек на всю республику, плюс наземная служба. И в этом году, как никогда, у нас на подразделениях не хватало людей, основная масса личного состава находилась на пожарах. Также в течение пожароопасного сезона к нам в порядке межбазового маневрирования прибыли работники парашютно-десантной службы с Тюменской области 40 человек и 50 человек с Ханты-Мансийского автономного округа, плюс были 190 работников федерального резерва. То есть еще как минимум 280 сторонних специалистов. Таким образом, около 900 человек специализированных учреждений провели два месяца в тайге, туша пожары.

– О чем говорит эта ситуация?

– То количество сторонних людей, которое к нам прибыли из-за пределов республики, говорит о недостаточности нашего состава. Нас надо увеличивать как минимум на 300 человек. Возьмите Север – там на несколько районов один лесничий. В то время как один северный район по размерам – как хорошее европейское государство. При этом у нас в Якутии охрана леса стоит примерно 6-8 рублей за один гектар, а где-нибудь в Центральной России – 25 рублей. Это существенная разница в деньгах, особенно с учетом отсутствия в Якутии развитой инфраструктуры. Мы в Якутии на охрану лесов получаем процентов 15-20 от реальной потребности. Да, потом финансирование дополнительно поступает в рамках ЧС, но с опозданием. Плюс к этому необходимо увеличивать численность либо сезонных, либо постоянных работников. Постоянный работник – летчик-наблюдатель, парашютист-пожарный – более опытный и подготовленный.

– Насколько увеличилась зона горения? И создает ли сложности удаленность территорий горения?

– Дело осложняется именно удаленностью неохраняемых территорий. На охраняемых территориях ситуация была под контролем – до периода грозовой активности пожары практически тушились в день обнаружения, причем интенсивность тушения была хорошая. Продолжительность тушения также была минимальная, здесь мы четко справлялись. Но когда пошла грозовая активность, у нас начались проблемы, поскольку в день возникало по 15-20 пожаров. Причем они вспыхивали не вблизи населенных пунктов и дорог, а в таких местах, куда и технику загнать целое дело. А ведь, кроме этого, возникали пожары в арктической части, куда нам просто даже некого было отправить. А подразделений там нет – в 2005 году они были выведены оттуда в связи с оптимизацией и передачей полномочий субъектам. Конечно, этот переходный период очень сильно нас подкосил.

– В этом году было много случаев угрозы населенным пунктам, в частности, на северах.

– Да, на удалённых территориях опасность увеличилась, но лесопожарные службы старались вовремя реагировать. Потушили более 80 пожаров в зонах контроля, которые могли угрожать объектам экономики или населенным пунктам. Тем не менее мы в этом году не допустили перехода огня на населённые пункты и объекты экономики и, надеюсь, не допустим. Конечно, есть сложности – в первую очередь не хватает людей. Взять любого специалиста в лесной отрасли – на нее нужно учиться три-пять лет, плюс практика.

Пожар – вещь непредсказуемая и может в течение часа поменяться ситуация. Вроде бы он уже локализован, но при резком изменении направления ветра он тут же переходит в верховой, становится крупным или убегает на несколько километров. Все пожары мы контролируем круглосуточно по космическому мониторингу. Если видим, что пожар распространяется в сторону населенного пункта, начинаем бить тревогу и даем рекомендации главе населенного пункта или района. Либо принимаем решение направить туда специалистов. Бывает, что поселок изначально готов справиться своими силами, люди и техника готовы в рамках сводного плана тушения, подготовлены противопожарные разрывы. Однако не все добросовестно к этому относятся – мол, вот 10 лет как не горело, зачем лишний раз тратиться?

– Помним, по интернету было много фото, где пожары вспыхивали вблизи населенных пунктов – вот, прямо под окном горит.

– С приходом интернета многие факты возгораний раздуваются. Бывает, видно, что пожар горит за рекой, но на снимке все выглядит так, будто горит в самом населенном пункте. Однако я смотрю в первую очередь не фото по вацапу, а космический снимок, где видно, что пожару препятствуют пять озер, перешеек, территория вокруг населенного пункта перепахана и угрозы никакой нет. Но даже когда пожар горит в 10 километрах от населенного пункта, может создаться ощущение, что он горит у тебя в огороде. Поэтому жители пугаются, хотя по факту угрозы нет. Да, были случаи на северах, где пожары были в километре от населенного пункта. Некоторые этим пользуются и нагнетают обстановку, но могу вас заверить – все пожары в Якутии вблизи населенных пунктов были под контролем. В связи с этим призываю людей не нагнетать обстановку. У нас ведь сейчас все стали специалистами по пожарам. 

Пользуясь случаем, призываю всех неравнодушных: в следующий пожарный сезон вы можете прийти к нам на помощь в качестве добровольцев. У вас есть возможность не просто раздавать советы по интернету, а оказать реальное содействие. Например, у нас были такие случаи в практике – пожар приближается к населенному пункту, и полдеревни вышло на помощь в тушении. Главная задача – уметь организовать работу людей.

– Как в этом году народ помогал?

– Всего за сезон было привлечено порядка трех тысяч человек. К примеру, в Усть-Алданском улусе народ прекрасно отработал. Люди себя показали на отлично. Кто хотел помочь – тот реально помогал, а кто с дивана давал комментарии – того на пожаре не увидишь. Якутия – это один из немногих субъектов России, где для тушения пожаров привлекают местное население. Нет такого населенного пункта в Центральной Якутии или в Вилюйской группе улусов, где жители не участвовали бы при тушении лесного пожара. Если пожар происходит вблизи населенного пункта, зачем ждать, пока он разрастется лучше принять меры сразу и люди мобилизуются. Но, конечно, лучше если эту работу будут выполнять специалисты.

См. видео «Якутия.Инфо»

– Какой была основная причина возникновения пожаров в Якутии в этом году? Вы многое говорите о человеческом факторе.

– Возьмем, к примеру, Центральную Россию – там основной причиной лесных пожаров является человеческий фактор. Но, как ни странно, в Якутии ситуация противоположная: у нас, наоборот,  примерно 90 процентов возгорания – это грозы, падения ЛЭП и прочее, а вина местного населения у нас намного меньше, чем в Центральной России. У нас сама плотность населения ниже. Конечно, есть несознательные и безответственные люди. Например, по вине этих людей возникли пожары вблизи Якутска  – по данным фактам проводятся проверки. Если виновников найдут, им очень сильно не повезло, поскольку по данным деяниям предусмотрена очень серьезная ответственность – как административная, так и уголовная. Плюс возмещение всех финансовых затрат, причиненных в результате возгорания.

– Есть версия, что пожары устраивают намеренно недропользователи. Они выжигают лес, чтобы осваивать месторождения.

– Мы изучали этот вопрос по требованию прокуратуры и проверяли, за кем закреплен тот или иной участок. В этом году ни одного факта пожара по вине недропользователя не подтверждено.

– А осенний дым?

– Основная причина осенних пожаров – это уже не грозы, а неосторожное обращение с огнем со стороны населения. Гроз не было, ЛЭП не везде проходят. Откуда взяться пожарам? Либо это сельчане, которые готовятся к следующему сенокосному сезону, либо это охотники, выжигающие угодья, чтобы появился корм для дикого зверя. Я думаю, это проблему нужно решать через разъяснение. В советское время в республике действовал очень хороший закон о проведении сельхозпалов, где все было четко расписано, как в инструкции. Сейчас мало кто выполняет такие инструкции – проще все запалить, бросив спичку или протащив факел по полю. Но если возгорание зайдет в лес, загорится тайга – с этого все и начинается. Вы же прекрасно понимаете, что без осенних пожаров не было бы дыма в городе в осенний сезон. А ведь осенние пожары в Центральной Якутии возникли именно по вине человека. Как только пожароопасный сезон заканчивается – все начинают что-то выжигать.

Конечно, меры нужно ужесточать, в том числе на республиканском уровне. Ведь все лесные участки и сельхозугодия за кем-то закреплены. Плюс к этому нужно менять мышление самим жителям – вы ведь сами себе создаете проблему. Сами себя поджигаем, а потом кричим: спасите, помогите! Где логика?

– Увеличивается ли площадь охраняемой территории?

– В следующем году площадь охраняемых территорий увеличивается на 13 с половиной миллионов гектаров. Это влечет за собой в том числе увеличение облетов и патрулирования. Однако вопрос по финансированию нам пока никто не озвучил. Я думаю, что увеличение вряд ли будет. Но здесь нужно понимать, что если охраняемая территория увеличивается, а финансирование нет, то закономерно будут проблемы. Плюс ответственность за зоны контроля с нас никто не снимает, поскольку там тоже в любой момент может произойти ЧС.

– Но представим себе, что завтра вам все-таки дадут большую сумму – например, миллиард. Все, проблема будет решена?

– Нет. Чтобы охранять какую-то территорию, нужен определенный порядок. В первую очередь должны быть здания и сооружения, техника, подготовленные специалисты. Нужно обеспечить базировку авиации. Сейчас рассматривается вопрос о том, чтобы создать в Верхоянском районе подразделение авиалесоохраны. Я не знаю, как этот вопрос решится. Конечно, охранять надо. Но если там будет 50 человек – это один вопрос, а если всего 10 – они могут быть лишь консультантами-помощниками.

Нужна какая-то дорожная карта, чтобы действовать планомерно и системно. Возможно, стоит сделать базовое подразделение по арктической зоне. Например, сделать в Батагае подразделение не на 10, а на 100 человек, чтобы можно было ими маневрировать по всей арктической зоне. Ведь лететь с Якутска в Среднеколымск – это дальше, чем маневрировать в самой Арктике. Если мы делаем подразделение авиалесоохраны, то есть определенные нормы оснащения и соответствующей численности для охраны определенной территории.

– Какие есть прогнозы на следующий сезон? Какие выводы мы можем сделать на следующий пожароопасный сезон? Может, следующий сезон будет еще более засушливым.

– Мы не знаем, будет ли в следующем году снижение горимости или она будет и дальше расти. Но пока что мы видим увеличение горимости. Причем она увеличивается не столько в охраняемой, сколько в неохраняемой территории, где тушить в разы сложнее.

Прогнозы будем делать попозже, ближе к весне, но в целом они, как правило, подтверждаются. Но любой прогноз может полностью изменить человеческий фактор. Вроде прогнозировали, что осенью не будет горимости, однако в связи с человеческим фактором весь прогноз был нарушен. Но однозначно будет усложнение ситуации. Увеличивается зона охраны – значит, будет больше пожаров, которые мы будем обязаны тушить. Но если численность и финансирование при этом не увеличатся, то это будет проблема. Думаю, следующий год будет горимым, потому что осень нынче затяжная, а снега долга не было. При этом лето было сухим и недождливым – значит, почва просохла насквозь. Естественно, весной будет засуха, а выпавший снег едва ли напитает почву влагой. То есть мы можем получить проблемы уже начиная с весны.

Пользуясь случаем, хотелось бы обратиться к якутянам бережнее относиться к природе нашего северного края – она у нас ранимая восстанавливать потери будет тяжело. Поэтому прошу соблюдать все необходимые требования безопасности во время нахождения в лесу в пожароопасный сезон.