Курорт для маньяков: мы побывали в самой необычной колонии смертников
В «Снежинке» созданы самые комфортные условия для пожизненно осужденных
Пандемия меньше всего затронула российские колонии для пожизненно осуждённых. Коронаирус, как пошутил кто-то, или боится маньяков, или не выживает в местностях, где их прячут. ИК № 6 с романтическим названием «Снежинка» – самая молодая и самая современная колония для пожизненно осуждённых. Единственная и первая такая тюрьма на Дальнем Востоке. Наш обозреватель отправилась в далекий поселок Эльбан Хабаровского края.
Больше двух лет прошло с тех пор, как колония "Снежинка" приняла первый этап с пожизненниками. Почти 40 из них подали жалобы в ЕСПЧ на удаленность места отбывания от дома (родным приходится добираться на поезде по 10 и более дней). Но при этом многие из них считают колонию самой гуманной из всех подобных тюрем и надеются никогда не вернуться туда, где они были раньше.
Тюрьма «со всеми удобствами»
Посреди амурской тайги есть изумительной красоты место. По легенде один из нанайских охотников увидел его и воскликнул: «Ульбин!» (что в переводе означает «солнечная долина»), а потом это слово трансформировалось в Эльбан. В посёлок с таким названием я и держу путь на Дальний Восток.
До Хабаровска на самолете, потом до Комсомольска-на-Амуре на поезде и, наконец, до Эльбана на машине. Долгий, но не такой уж мучительный путь (повезло проделать его до начала пандемии), если любоваться природой. А она тут просто волшебная! Вековая тайга. Горные хребты, сопки и равнины, реки и озера…
Эльбан – типичный советский поселок, небольшой, население около 10 тысяч человек (по состоянию на начало 2020 года). В весьма бедную на события жизнь эльбанцев «Снежинка» привнесла многое. Благодаря колонии сюда постоянно приезжают «туристы» - следователи, прокуроры, журналисты и родственники осужденных. Ночью «Снежинка» ярко освещает весь Эльбан. Кажется будто это огромный театр. В каком-то смысле так и есть – театр человеческих трагедий.
И, хоть про колонию много писали (ее открытие в сентябре 2017 года стало настоящим событием для всей страны), я, увидев комплекс зданий, построенных по шведскому проекту, не сдержала возгласа удивления: вот ведь какой может быть тюрьма для «смертников»!
Снаружи колония похожа на большой торговый центр (обложена бежевыми плитками, очень популярными у строителей ТЦ). По периметру высажены елочки. Колючая проволока, конечно, есть, но в глаза не бросается. Вообще все «тюремные атрибуты» тут как бы замаскированы. Но это никак не отражается на безопасности.
У всех входящих и выходящих на КПП сканируют сетчатку глаз. Так что шансов для побега, к примеру, с помощью изменения внешности и подделки документов, нет. Видеокамер в колонии более 1000, то есть в четыре раза больше, чем арестантов (а их сейчас около 250). Так что все и вся под контролем «большого брата».
Но осуждённые и их родные к новым реалиям не сразу привыкли. Думали, что тут можно свои порядки установить, привилегии выбить или купить. Первое время «прощупывали» сотрудников.
- Пришел ко мне на прием отец одного из осужденных, который у нас свой пожизненный срок за бандитизм отбывает, - рассказывает начальник колонии Андрей Власенко. – Сам родитель – отставной полковник чеченской полиции. Видимо, был уверен, что со всеми может договориться. Говорит: «Вам привет от Кадырова! Хочу денежную помощь оказать».
Я ему объяснил, что тут денег не берут. Так сын потом написал жалобы: мол, его обижают, хотя никто его не трогал и жил он как все – не хуже, ни лучше. А потом приехала на свидание старушка-мать. И он «обиды» забыл, стал умолять: «Не говорите ей, что у меня срок пожизненный. Она думает, что мне десять лет дали». Мы, конечно, мать расстраивать не стали. И он после этого уважительно ко всем относился.
Итак, что представляет из себя «Снежинка»? Несколько корпусов расходятся от центральной части как лучи. Всего 144 камеры, каждая из которых рассчитана на четырех осужденных, но по факту сидят по двое. Открыть дверь можно только одновременно обычным и электронным ключом.
Внутри камеры отсекающие решетки - от основной двери и от окна (выглядит это так, будто внутри камеры еще клетка). Туалетная кабинка, кровати, стол, лавка, телевизор и радио. Есть в камере розетки (в некоторых колониях для «смертников» они не предусмотрены).
Каждый день арестантов «Снежинки» – как день сурка. Подъем в 6 утра, отбой в 22.00. Завтрак, обед, ужин, между ними чтение, просмотр телевизора, игра в шахматы.
О! С удивлением узнаю, что осужденным, которые себя хорошо ведут, полагается прогулка длительностью в 2 часа, а которые очень хорошо – 2,5 часа (остальным стандартно – час).
По пути мне попадается психолог – милая женщина (бывшая воспитательница в детском саду), с папкой тестов для своих подопечных маньяков. В общем, на первый взгляд – вполне себе современная и, как кажется, одна из самых гуманных колоний в России для пожизненно осуждённых. «Тюрьма со всеми удобствами», как шутят арестанты.
Птенцы «Черного беркута»
- Я читал комментарии к репортажам об открытии колонии, - говорит начальник Андрей Власенко. - Они в духе: «Расстрелять надо, незачем на них бюджетные деньги тратить». Сотрудник колонии не может так рассуждать, иначе ему тут не место.
Нельзя быть злым, нельзя становится на один уровень с теми, кто попал сюда. Кстати, у нас ведь большинство осуждённых приехали этапом из «Черного беркута», который закрыли в Свердловской области как не пригодный для содержания осуждённых.
Вообще я 20 лет в тюремной системе и скажу вам – жить арестантам намного легче стало. Все привыкли, что пожизненно осуждённые ходят обязательно в наручниках и в позе «наклонившись голова к коленям».
В «Снежинке» такого с самого начала не было. За все время только пять осужденных в наручниках водили по моему распоряжению. Это были особые преступники, которые могли нанести вред себе, сотрудникам или другим осужденным. Почитаешь их дела - волосы дыбом встают.
«Гражданин начальник» не называет никого по именам, но я и без того знаю всех особо опасных «постояльцев» «Снежинки».
Один из таких сидельцев - Руслан Гатагажев. Его банда в Северной Осетии (и не только там) занималась похищением людей в период с 1998 по 2002 год. Тех, за кого родные не могли заплатить выкуп, преступники жестоко убивали.
Когда гнали группу заложников в Ингушетию, он лично убил одного, которой не мог быстро идти из-за больных ног. Заложников плохо кормили (по показаниям, буханка хлеба на пятерых), избивали. Девушка, которую банда похитила вместе с другом во Владикавказе 14 августа 2001 года, прошла в лохмотьях пешком по железнодорожным путям 70 км. Ей повезло - за ее парня заплатили выкуп и их обоих отпустили. Каких-то похищенных бандиты перепродавали полевым командирам. В общей сложности почти 40 похищенных, из которых 11 убиты. Самым скандальным было похищение советника президента Северной Осетии Георгия Джигкаева (освободили за 120 тысяч долларов).
Гатагажев в 2018 году напал на сотрудника «Снежинки» - свалил одним ударом в лицо на пол, а уже лежащего пытался задушить ногами. Надзиратель выжил. Суд добавил осужденному 3 года к пожизненному сроку (считай – ничего), а Гатагажев с тех пор – под особым надзором.
Еще один, считающийся особо опасным, - Евгений Краснояров (в колонию его этапировали отдельно от всех, в сопровождении спецназа). Он профессиональный инструктор по рукопашному бою, в совершенстве владеет ножом и любым оружием. «Не толерантный Потрошитель», как его называли.
Убивал выходцев из среднеазиатских республик (в основном торговцев фруктами) на почве национальной ненависти. Среди эпизодов, что ему вменили, - поджог дома, где жила цыганская семья. Когда хозяева стали тушить огонь, он открыл по ним стрельбу, ранил ребенка.
Уже после приговора знающие эту историю люди говорили: он действовал не самостоятельно, на свободе остался «заказчик» преступлений.
- Сложный он, с характером, - вздыхает один из сотрудников колонии. – До его сознания еще не дошло, что попал на «пэжэ».
Бывший морской пехотинец 31-летний Степан Комаров еще один сложный арестант «Снежинки». Это он устроил стрельбу в храме Южно-Сахалинска в феврале 2014 года (погибли двое, в том числе монахиня, еще шестеро получили тяжелые ранения). В тот момент он работал в охране инкассаторской службе, так что имел служебное оружие. Вот из него-то и стрелял сначала по людям, потом по иконам.
- Ни с кем не хочет общаться, – рассказывает сотрудник колонии. – От родителей отказался.
Кстати, папа и мама Комарова на стадии следствия заявили, что у него была родовая травма головы, что в юности имел проблемы с психикой и самоконтролем. Возможно, этого он им и не простил. Ведь сам он на суде утверждал: поступок совершил ради своей веры (был последователем неоязычного культа, который признан экстремистским).
Или вот Эдуард Чудинов, главарь банды, которая похищала и убивала девушек под Нижним Тагилом. Расправлялась ОПГ в основном с работницами секс-индустрии. Но вот один только факт: в порыве гнева Чудинов убил свою родную 15-летнюю дочь, когда решил, что она взяла у него без спроса деньги. Закопал он ее там же, где и всех остальных своих жертв – на тайном кладбище под поселком Левиха…
В списке особо опасных, думается, и «яичный король» Азат Шайдуллов. Он организовал в Ульяновске целое ОПГ, чтобы устранять конкурентов. Одного из предпринимателей по его приказу четвертовали, второго облили серной кислотой… Страшные злодеяния были совершены в трезвом уме и здоровой памяти.
Комаров, Чудинов и Шадуллов не нуждаются в психиатрической помощи, в отличие от Шихмирза Лабазанова.
Бывший участковый из Дагестана получил пожизненный срок за страшный теракт в доме одного из духовных лидеров мусульман, суфийского шейха Саида-афанди. Эта трагедия произошла в селе Черкей Буйнаканского района 28 августа 2012 года (следующий день был объявлен днем траура в Дагестане). Погибли сем человек, включая самого 75-летнего религиозного деятеля и 11-летнего ребенка. Ранены десятки. Вообще в доме шейха собиралось много народа, чтобы послушать его проповеди. Под видом паломницы пришла туда и террористка-смертница. А Лабазанова обвинили в том, что вместе с другими занимался подготовкой шахидки.
Говорят, когда Лабазанова привезли в «Снежинку» этапом из Дагестана (там сидел в СИЗО до приговора), он был просто никакой. «Крышу сорвало». Его направили в краевую психиатрическую больницу, подлечили. Сейчас намного лучше себя чувствует. Родители приезжали. Для них все случившееся двойная трагедия.
Шахмирз был хорошим способным парнем. После училища устроился участковым, наводил порядок в вверенном ему районе, ловил мелких преступников. Но потом в его жизнь активно став вмешиваться дядя, уже состоявший в террористической организации. Старший товарищ его учил, что, мол, живет неправильно, занимается не тем. Родители встречам сына и дяди не мешали – думали, тот его уму-разуму учит. А когда узнали про деятельность дяди, перепугались до смерти. Уговорили сына уволиться из участковых (думали, так тот от него отстанет – раз не при власти, без служебного оружия и т.д). Шахмирз стал зарабатывать тем, что перегонял автомобили. И вот однажды дорогу его машине преградил дядя, буквально вышедший из леса. Ну а потом был теракт, задержание, суд и пожизненный срок.
Вообще примерно четверть сидельцев нуждается в психиатрической помощи (кто-то в постоянной, кто-то – время от времени). Один из них, экс-юрисконсульт Главного управления МЧС по Тюменской области Артем Чакрян, свой пожизненный приговор получил уже после того, как к нему по суду были применены меры принудительного психиатрического лечения. В здравом уме нельзя было совершить все то, что ему вменилось: ради квартиры расправился с тремя соседями (вывез к реке и живыми утопил подо льдом, привязав к ногам 16-килограммовые гири).
Жалобы от смертников
Примерно 80 процентов сидельцев «Снежинки» подали жалобы в ЕСПЧ. Но жалуются они в основном на условия, в которых жили еще в «Черном беркуте» - на то, что в туалет ходили в ведро, что было холодно и т.д. Но часть арестантов уже подали на условия в самой «Снежинке».
- Несколько десятков человек пожаловались на то, что колония слишком удалена от их места жительства, - говорит заместитель начальника Дмитрий Синицын. – Некоторым родным, чтобы добраться, нужно потратить больше 100 тысяч рублей. А ЕСПЧ уже принял решение по удаленности в пользу одного из осужденных «Полярной совы» в поселке Харп Ямало-Ненецкого округа. Ему выплатили около 10 тысяч евро - вот наши и вдохновились этим примером.
- А вообще хотят компенсации за все «несправедливости этого мира», - иронизирует начальник. - Если серьезно, то жалуются на несоответствие некоторых российских норм Европейским тюремным правилам. Хотят, чтобы было как в Бельгии, к примеру. Некоторые выигрывают, сумму при этом значительные – до 1 миллиона 200 тысяч.
Итак, вот неполный перечень того, на что жалуются:
-на камерную систему содержания
-на отсекающие решетки внутри камеры
-на слишком узкие решетки на окнах
-на то, что нельзя звонить родным каждый день (по российским ПРВ не менее 6 раз в год, но разрешают даже больше - до 24)
- на стеклянные перегородки в комнате краткосрочных свиданий
-на невозможность переписываться друг с другом, передавать вещи и продукты друг другу (в разные камеры)
-на отсутствие биотуалетов на прогулочном дворике.
А количество исков в российские суды, по словам сотрудников, запредельное.
- Один все время судится с почтой, - говорит начальник «Снежинки». - Есть правила, по которым письмо отсюда до Сахалина идет столько-то дней. Вот он знает, что из-за тайфуна задержка доставки. И подает жалобу. По его разумению, несмотря на стихийные бедствия письма должны доставить в срок - хоть на оленях, хоть вплавь.
Среди известных жалобщиков, судя по базе данных Верховного суда, – Андрей Ресин. В свое время он с отцом на Дальнем Востоке обрели дурную криминальную славу. Папа, как рассказывали на суде свидетели, был крупным экспортером леса, который не щадил конкурентов. Его застрелили в подъезде. А сын получил срок за рэкет и тройное убийство. Так вот, Верховный суд не согласился с его доводами о том, что пожизненно осужденный имеет право на свидания с адвокатами без разделительной решетки. Но у его судебных тяжб был хэппи-энд – женился на юристе, которая помогала составлять жалобы.
В нормальном правовом государстве так и должно быть - человек имеет право оспаривать все, что считает незаконным. И для меня лично показатель гуманности в конкретной колонии – большое количество исков о осужденных. Из «Черного беркута», где люди, как говорят, гнили заживо ни одна жалоба не уходила…
А «гражданин начальник», провожая меня за ворота «Снежинки», вспоминает былое:
- В Хабаровском крае есть поселок Хурмули, там зона была. Знаете, как зэки как убегали оттуда? Мне рассказывал бывший охранник этой колонии. Так вот, сбежать было легко – забор невысокий, «колючка» слабая.
Организатор побега брал с собой еще двоих – чтобы съесть их по дороге. Это не шутка. Оттуда до Хабаровска 500 км тяжелого пути. А охранники, которые в погоню отправлялись на лыжах, должны были доставить не самих «побегушнков», а их уши. Вот времена были какие страшные.
Слава Богу, что они позади. Но, как говорят философы, страшную историю нужно помнить, чтобы никогда к ней не вернуться.
поселок Эльбан