«А что я - князь, что ли? Мне не дворец нужен» Как вёл себя Сталин во время поездки на фронт- рассказ генерала СССР
Долгое время считалось, что Сталин никогда не выезжал на фронт. Это не совсем так. Непосредственно на передке вождь, разумеется, не был. Но прифронтовую зону посещал: трижды во время обороны Москвы в 1941 г.; и в августе 1943-го на 4 дня выезжал в район Гжатска и Ржева.
О поездках 1941 г. известно немного, из воспоминаний охранников вождя – Тукова и Власика. В июле и октябре Сталин осматривал Можайскую, Малоярославскую и Волоколамскую линии обороны. Это были однодневные поездки, включавшие в себя совещания с командованием фронта и армиями. И в этом материале я расскажу о поездках вождя на фронт.
Как Сталин смотрел на «Катюши» в действии и выталкивал машину из снега
В середине ноября 1941 г. Сталин посещал фронтовой госпиталь в Лупихе на Волоколамском шоссе; а также, у деревни Скирманово смотрел на «Катюши» в действии. После этого произошёл инцидент: не выехав из прифронтовой полосы, бронированный «паккард» Сталина забуксовал в снегу и сел на днище.
Вождя пересадили в «эмку» охраны, но и она вскоре застряла. Толкали машину все, кроме шофёра (в том числе и Сталин). Но потом подошли Т-34 и вытащили автомобили на расчищенное от снега шоссе. В это время вдалеке показался разведывательный дозор гитлеровцев, ищущий «Катюши». Но он не приближался, видя группу Т-34.
По возвращении Сталин выразил благодарность командиру батареи «Катюш» капитану Кирсанову, а о дорожном происшествии не обмолвился ни одним словом.
На соломенных матрасах
4-дневную поездку Сталина в августе 43-го курировал будущий первый шеф КГБ СССР генерал Серов Иван Александрович. Он отмечал, что Сталин был в высшей степени мнительным, осторожным человеком, и практически никому не доверял.
Уезжая из Москвы, он не сказал об этом даже членам Политбюро и начальнику своей охраны Власику. И маршрута поездки Серов, обеспечивающий безопасность вождя, не знал: Сталин сообщал его по частям. Сама задача была поставлена Серову вечером 2 августа, а ранним утром они выехали.
Гжатск, Юхнов, Ржев, которые посетил Сталин, немцы покинули в марте 1943 г., и до передовой от них было 130-160 км. Первую часть маршрута вождь проехал на спецпоезде, который имел неприметный и даже неприглядный вид. Сталин был в гражданской одежде, охрана (75 человек) – тоже, некоторые в форме железнодорожников.
В Гжатске с поезда сгрузили сталинский «паккард», и далее вождь передвигался на нём. По плану, ночевать тоже должны были в Гжатске. Но вечером Сталин внезапно приказал Серову выехать под Юхнов, найти там в лесу домики, из которых штаб фронта выдвинулся вперёд, и остановиться в них. Узнав, что там лишь набитые соломой матрасы, Сталин заявил:
«А что я - князь, что ли? Мне не дворец нужен».
Потом выяснилось, что вождя нечем кормить: машину с продуктами, шедшую без охраны сзади, остановили и дотла разграбили неизвестные.
Поэтому, по словам Серова, ему пришлось срочно просить Булганина и Соколовского помочь с продуктами. Но у них всё было в изобилии. Совещание прошло на следующий день успешно, в сопровождении «Цинандали».
Отметив, что Соколовский в докладе хвалил за поддержку фронта дальнюю авиацию генерала Голованова, Сталин позвонил в Москву Маленкову и распорядился подготовить указ о присвоении Голованову звания маршала авиации. Когда Маленков спросил, откуда звонит вождь, Сталин ответил: «Это неважно». Тут же он позвонил Голованову и поздравил его.
Один инцидент всё же омрачил этот день: услышав пролетающие немецкие бомбардировщики, Сталин указал на стоящий возле дома «паккард», рассердился и велел немедленно убрать его. Машину срочно откатили и замаскировали ветками.
«Сфотографируемся, когда освободите Смоленск»
Ещё одно совещание Сталин проводил в деревне Хорошево подо Ржевом. Серов вспоминает, что хозяйка самого добротного дома в селе была возмущена, когда он попросил её освободить помещение «для генерала». Она ворчала, что: «сперва немцы её выгнали из дома и поселили там своего полковника, а теперь свои снова выгоняют». Серов прикрикнул на неё – чтоб через полчаса и духу её тут не было.
На совещании Сталин довольно резко высказывал своё недовольство действиями Ерёменко, резко указывая командующему фронтом, что тот «топчется на месте и фронт не движется». Кроме того, Ерёменко привёз с собой фото- и кинорепортёров, намереваясь сняться со Сталиным «во фронтовых условиях».
«После совещания все выпили по рюмке за успех на фронте. Ерёменко осмелел и попросил сфотографироваться. Сталин сказал: «А что, неплохая мысль…» Ерёменко расцвёл, но Сталин продолжил: «…сфотографируемся, когда освободите Смоленск»,– вспоминает Серов.
Перед отъездом на ж/д станцию Сталин предложил коньяку и ему, сказав, что тот хорошо поработал. Серов наотрез отказался пить, сказав, что отвечает за безопасность вождя и не может себе этого позволить. Но Сталин настаивал, поэтому Серов позвал ближайшего охранника – полковника Хрусталёва, и предложил его вождю в качестве партнёра по бутылке коньяка. На том и решили.
Это был тот самый Иван Васильевич Хрусталёв, который дежурил на Ближней даче в день смерти Сталина. Сразу после этого его арестовали, и менее чем через 3 недели Хрусталёв умер… Но это уже другая история