"Подвиг" панфиловцев: и всё-таки он был
За героем-панфиловцем Иваном Добробабиным, работавшим после войны директором сахарного завода в киргизском городке Кант, чекисты пришли поздно ночью в середине ноября 1947 года. Вломились в квартиру, показали ордер на арест, подписанный военным прокурором Украинской ССР.
— За что меня, братцы? — только и успел спросить Иван Евстафьевич у знакомого оперативника, с которым не раз сидели за праздничным столом. И тут же получил кулаком по зубам:
— Какой я тебе брат, предатель?!
Защёлкнули наручники, героя уволокли в "воронок" — машину для перевозки заключённых. Уже на следующий день он был этапирован в Харьков, где начиналось расследование дела, главным фигурантом которого был сам маршал Победы Георгий Жуков.
ПОДВИГ НА СТРАНИЦАХ ГАЗЕТ
Не было во время Великой Отечественной войны солдат более известных, чем панфиловцы. О подвиге русских и казахов, погибших в окопах под Москвой, но не пропустивших немецкие танки к городу, писали песни и слагали стихи, в честь солдат назывались улицы и площади городов. В то же время не смолкал и шёпот над могилами героев: "Выдумки всё это, сюжет пропаганды..."
Первым о подвиге панфиловцев — солдат 4-й роты 2-го батальона 1075-го полка 8-й гвардейской стрелковой дивизии — написал 27 ноября 1941 года корреспондент газеты "Красная звезда" Василий Коротеев. На допросе он показал: "23—24 ноября 1941 года я вместе с военным корреспондентом газеты "Комсомольская правда" Чернышёвым был в штабе 16-й армии... При выходе из штаба армии мы встретили комиссара 8-й панфиловской дивизии Егорова, который рассказал о чрезвычайно тяжёлой обстановке на фронте и сообщил, что наши люди геройски дерутся на всех участках. В частности, Егоров привёл пример геройского боя одной роты с немецкими танками: на рубеж роты наступало 54 танка — рота их задержала, часть уничтожив. В донесении не говорилось о количестве бойцов роты, погибших в этом бою, и не упоминалось их фамилий.
По приезде в Москву я доложил редактору газеты "Красная звезда" Ортенбергу обстановку, рассказал о бое роты с танками противника. Ортенберг меня спросил, сколько же людей было в роте. Я ему ответил, что состав роты, видимо, был неполный — примерно человек 30—40; я сказал также, что из этих людей двое оказались предателями.
Я не знал, что готовилась передовая на эту тему, но Ортенберг меня ещё раз вызывал и спросил, сколько людей было в роте. Я ему ответил, что примерно 30 человек. Таким образом, и появилось количество сражавшихся — 28 человек."
Героев тогда не хватало — в стране царили панические настроения, все только и ждали, что немцы вот-вот возьмут Москву. Для воодушевления солдат нужен был простой пример массового героизма. И уже в следующем номере "Красной звезды" была опубликована передовая статья "Завещание 28 панфиловцев", в которой автор, литературный секретарь редакции Александр Кривицкий, словно предвосхищая приказ Сталина "Ни шагу назад", красочно описал сцену расправы над предателями — дескать, солдат, предлагавших сдаться немцам, застрелили их же товарищи по оружию. И насмерть держали оборону.
Новость о героях вскоре облетела все советские газеты.
22 января 1942 года "Красная звезда" публикует новый очерк Кривицкого "О 28 павших героях", где впервые указывались фамилии павших солдат.
21 июля 1942 года этот список, подготовленный при участии политрука 8-й дивизии, вошёл в текст Указа Президиума Верховного Совета СССР о присвоении всем панфиловцам званий Героев Советского союза.
А уже через месяц в госпитале обнаружился один из якобы погибших панфиловцев — Григорий Шемякин. За ним объявился и другой выживший панфиловец Иван Добробабин, который оказался вовсе не таким героем, как его изобразила "Красная звезда".
КАК ВСЁ БЫЛО?
Совершенно неправы те, кто считает подвиг героев-панфиловцев выдумкой. Всё было на самом деле — и бой, и немецкие танки, и погибшие герои. Только всё было немного иначе.
Как установила проверка военной прокуратуры Калининского фронта, 4-я рота 1075-го полка в течении двух недель занимала оборону на рубеже Нелидово — Дубосеково — Петелино.
16 ноября 1941 года части вермахта перешли в наступление. И как показал в ходе расследования командир полка Илья Капров, советские солдаты дрались героически: в первый же день боёв в окрестностях Дубосеково погибла вся рота — свыше 100 бойцов. Раненые, контуженные, практически голыми руками целый день они отражали атаки немецких танков. У красноармейцев было лишь несколько противотанковых ружей, ручные гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Против танков эти средства малоэффективны.
Полк был вынужден отойти на резервные позиции, но через два дня немцы были отброшены назад. И 20 ноября 1941 года наши солдаты вновь заняли оставленные рубежи.
И как показал полковник Капров, в ходе боёв действительно было уничтожено два десятка танков противника — правда в это число вошли все танки, наступавшие от Нелидово до Петелино. Непосредственно же на позициях 2-го батальона, в который входила 4-я рота, было уничтожено не более десятка танков. И это, между прочим, весьма впечатляющая цифра — особенно, если учесть, что в распоряжении батальона не было ни одного артиллерийского орудия. Только 4 противотанковых ружья, гранаты и бутылки с коктейлем Молотова.
ГЕРОЙ ХАЛХИН-ГОЛА
Иван Добробабин родился в селе Перекоп в Харьковской губернии. После школы он работал на строительстве Харьковского тракторного завода и параллельно учился на слесаря. Потом по комсомольскому призыву поехал на всесоюзную стройку в Среднюю Азию — возводить Чуйский канал.
В 1937 году был призван в армию, воевал на Халхин-Голе. За отражение атаки японцев пулемётчик Добробабин получил медаль "За Отвагу".
Вернувшись с войны, он стал фотографом в киргизском городке Токмак. А в 1941 году его вновь призывают в армию — в 316-ю дивизию (позже 8-ю гвардейскую) генерала Панфилова.
Под Москву панфиловцы попали уже в августе 1941 года — бойцы 8-й дивизии защищали Волоколамск, потом медленно отступали до того самого разъезда Дубосеково, что в 142-х километрах от столицы.
Андрей Кудряков, руководитель отряда ростовских поисковиков "Миус-фронт", встречавшийся с Иваном Добробабиным, записал его рассказ о бое:
"Немцы пошли в атаку на рассвете. Но мы, конечно, уже не спали — в такие моменты не до сна… Я выглянул: по полю двигалось около сотни фашистов в белых маскхалатах и касках. Шли не цепью, а тройками. Один двигается, а двое наблюдают, прикрывают его. Я передал по цепи: "Огонь по моей команде. Пусть подойдут ближе". Как только фашисты подошли на сто шагов, я открыл огонь. Немцы залегли, стали отползать от наших позиций.
Не успели наши бойцы порадоваться первой победе, как послышался гул моторов. Затем на горизонте из снежной утренней дымки показались силуэты танков. Один, за ним другой, третий. Пять, десять. Немцам хватило пяти минут, чтобы оказаться у самого бруствера наших окопов. И вот в первый танк, который немного вырвался вперёд, полетели гранаты. Одна, вторая — не долетают. Танк достали наши бронебойщики. Метким выстрелом перебили ему трак. Машина закрутилась на месте. И в этот момент, в неё кинули сразу несколько гранат и бутылок. Танк вспыхнул, из башни повалил дым.
Вслед за первой загорелась и вторая машина.
Третий танк внезапно выскочил на левом фланге. Я видел, как он взобрался на бруствер и стал переползать окоп. Никто не кинул в него ни бутылки, ни гранаты. Испугались. Сейчас танк развернётся, начнёт крутиться, утюжить окоп. Зароет, закопает своей многотонной массой в мёрзлый грунт солдатиков. Вдруг оглушительный взрыв. Прямо под самым днищем танка боец взорвал целую связку гранат. И себя взорвал, и немецкую машину. Внутри танка сдетонировал боекомплект…"
Но остановить атаку не удалось. К вечеру рота была уничтожена, а контуженный Добробабин попал в плен.
ПРЕДАТЕЛЬ РОДИНЫ
Он попал в лагерь для военнопленных под Можайском, а через несколько дней его с сотней других красноармейцев погрузили в вагоны и повезли в Германию. Когда ехали по Украине, Добробабин сбежал — просто выломал доски в окне вагона и выпрыгнул.
Пошёл в родное село, где жил его отец с братом. Сказал, что сам сбежал от большевиков. Деревенский староста предложил записаться в отряд полиции.
И он стал полицаем. Охранял железную дорогу, станции, склады. Участвовал в облавах против партизан. Позже клялся, что Бог миловал его от участия в массовых расстрелах.
В марте 1943 года части Красной армии заняли село Перекоп, и Иван был арестован бойцами Смерша. От виселицы его спасла контратака немцев, после чего Иван, закопав документы, сбежал под чужим именем в Одессу.
Когда наши освободили город, представился сбежавшим из плена солдатом. И был вновь призван в армию — в состав 297-й Славяно-Кировоградской дивизии. Там и узнал, что за бой у Дубосеково он был посмертно награждён званием Героя Советского союза.
Соблазн был слишком велик. В конце концов, Иван Добробабин доложил начальству о своём настоящем имени, скрыв, разумеется, факт службы в полиции. И вновь оказался в Смерше, где очень удивились "воскресению" героя. И порекомендовали держать язык за зубами — к тому времени подвиг панфиловцев уже стал краеугольным камнем советской идеологии, подвиг панфиловцев был упомянут и в изданной в 1947 году Большой советской энциклопедии. (Впрочем, к тому времени власти уже знали, что в живых осталось ещё трое героев-панфиловцев, которые, получив звания Героев СССР, жили в Казахстане, откуда и были призваны.)
Добробабин уехал в Киргизию, где ему предложили должность директора сахарного завода — герой войны всё-таки, фронтовик. Возможно, ему бы и удалось скрыться от внимания карательных органов — в конце концов, в послевоенной суете терялись многие люди и документы, но тут в его жизнь вмешались интриги высших эшелонов власти.
ДЕЛО ПРОТИВ ЖУКОВА
В июне 1946 году Георгий Жуков был по указу Сталина снят с должности Главкома сухопутных войск СССР — замминистра Вооружённых Сил СССР и отправлен в ссылку на должность командующего войсками Одесского военного округа. Одновременно вождь народов поручил министру госбезопасности Виктору Абакумову готовить материалы для уголовных дел — как против самого Жукова, так и против его ближайшего окружения. Вскоре пошли аресты генералов по "Трофейному делу" — многие прославленные генералы обвинялись (причём, зачастую справедливо) в расхищении трофейных ценностей.
Вспомнили чекисты и о панфиловцах. И в мае 1948 года главный военный прокурор СССР Николай Афанасьев подготовил для секретаря ЦК ВКП(б) Андрея Жданова секретный доклад о фальсификации подвига панфиловцев. Как установило следствие, кроме Ивана Добробабина в бою под Дубосеково выжили ещё четыре солдата: Илларион Васильев, Григорий Шемякин, Иван Шадрин и Даниил Кужебергенов (впрочем, последний вообще не участвовал в бою и вошёл в список героев по ошибке). Также из списка героев прокурор рекомендовал исключить имя Ивана Натарова, погибшего за два дня до героического боя.
Конечно, сам по себе этот эпизод о фальсификации подвига во время битвы под Москвой (под руководством Жукова) ничего не значил, но это дело было тем самым кирпичиком, при помощи которого чекисты строили расстрельную стенку для маршала Победы. И можно не сомневаться, что подручные Абакумова подготовили этот доклад при помощи тех же самых методов и средств, при помощи которых генералы и журналисты сознавались в работе на все иностранные разведки вместе взятые.
Однако доклад Афанасьева не пригодился. Видимо, вождь народов решил простить маршала или же просто испугался возросшей мощи МГБ. В итоге Жуков отделался строгим партийным выговором (20 января 1948 г. Политбюро приняло постановление "О т. Жукове Г. К., Маршале Советского Союза") и переводом на должность командующего Уральским военным округом.
Ивана Добробабина судили в 1947 году как изменника Родины и дали 15 лет лагерей с лишением звания Героя Советского союза и всех правительственных наград.
Он не сгинул в лагерях, а вышел по амнистии в 1955 году. Поехал к брату в Цимлянск, устроился фотографом в местном доме быта. Женился, воспитал сына и дочь. И до самой смерти надеялся на реабилитацию.
"Писал в Москву, просил снять судимость и вернуть отнятые у меня награды, но всё без толку. Сейчас все пишут, что не было никаких панфиловцев, дескать, это всё выдумки журналистов. Выходит, не было боя нашей 4-й роты. Не было гибели моих друзей. И меня не было…"
ПОСЛЕ ДОКЛАДА
Секретный доклад Афанасьева долгое время не давал покоя историкам. Впервые эти документы раскопал фронтовик и публицист Эмиль Кардин, опубликовавший в 1966 году статью "Легенды и факты" в журнале "Новый мир". Статья получила резкую отповедь от самого генсека Леонида Брежнева, назвавшего Кардина "клеветником". Тем не менее, слухи о докладе периодически всплывали в разного рода изданиях самиздата.
Последний же всплеск интереса к подвигу солдат 4-й роты связан со съёмками фильма "28 панфиловцев", начавшихся в 2013 году. Тогда глава Государственного архива России Сергей Мироненко опубликовал на официальном сайте ведомства сканы доклада Афанасьева, за что и лишился своего поста по указанию министра культуры России Владимира Мединского.