Час истории: "Чернышевский прожил в Вилюйске 11 лет и не выучил ни одного якутского слова"
Ещё во время командировки в Вилюйск ознакомился с прекрасной книгой Николая Томского «Вилюйский Ротшильд»*, которая рассказывает об истинном патриоте своего края, купце 2-ой гильдии и меценате Николае Алексеевиче Расторгуеве, оставившем глубокий след в истории города Вилюйска, почет и признание горожан.
Мне Расторгуев был интересен прежде всего тем, что отец Исидора Барахова – знакомый с этим купцом, устроил своего сына на проживание к нему. А сам Исидор после окончания Вилюйского высшего начального училища целых полгода работал у него в лавке. Вот откуда у него, с детства склонного к аналитике, великолепное знание рыночных механизмов, в частности, внутренного устройства того, что, как и откуда возникает. То есть, что такое прибавочная стоимость, механизм превращения денег в капитал и суть знаменитой формулы “деньги-товар-деньги", который нам вдалбливали в школьные и студенческие годы, юный Исидор, в отличие от своих соратников по установлению советской власти в Якутии – того же Аммосова и Ойунского, знал не по теоретическим трудам Маркса и Энгельса, а практически.
И вот недавно в журнале “Илин”** вновь наткнулся на эту книгу, точнее, на главу, в которой, в частности, Николай Томский описывает жизнь Николая Чернышевского, бывшего в свое время Преступником №1 в России. Сделал себе некоторые выписки.
…По словам автора, великий демократ вел в Вилюйске жизнь натурального отшельника. Он даже не рыбачил, хотя Вилюй был чрезвычайно богат рыбой и только отпетый лентяй мог бы не заниматься этим. Преступник №1 не собирал ягод и грибов, хотя в окрестностях этого добра было в изобилии. Вокруг Вилюйска повсеместно рос шиповник – поистине кладезь витаминов, а Чернышевский, страдая цингой, даже не думал его собирать.
…У Чернышевского в Вилюйске был очень ограниченный круг общения. Он постоянно заходил лишь в 2-3 казацкие семьи… Николай Гаврилович сам писал: «я не имею надобности ни разговаривать с людьми, ни видеть их, книга заменяет их мне»… Автор при этом утверждает, что «Вилюйский Прометей» не знал ни одного якутского слова, прожив здесь более 11 лет.
…Сам Чернышевский свое отношение к якутам выразил в следующих строчках: «Люди и добрые, и неглупые, даже может быть даровитее европейцев (якутские дети учатся в школах лучше русских), но это жалкие, нищие дикари, каких нет жальче на свете...». Или еще один пример: «при всей их темной дикости, они положительно благородные души, но видеть их нищую жизнь мутит мою душу и я не смотрю по возможности».
…Чернышевский описывает мрачно и крайне брезгливо свой маршрут Якутск — Вилюйск. Получается, как будто он ехал по тундре. Сохранились строчки, где он очень иронично показывает жизнь местных казаков и зажиточных мещан, вынужденных держать скот...
И тут уместно было бы вспомнить М.И. Муравьева-Апостола. Декабрист жил в Вилюйске намного раньше Чернышевского и, следовательно, жить ему было еще труднее, чем Чернышевскому. Тем не менее, уезжая, Матвей Иванович в адрес жителей Вилюйска сказал: «Прощай, хороший и мирный Вилюйск»...
На фото: И. Попов. Н.Г. Чернышевский в Вилюйске.
______________
* Томский, Н.Е. Вилюйский Ротшильд / Николай Томский. – Якутск: Бичик, 2002. – 272 с.
** Николай Томский. Форпост империи. Глава из книги «Вилюйский Ротшильд» // Илин. – 2000. – №4.