Храм исцеляющий
История одной прогулки по усадьбе Алтуфьево
Жить надо так, как будто Бог есть. Даже если его нет. Я думал об этом, глядя на людей, выходящих из храма Воздвижения Креста Господня в Алтуфьеве. У этих людей были совершенно другие глаза и другие лица, нежели у людей в городе. Спокойствие, даже благость, проступали в их лицах. Люди с тихим светом в глазах явно что-то знали и чувствовали, чего не знал и не чувствовал я. Какая-то нежная прозрачность проступала в их лицах от радости недавнего богообщения.
Церковь находится в усадьбе Алтуфьево. Здесь единственный сохранившийся в Москве усадебный господский дом средневекового русского стиля — с кокошниками, лепным узорочьем допетровского времени. Словно драгоценная жемчужина, усадьба сверкает на фоне неотличимых городских многоэтажек. Весело горя на солнце, она встречает всех праздничным разноцветьем.
Требуется дежурный без вредных привычек
…В церкви заканчивалось венчание. Внутри горела громадная люстра, освещая невесту с букетом роз. Как всякая молодая девушка, уже потому, что молода, невеста была очень пригожа собой. Я преклоняюсь перед жёнами человеческими. А как ещё можно относиться к женщине? Ведь она родила Бога.
Закончилась видеосъёмка, в храме выключили люстру. Стала видна пыль, летящая по солнечному лучу. Служка тёрла железным скребком каменный пол, закапанный воском венчальных свечей.
— Вы в церкви за деньги работаете? — спрашиваю.
— Получаю 24 тысячи. Это меньше, чем на прежней работе. Но я здесь не из-за денег, — говорит Надежда Белова. — Пришла Господу послужить. Господь так всё управил, что нам по-прежнему хватает.
Рядом бухнулся в пол молодой человек. Стал креститься на мощевик, где лежат мощи святых. Я тихонько отошёл в сторону. Молиться надо в тишине сердца.
Господи боже мой, какая в храме красота! Мерцающие огоньки лампад. К иконам не губами, а устами припадают верующие. Оплавляются, все в слезах, свечи. Освещают лики святых. Выше — образ Спасителя, забирающего немощь немощных и боль болящих.
— Что вы всё пишете? — подошёл ко мне мужчина.
На дверях храма я видел объявление: «Братья и Сестры! Храму требуется ДЕЖУРНЫЙ. Требования: мужчина, православный, без вредных привычек. Обращаться к помощнику настоятеля Андрею Цареву».
Это и был он. Глядя на него, я подумал, что в дежурные не гожусь. Хоть и православный, но воспринимаю жизнь брюхом. Всё равно что просить волка не есть мяса в постные дни.
— Я журналист, пишу об усадьбе.
— Разные провокации бывают. Время непростое…
«Сперва муж не верил»
Разговорились со старой женщиной в юбке до пят. Татьяна Изотьева помогает здесь ухаживать за двором.
— Не первый год. Бесплатно, — Татьяна смахивает серебро пота со лба. — Меня настоятели благословили. Я сюда мужа возила несколько лет в инвалидной коляске. Сперва он не верил. А потом сам просил: «Давай ещё на службе побудем». Схоронила девять лет назад.
Начал бродить по усадьбе. Буйно цвели ирисы, пионы. Шумели вековые дубы и вётлы. Нити солнца падали на мятую мяту и наивную иву. Цветочная пыль мелодий летела по саду. Вспомнил слова помощника настоятеля: «У нас всё волнами цветёт — тюльпаны, сирень, розы. Пациенты психбольницы иногда грабельками помогают. Мы им позволяем на колокольне звонить, чай с ними пьём. Радуются как дети» (на месте бывшей господской пивоварни сейчас филиал знаменитой психиатрической больницы им. Ганнушкина).
Гостили Фонвизин и Крылов
Я вышел к господскому дому. Выбитые окна. Куски фанеры на стенах. Выпирающие рёбра дранки. Единственный в Москве образец господского дома в древнерусском стиле пока не восстановлен. Гостями дома были ещё Денис Фонвизин, Иван Крылов, другие известные москвичи.
Исторический памятник передан Церкви. Пока в нём православная школа.
В конце зашёл перекусить в церковную лавку.
— Пироги сами печёте?
— Нет, Знаменский монастырь. Берите, не пожалеете.
Я взял, не пожалел. Уходя, обратил внимание на крест, внутри которого текст: «В этом храме совершали служение священномученики протоирей Николай Толгский, расстрелян в Чимкенте (Казахстан), 1937 г., иерей Сергей Лебедев, расстрелян в Бутово (Москва), 1938 г., протоирей Василий Смирнов, расстрелян в Бутово (Москва), 1938 г.». Креста на большевиках не было.
…В усадьбе вдруг запел соловей. В разгар дня! Жизнь продолжалась.