Из Казани в израильскую армию: 19-летняя Арина Петрова уехала из России, построила школу в Мексике и готова к военной службе

В свои 19 лет уроженка Казани Арина Петрова отучилась в еврейской школе, переехала в Израиль, получила гражданство, устроилась на работу в детский сад и на протяжении трех месяцев строила школу и детский сад в Мексике. 25 августа ей предстоит идти в армию. В интервью "Idel.Реалии" Петрова рассказала, почему она приняла решение переехать, как в ее жизни появилась благотворительность и не страшно ли ей два года служить в израильской армии.

— Когда ты приняла решение, что не будешь жить и учиться в России?

— Я всегда понимала, что у меня есть возможность уехать в Израиль из-за еврейских корней, но я, скорее, думала о Европе. В 11-м классе я нашла программу "Бинат Атид" (образовательная программа, которая включает в себя двухнедельную поездку по Израилю; ее участники знакомятся с системой высшего образования страны, посещают университетские лаборатории — "Idel.Реалии"), в которой делается акцент на университеты. В программе участвуют ребята из Молдовы, Беларуси, Украины и других стран СНГ. Программа абсолютно бесплатная, тебе оплачивают билеты и проживание. Когда я подавала заявку на участие в этой программе, я думала, что просто съезжу в Израиль на две недели, но точно там не останусь.

Я не хотела получать израильское гражданство, пока не пойму, что мне комфортно жить в этой стране

По возвращении в Россию я подала заявку на другую программу "Мехина", которая длится 10 месяцев. Мы учились в Еврейском университете в Иерусалиме. В школах Израиля 12 классов — по этой причине до начала обучения в университете тебе дают один подготовительный год: ты учишь язык, некоторые другие предметы. У меня, например, была теория вероятности, психология, международные отношения, философия.

На этой программе я была по студенческой визе. Я не хотела получать израильское гражданство, пока не пойму, что мне комфортно жить в этой стране. Потом я приняла решение остаться — это было летом прошлого года.

— У тебя еврейские корни по чьей линии?

— Дедушка по маминой линии был евреем.

— Расскажи подробнее про репатриацию.

— Сначала ты проходишь консульскую проверку в Москве. Это зверство — там даже указаны часы, в которые они принимают телефонные звонки: допустим с 9 утра до 14 часов, но по факту трубку могут брать только, к примеру, на протяжении одного часа. Люди приходят с едой, термосом, книжкой. Когда я в первый раз была на проверке, рядом стоял парень, который пытался поехать по другой программе уже в шестой раз. 

Ты приезжаешь с пакетом документов — он опубликован на сайте. Ты должен предоставить подтверждение еврейства, это очень большой массив документов. Мы ездили в "Красный Крест", в архивы, поднимали кучу связей, которые только можно было. С первого раза я не прошла проверку, поскольку они попросили свидетельство о рождении старшей сестры моего дедушки и другие документы, которых у нас не было. Пришлось все это доставать. Я знаю многих людей, которые знают, что являются евреями, но не могут это подтвердить. Там все очень строго.

После того, как ты подтверждаешь еврейские корни, дальше все очень легко. Тебе покупают билет в Израиль, оплачивают дополнительный багаж. Ты приезжаешь, в аэропорту тебе дают свидетельство о репатриации. В ближайшие 15 лет тебе этот документ необходим — по нему ты будешь получать разного рода льготы. 

Тебе сразу объясняют, куда тебе нужно идти дальше, дают целый сборник. Объясняют, как получить ID — я его получила в течение двух недель. С этого момента я стала полноценной гражданкой Израиля. Но мне нужно было ждать международного паспорта, по которому я летаю. Его я получила через три месяца.

— Где ты жила в первое время?

— В первые две недели я жила у знакомой своей мамы. Каждый день я искала себе квартиру. В горячий сезон искать жилье в Тель-Авиве — это жесть. Я так эмоционально выросла, пока этим занималась. Там очень дорогое жилье, дикий спрос. Как правило, до 30 лет многие живут с друзьями, с партнером. Несколько раз я сталкивалась с тем, что хозяин квартиры не указывал желаемый возраст для арендатора — я приезжала, разговаривала с ребятами, которые там живут, они улыбались, а потом спрашивали, сколько тебе лет. Я отвечала, что мне 18, и на этом все заканчивалось.

— А что с учебой? Ты подавала документы на обучение?

Я всегда хочу учиться чему-то, но у меня нет стремления получить корочку

​— Я в принципе не уверена, что пойду когда-нибудь в вуз. У меня нет такой цели. Я всегда хочу учиться чему-то, но у меня нет стремления получить корочку. Если появится какой-то вуз, в который я безумно захочу, я буду туда поступать. Но у меня нет ощущения, что я обязана это делать. 

— Ты нашла квартиру, как я понимаю. Как ты зарабатывала?

— Я сразу поняла, что не хочу работать официанткой. Поэтому я искала что-то для души. Я устроилась в детский сад и стала работать воспитателем. У них очень клевая система: чувак приехал из Англии, вышел замуж, у них родился ребенок в Израиле, им некуда было его отдать. И они приняли решение открыть собственный детский садик. Он частный, безумно дорогой, максимально friendly. Они открыли его шесть лет назад, начинали в какой-то квартире, а сейчас у них огромное двухэтажное здание, у детей есть спортзал. Когда я приходила и уходила с работы, я отмечалась отпечатком пальца. То есть там все вот так.

— Это все-таки работа с детьми, но педагогического образования у тебя нет. Как к этому отнеслось руководство?

— Их садик кардинально отличается от других в Израиле. Поэтому им было не принципиально, учились специалисты или нет. Они понимали: все, чему их научили в Израиле, им все равно не подходит. Ты проходишь несколько интервью, тебе дают полчаса поиграть с детьми, потом ты приходишь на trial shift (пробная смена — "Idel.Реалии"). После этого, если ты их устраиваешь, ты проходишь огромное количество курсов в интернете. Они проверяют результаты тестов. Они смотрят, как ты общаешься с детьми, как они тебя воспринимают, насколько ты ответственный, как ты воспринимаешь новую информацию. Я сразу очень легко влилась в работу и понимала, чего от меня ждут, что я могу дать. В садике учатся дети от 4 месяцев до 4 лет. Я была в группе с двух до трех лет. Дети безумно умные. Из-за того, что им дают так много информации, они уже говорят на двух-трех языках. Это поразительно!

— Как ты нашла этот детский сад?

— Я искала работу на английском языке и нашла этот садик в Facebook. Когда вышла с собеседования, думала, что меня не возьмут, а когда меня одобрили, была очень счастлива и рада. 

Мне нужно было вести досье каждого ребенка, я проводила консультации с родителями, было очень много работы, я многому научилась. Начальство было безумно крутое. Мы каждый месяц ходили на ужин к одному из руководителей домой, он накрывал огромный стол, проводил клевые тренинги, приглашал спикеров. Раз в три месяца садик закрывался на один день — у нас был staff training (обучение персонала — "Idel.Реалии"). Там нам рассказывали вплоть до того, как разговаривать с родителями, какие у них могут быть проблемы, как правильно укладывать детей спать, как развивать их язык, как реагировать на их укусы и прочее.

— Тебе хватало зарплаты на аренду жилья и жизнь?

Мама знала, что я достаточно взрослый человек, она с ранних лет относилась ко мне на равных

​— Первые полгода тебе помогает деньгами государство. Но зарплата у меня была достаточно хорошая. Плюс мне это приносило огромное удовольствие, дети мне реально помогали. В первое время тяжело жить одному в чужой стране, но когда дети тебя обнимают, любят, это поддерживает тебя на эмоциональном уровне. Я многому научилась. Папа меня поддерживал финансово, но он это делал больше для себя.

— Как родители отнеслись к тому, что ты не будешь жить в России, рядом с ними?

— Мама знала, что я достаточно взрослый человек, она с ранних лет относилась ко мне на равных, с большим уважением. Мой выбор она всегда ставила выше каких-то своих предпочтений, она понимала, что за мной будет последнее слово. Я знаю, чего хочу, и она меня поддерживала, за что я ей безумно благодарна. Понятно, что тяжело, когда уезжает ребенок, но она понимала: если меня это сделает счастливой, то она будет за меня счастлива. 

А с отцом было сложно. Я понимала, что он будет нервничать, и решила максимально оттягивать этот момент. Когда мне пришло письмо о зачислении в Еврейский университет в Иерусалиме, тогда я ему и сказала. Первая реакция была: "Только через мой труп, ты никуда не поедешь". Потом он постепенно смирился, реакция была все мягче и мягче: "Я об этом еще подумаю". Как будто я спрашивала разрешение (смеется), было забавно.

— В Израиле ты общаешься с выходцами из Татарстана, из других регионов России?

— Когда я участвовала в программе, 40 из 120 студентов были русскоязычными. Я с ними вообще не общалась. Я знала их имена, они знали меня, мы пересекались на каких-то предметах, но я общалась с ребятами, которые приехали со всего мира. Я не вижу смысла переезжать из России, чтобы общаться с русскими. Я их не сторонюсь — нет — у меня была соседка из Питера, с которой мы дружили. Но я не буду принципиально выбирать себе друзей из русскоязычной среды. Я не хочу выбирать себе окружение по национальному признаку. Если человек как личность мне интересен, я буду с ним общаться.

Я не буду принципиально выбирать себе друзей из русскоязычной среды. Я не хочу выбирать себе окружение по национальному признаку.

— Из Татарстана много репатриантов?

— На моей программе никого не было, но я знаю девочек, которые переехали в Израиль после участия в другой программе. Знаю девушку, которая была еврейкой, но ничего не знала о программе репатриации. Теперь она уехала в Израиль и служит в армии. Несколько ребят, которые заканчивали мою школу, уехали в Израиль несколько лет назад. 

СТРОИТЕЛЬСТВО ШКОЛЫ В МЕКСИКЕ: "БЫЛО ЖЕЛАНИЕ ОТДАВАТЬ"

— Потом в твоей жизни случилась Мексика. Каким образом?

— Я давно хотела быть волонтером, все время искала какие-то классные организации. Было желание отдавать, заниматься благотворительностью. Было сложно найти что-то в интернете, я прошарила кучу сайтов, но, как правило, это какой-то туризм — ты платишь деньги, которые непонятно куда уходят. Я искала организацию, которой можно было довериться.

Я нашла организацию, которая называется All hands and Hearts — она занимается восстановлением поселений по всему миру после землетрясений, ураганов, наводнений и других природных катаклизмов. Они прям крутые. Я почитала о них отзывы, посмотрела, что они делают. И подумала, что это для меня. Они занимаются стройкой — тем, что я никогда не делала. Это то, о чем у меня нет никаких знаний — значит, надо делать, это интересно! Суть в том, что ты покупаешь себе билет, а проживание и питания оплачивает организация. Можно приехать на три дня, а можно на полгода. 

— Почему именно Мексика?

— На тот момент у них было только две международные программы, а все остальное было внутри США. Американской визы у меня тогда не было, и я решила не заморачиваться. Сначала я подала заявку в Непал, но программа уже была закрыта, там было очень много волонтеров и начинался сезон дождей. Осенью они вновь ее открывают, я бы очень хотела поехать, но буду в армии. Второй вариант был в Мексике — туда я и поехала. К ним приезжают люди со всего мира. Выгоняют из программы только за наркотики, сексуальные домогательства и расизм. 

Я прилетела 4 мая этого года. Мне было очень тяжело уходить из детского сада, я так плакала в свой последний день. Во время службы в армии я все-таки рассчитываю, что смогу там работать — надеюсь, по пятницам мне разрешат это делать. Либо выходить на замену, потому что я очень скучаю по детям. Но тогда я уволилась, потому что хотела что-то новое.

Папа говорил, что перед армией мне нужно набраться сил, предложил купить какой-нибудь тур. А я поехала в Мексику строить школу в жару 40 градусов.

Папа говорил, что перед армией мне нужно набраться сил, предложил купить какой-нибудь тур, спа, Карибские острова. А я поехала в Мексику строить школу в жару 40 градусов. Отдохнуть перед армией (смеется).

— Это была мексиканская деревушка?

— Да. Сначала ты прилетаешь в Мехико, оттуда летишь до Уатулько, оттуда на автобусе едешь два с половиной часа до Салины-Крус, а уже там садишься на такси и едешь до Салинас дель Маркес, где два года назад было землетрясение.

— Тебя никто не встречал?

— Нет. Когда я все это читала, думала, что меня убьют по пути туда. Я помню, как сидела в самолете и думала, чем я занимаюсь. Раньше я ездила одна, в первый раз летала одна в 14-15 лет, но это было что-то кардинально новое. Но выяснилось, что это не опасно и не страшно. Очень здорово и интересно!

— Вы жили в домиках или палатках?

— Эта организация, как правило, находит базу. В нашем случае это была недостроенная больница. Это большое помещение: там были бетонные стены, не было полов. Изначально не было электричества и душа, но они все это сделали, прежде чем заехали волонтеры. Все очень скромно: поставили двухъярусные кровати (около восьми человек в каждой комнате), повесили гамаки, многие спали на надувных матрасах на веранде. Мне в гамаке больше всего нравилось спать (смеется). 

Ты туда приезжаешь, тебя встречает координатор, который очень круто тебе все рассказывает: про местную культуру, какие-то жесты, традиции, погружает тебя в это. Потом они показывают тебе базу. Мы сортировали мусор, делали компост, сажали деревья. Тебе объясняют, как мыть посуду, рассказывают об экономии воды. На следующий день ты идешь на работу. Ты приходишь, тебе объясняют, что сегодня нужно сделать на стройке. Их там две: начальная школа и детский сад, они находятся через дорогу. Ты выбираешь, куда пойдешь, и записываешься на три дня. Когда я приехала, у начальной школы было три здания без крыши, а у детского сада были еще недостроенные стены. И я осталась до конца, хотя первоначально планировала пробыть там месяц. 25 июля у нас было открытие обеих школ.

— All hands and Hearts занимается строительством за счет благотворительности?

— Да. У них есть спонсоры. У волонтеров тоже есть фандрайзинговая страница в соцсетях. Есть какие-то подарки, если ли ты получаешь определенную сумму. Я писала посты с просьбой помочь. Кажется такой мелочью пожертвовать пять долларов, но если это сделают тысячи людей, то получится очень большая сумма. Мы считали, и по статистике 12% финансирования идет от волонтеров.

В свободное время мы устраивали разные мероприятия, ходили в "бары", играли в Тривию, ходили на океан. "Бары" — это просто дома местных жителей, у себя во дворе они накрывают столик, ты заказываешь пиво. Еду тебе приносят бесплатно. Они даже как-то купили микрофон, сделали караоке, все было очень трогательно. Местные жители на нас заработали, то есть в экономическом плане у них тоже были улучшения. Мы не только им школу построили, но развивали их местный бизнес. Это особенно важно, потому что деревушка очень бедная.

Мы принесли много радости местным жителям, они тащились от того, сколько у них волонтеров со всего мира. Мы давали им уроки английского языка, собирали мусор, после чего сами видели, как местные жители стали подбирать мусор на пляже. Они приглашали нас к себе на ужины, мы разговаривали о путешествиях. 

Местные жители также работают на стройке, получают за это деньги. У них такая культура, что женщины сидят дома с детьми и готовят, а мужчины работают. Но когда эти мужчины приходили на стройку и видели, сколько хрупких девушек со всего мира таскают цемент и пилят кирпичи, у них изменилось отношение к своим женщинам. 

У них такая культура, что женщины сидят дома с детьми и готовят, а мужчины работают. Но когда эти мужчины приходили на стройку и видели, сколько хрупких девушек со всего мира таскают цемент и пилят кирпичи, у них изменилось отношение к своим женщинам.

— Из каких стран приезжали волонтеры?

— Было очень много ребят из США, Австралии, много из Англии, Бельгии, Франции, Испании. Причем волонтерами были люди совершенно разных возрастов, в том числе пожилые. Из России до меня была только одна девушка.

АРМИЯ: "МЕНЯ ОЧЕНЬ СЛОЖНО СЛОМАТЬ ИМЕННО СИСТЕМОЙ"

— В армию идти не страшно?

— Было бы страшно, если бы я понимала, что попаду в горячую точку. Но в израильской армии совершенно разные направления. Например, у меня есть знакомая, которая служила дантистом. 

— А куда направят тебя?

— Хороший вопрос. Сначала ты проходишь тестирование. В первый раз я проторчала там семь часов. Тебя интервьюируют: ты сидишь один на один в комнатке без окон. Тебя около часа на иврите спрашивают о ситуациях, когда, например, тебя подставил друг, или ты подставил друга. И они все это оценивают. Потом был компьютерный тест, в котором нужно было подобрать геометрические фигуры, опираясь на логику. 

Я получила очень высокие результаты, после чего они захотели меня протестировать для интеллигенции — более элитных позиций. Меня сразу спросили, хочу ли я в боевую часть. Я сказала, что нет, это не для меня. Девочку-репатриантку, которая одна в стране и ей 19 лет, против ее воли никогда не отправят в боевые части. 

Есть разные варианты: открытые базы и закрытые. Если у тебя закрытая база, то ты с воскресенья по четверг находишься там, а в пятницу-субботу у тебя выходные — ты дома. Если база открытая, то ты утром приходишь, вечером уходишь. Но я пока не знаю, какой у меня будет формат. Я сказала, что хочу открытую базу, но как будет — скоро узнаем. 

— То есть 25 августа ты придешь на службу, но пока не знаешь, где и кем будешь служить?

— Репатриантов сначала отправляют на специальную базу, где ты проходишь курс молодого бойца. Первые два месяца я буду там. Помимо различных курсов, там будет очень много иврита, поскольку мы не знаем пока армейскую терминологию. Потом у меня будет еще одно дополнительное тестирование. Результатов последних тестов, которые я делала для интеллигенции, я еще даже не знаю. 

— То есть эти два месяца уже включены в общий двухлетний срок службы?

Я сказала, что хочу заниматься эвакуацией жителей после природных катаклизмов или террористических атак

​— Да, все верно. Потом я не знаю, что будет. Изначально, когда меня спрашивали о моих предпочтениях, я сказала, что хочу заниматься эвакуацией жителей после природных катаклизмов или террористических атак. Для себя я размышляла так: это не офис, это интересно и полезно, но ты не чувствуешь конфликта своих интересов и мировоззрений. Я политику Израиля не полностью поддерживаю — я левая, они сейчас очень правые. То есть я бы никогда не хотела оказаться в ситуации, когда мне дают приказ сделать то, что не соответствует моим убеждениям. 

Меня спрашивали, рассматриваю ли я возможность работы по контракту. Я ответила нет. Насколько я знаю, тебе нужно это решить в течение первого года службы. Я знаю кучу ребят (не знаю, чем именно они занимаются), которые уже пять лет служат в армии — они подписали контракт, когда им было по 18-19 лет. Как ты можешь знать заранее, что готов пять лет прослужить в этой армии? Да, они тебе дают прекрасные условия — это большие деньги, тебе дают бесплатное образование внутри армии. Но ты никуда не можешь уйти! Поэтому я не хочу себя обязывать, это очень ограничивает свободу.

— Зарплату в эти два года ты будешь получать?

— Учитывая, что я одна в стране, мне дают льготы. В Израиле очень хорошо поддерживают солдат-одиночек: у меня будет бесплатное проживание. Можно жить в семье, можно жить в квартире: тебе помогают и присылают определенную сумму денег на аренду. Кроме того, у тебя есть карточка, которой ты можешь расплачиваться только в продуктовых магазинах. Тебе присылают деньги на личные траты, а в конце службы выплачивают крупную сумму за каждый месяц службы. Я считала примерно — это будет больше трех миллионов рублей. Именно поэтому все израильтяне после армии едут путешествовать (улыбается).

Я не знаю, буду ли я жить в Израиле всю жизнь, но если я рассматриваю такой вариант, то не хочу выпадать из культуры

— Но ты могла выйти замуж и не идти в армию.

— Я не знаю, буду ли я жить в Израиле всю жизнь, но если я рассматриваю такой вариант, то не хочу выпадать из культуры. Там все служили — это очень большая часть того, чтобы называть себя израильтянином. Замуж мне неинтересно (смеется). Я думаю, что если мне будет очень плохо в армии, я найду способ оттуда уйти. 

— Тогда ты не получишь три миллиона.

— Приоритеты (смеется). Я сильный человек, меня очень сложно сломать именно системой. Если мне постоянно будут говорить делай вот это, а я не буду понимать, для чего это нужно, то этого я делать не буду. 

Бойтесь равнодушия — оно убивает. Подписывайтесь на наш канал в Telegram.